Ольга Николаевна
Ольга Николаевна работала на кафедре философии. И вот появился на кафедре молодой бородатый преподаватель Андрей, по внешней видимости – верующий.
А Ольгу Николаевну страсть как интересовали всякие маргиналы, и давай затевать она с Андреем разговоры о вере и Церкви. Ей самой была близка простая и честная семейная жизнь, чего она и держалась. В семье у нее выросли чудесный сын и замечательная дочь. Вот она и посетовала Андрею, что самое страшное горе у человека – это когда болеют дети. На что Андрей заметил, что самые несчастные люди – это те, за кого никто не молится. Ольга Николаевна размышляла весь день и весь вечер и не нашла среди своей родни ни одного верующего, тем более молящегося. Муж всю жизнь проработал на кафедре с «научными атеистами», поэтому из-за корпоративной этики в Церковь не шел. И вот опечаленная Ольга Николаевна сказала на следующий день Андрею:
– Слушайте, я только сегодня отчетливо поняла: за меня никто не молится.
– Это не страшно – давайте я буду молиться.
Но молитвы Андрея привели, как казалось Ольге Николаевне, к страшной болезни: она оказалась в больнице, ее готовили к операции. По ее просьбе Андрей нашел священника, чтобы исповедовать и причастить болящую, потому как она считала себя крещеной и что она непременно умрет после операции. За все свои шестьдесят лет Ольга Николаевна крепко помнила только один грех: как она в 14 лет обманула своего брата. Как батюшка ни пытался вывести ее на серьезный разговор, она только улыбалась по-детски. Батюшка причастил ее, и они с Андреем уехали. Через день Ольге Николаевне стало так хорошо, что казалось, болезнь испарилась, исчезла, словно безводное облако разметал по небу теплый ветер. Она стала как-то подумывать о церковной жизни всерьез, но дальше пожеланий дело никуда не шло. Решимость появилась на Пасху: она пошла набраться от христиан радости, улыбок и чего-то еще, о чем она только смутно догадывалась.
Храм был полон. На амвоне стоял митрополит, вид его был угрюмый и усталый, он опирался на посох своими руками и подбородком, словно стрелец перед боем опирается на ружье свое, ожидая верной гибели. По обе стороны от амвона стояли детские хоры из Православной гимназии.
Малыши шумели, преподаватели шикали на них. Ольга Николаевна пробралась поближе, чтобы увидеть это непонятное что-то в глазах архиерея. И встала как раз под лампадой, которая висела низко у большой иконы Божией Матери.
Архиерей был угрюм как лес ночью, глаза его были бездвижны, он ушел во внутренний колодец, ведро громыхнуло о дно и утонуло.
Вдруг маленькая девочка лет семи оторвалась от детского хора, подбежала к митрополиту и звонко по-детски воскликнула: «Христос воскресе!» Владыка словно очнулся от сна, заулыбался, поднял свое лицо на прихожан и громко, на весь храм ответил: «Воистину воскресе Христос, возлюбленные мои!» «Христос воскресе!» – прокатилось по всему храму и отозвалось еще громче: «Воистину воскресе!» Владыка еще раз воскликнул: «Христос воскресе!» – и даже раскраснелся от возгоревшегося в его сердце пламени. Ольга Николаевна смотрела в его глаза и захотела навсегда, до конца дней запомнить эту радость и этот свет. Она даже не заметила, как привстала на носочки, подвинула лампаду и на ее голову потекло теплое лампадное масло. Только когда оно оказалось за шиворотом, она опомнилась, достала носовой платок и стала вытирать шею. «Всё!» – решительно сказала она себе. И повторила: «Всё».
Она купила крестильные рубашки на своих взрослых детей и вечером решительно объявила, что все пойдут креститься. Дочь была музыкантом, и знакомство с музлитературой сделало ее человеком христианской культуры. Брат ее имел два высших образования и написал две диссертации, осталось только их защитить, он был весьма образован и готов к Крещению. Креститься отказался только отец-профессор – он дожидался, пока все «научные атеисты» повымрут.
Крестил их батюшка-татарин, строгий и весьма решительный. Он сразу обратил внимание на Ольгу Николаевну и в приватном разговоре выяснил, что ее только обливали водой в детстве какие-то монахини, а полного Крещения не было.
– Вы что же, матушка моя, делаете? Причащаетесь, не будучи крещеной? Один некрещеный рок-музыкант встал в очередь и причастился у молодого батюшки, который его ни о чем не спросил. И впал этот музыкант в кому на сорок дней. Слава Богу, выжил, теперь женился, нарожали они четверо детей, он учится в Свято-Тихоновском богословском институте. А если Вы в кому впадете и не выйдете из нее?
Ольга Николаевна блеснула решительно очами, стащила крестильную рубашку с сына, оставив его в одних трусах, и все трое приняли Крещение. Только когда нужно было отрекаться, дуть и плевать на сатану, дочка Ольги Николаевны сказала брезгливо:
– Фу, как это некультурно!
Вскоре эта дочка вышла замуж, развелась, а ребенка оставила родителям, чтобы не мешал в музыкальных разъездах по всему миру. Ольга Николаевна стала воспитывать внучку Дашу, и вскоре с помощью Андрея Дашу крестили. Так Андрей стал восприемником почти всей семьи за исключением отца-профессора. Профессор привозил по воскресеньям Дашу к храму, передавал во дворе Дашу Андрею, и тот, поднеся малышку на Причастие, отдавал внучку дедушке.
Даша растет удивительным ребенком, перед сном ей нужно обязательно поцеловать икону и перекреститься.
Профессор негодует по телефону:
– Андрей, что Вы с ней в храме делаете? Это какая-то магия? Почему двухгодовалый ребенок требует целовать икону и крестится?
– Ничего я такого не делал. Просто Господь сказал: «Из уст младенцев и грудных детей Ты устроил хвалу».
– А почему жена в храм ходить стала?
– Потому что в глазах другого человека увидела Царство Небесное.
– А я почему не вижу?
– Решитесь зайти в храм, и посмотрите в глаза прихожан и священника, и так много увидите.
Профессор решил разобраться с вопросом серьезно. Дошел до ближайшего храма и задал те же вопросы настоятелю. Тот предложил ему просто посидеть в храме между службами, когда там никого нет:
– Я скажу, чтобы вас никто не беспокоил, просто посидите, когда там никого нет, посидите и подумайте.
Профессор сидел два часа и вышел из храма озадаченный, если ни сказать, обескураженный:
– Олечка, в храме не кадили, свет не зажигали и никого вроде бы не было, и все-таки в алтаре кто-то был постоянно.
На Пасху Ольга Николаевна подошла к мужу и, вспомнив всю ту теплоту и свет, которые ее обняли на первый в ее жизни церковный праздник, сказала:
– Христос воскресе!
Муж улыбнулся и ответил искренно:
– Воистину воскрес Христос!
