Забота князя Даниила
Владимир Малягин
…В 1999 году, по приглашению руководства Данилова монастыря, я пришел в монастырь на постоянную работу, на должность Главного редактора издательства «Даниловский Благовестник».
К тому времени мы уже 5 лет жили в Подмосковье, в собственном доме, отдав за него новую трехкомнатную квартиру в Тушине вместе с капитальным гаражом. Уехали из столицы насовсем в 1994-м, вскоре после расстрела Парламента. В это время буквально тьма беззакония и духовного удушья опустилась на нашу страну, на наш народ, и жить в этой мерзкой отравленной атмосфере стало невозможно.
За эти пять лет подросли дети, теперь они один за другим заканчивали школу, надо было поступать в институты. Стало ясно, что придется возвращаться в Москву – но куда? Жилья у нас здесь больше не было.
Сначала богатые и добрые друзья дали нам пожить года два или три в своей пустующей квартире. Потом они же помогли приобрести маленькую двухкомнатную квартирку, добавив к нашим 12 тыс. долларов свои 16 тысяч. Сначала мы брали эти деньги в долг, а потом они нам этот долг простили, потому что увидели нашу внезапно наступившую (бывают такие периоды в жизни у каждого) неплатежеспособность…
И вот с 2001 года мы живем на Сущевской улице, прямо возле метро Новослободская (она же Менделеевская), живем впятером метрах на 40, но всем довольны, так как дом в Подмосковье остался в семье в качестве дачи, что тоже очень удобно.
Тесно? Тесновато, конечно, слегка, но бывало и хуже. Поэтому мне даже в голову не приходит докучать князю Даниилу нашими жилищными вопросами. Да и о чем просить, когда всё есть? Старшая дочка в 2002 вышла замуж и ушла жить к мужу, стало еще свободнее. Ну да, прямо под окнами каждую минуту грохочет трамвай – но через пару месяцев ты просто перестаешь замечать эти звуки: что естественно – то привычно, а значит – незаметно. Зато, чтобы добраться от дома до Данилова монастыря, надо буквально 15 минут: 6 станций по прямой от Менделевской до Тульской…
Примерно в это же время происходит странноватое событие: меня находит моя бывшая начальница Надежда Дмитриевна из журнала «Октябрь», где я работал до 1990 года, и просит, чтобы я взял над ней шефство, достойно опекал до смерти, достойно похоронил и потом поминал всю оставшуюся (мою) жизнь. Отказать я не мог, поскольку очень уважал этого доброго и культурного человека, и это опекунство продолжалось года два или три. В 2003 году
Надежда Дмитриевна отошла в мир иной, а мы, спустя полгода, стали владельцами еще одной двухкомнатной квартиры возле Савеловского вокзала.
И опять повторю: о чем мне было просить князя Даниила? Он и так всё давал нашей семье, и давал не скупясь, как настоящий добрый и любвеобильный хозяин.
Но вот наступил 2005 год.
В то время наше издательство находилось в маленьком особнячке прямо возле стены монастыря. Кабинет Главного редактора – на втором этаже, а прямо за моим столом и за моей спиной – большая, даже огромная икона самого благоверного князя.
И вот в один из дней, прямо с утра, звонит несколько испуганная жена и рассказывает: ей только что позвонил человек, представился риелтором и спросил, не хотим ли мы «улучшить свои жилищные условия». Она сказала, что об этом разговаривать надо только с мужем, дала мой телефон и тут же перезвонила мне…
Интересна моя реакция: я, сидя в своем кресле, повернулся к иконе за моей спиной и удивленно на нее посмотрел. Внутренний монолог был примерно таким: Княже, что ты еще хочешь для нас сделать?!
Остальные перипетии этого сюжета перескажу кратко: позвонивший риелтор был агентом крупного бизнесмена по недвижимости, который вот именно сейчас (когда правительство Москвы разрешило переводить жилой фонд на первых этажах в нежилой) скупал подходящие квартиры, чтобы устраивать в них магазины, кафе, конторы. Мы попали в зону интересов этой программы. А потому получили за свою тесную квартиру столько, что примерно через полгода жили в трехкомнатной квартире на Шмитовском проезде (м. Улица 1905 года). В ней живем и до сих пор. А на месте нашего бывшего жилья уже много чего было – и магазинчики, и итальянские кафе, и что-то еще.
Но и это не конец нашей истории, потому что наш любимый князь-отец Даниил еще не выполнил свою программу по благоустройству нашей семьи. И дальше произошло уж вовсе удивительное событие и начался совсем необычный сюжет.
Однажды летом, году в 2006-м, мне позвонила совершенно неизвестная пожилая женщина и попросила о встрече. Суть была проста: ее муж тяжело болел и уже почти умирал от онкологии. И надо было успеть срочно издать книжечку его стихов (сам он был ученый, академик, исследователь Дальнего Востока), чтобы он мог подержать ее в руках. Стихи были отнюдь не бездарны, мы быстро взялись за дело. Книга успела выйти до смерти Николая Григорьевича, Таисья Андреевна была очень благодарна. Расстались мы уже хорошими друзьями.
Вскоре Николай Григорьевич умер, и тогда вдова захотела издать вторую книжечку его стихов к 40 дням. Мы успели и это сделать, и опять книжка получилась очень красивая и достойная.
А примерно через полгода Таисья Андреевна позвонила уже со своей бедой: пока она ухаживала за болящим мужем, рак съедал и ее организм – а у нее даже не было времени заняться своим здоровьем: ведь Коля болел тяжелее, чем она. (Ну как здесь не увидеть самую великую черту русского человека вообще, русской женщины в особенности – жертвенность во имя другого!) И теперь она просила меня принять над ней опекунство – в общем, повторить то, что мы уже прожили с Надеждой Дмитриевной.
Период ее болезни и умирания был короче, чем с Надеждой Дмитриевной, – но, пожалуй, даже тяжелее физически и морально. Но закончился и он. Таисья Андреевна умерла 29 февраля 2008 года. Обратили внимание на число? Это день, который бывает один раз в четыре года, и именно он и выпал…
А нашей семье теперь отошла и квартира на площади Победы, прямо возле Триумфальной арки. И благодаря этим квартирам свое жилье теперь есть у двоих из наших детей (и, соответственно, у внуков).
Но я хочу заметить и то, что князь Даниил ничего не дарил бессмысленно, бесплатно, просто так. Он предлагал поработать, потрудиться на благо другого человека, принести хоть маленькую, но жертву, проявить хоть мизерную, но заботу о ближнем. Настоящую заботу, потому что ходить за смертельно больным – это нелегкий, хотя и благодатный труд.
Это что касается квартир в Москве. Была у нас еще одна удивительная история – теперь уже про домик на Азовском море для наших внуков (а их у нас не много-не мало – пятнадцать!) – но об этом как-нибудь в другой раз. А может, на Азовском море – это забота уже какого-то другого, теперь уже южного, святого? Вон их сколько у нас – заступников, заботников, мудрых отцов и любящих матерей! Быть бы только нам достойными их милосердного заступничества…
РУКА ДАЮЩЕГО НЕ ОСКУДЕВАЕТ!
