Признание
Каждый человек ищет и ждет (даже жаждет) признания от других своих собратьев. За исключением, конечно, людей по-настоящему духовных, для которых их личные взаимоотношения с Богом неизмеримо важнее любых взаимоотношений с человеком, даже самым значительным и знатным.
Но духовных людей в мире исчезающе мало. А мы, подавляющее большинство человечества, очень дорожим тем, что нас наконец признали. И очень страдаем, если этого признания, на наш взгляд, не произошло. Особенно если наша профессия предполагает публичное признание по самому своему характеру. Актер, художник, композитор, режиссер, журналист, писатель… Писатель, не имеющий славы, – что может быть труднее? Возможно, только писатель, эту славу сполна имеющий…
Свечкины, уезжающие из Москвы в Рогожино, вряд ли думали о славе и вряд ли на нее рассчитывали. А если и думали, то о славе весьма специфической. Они знали, что в православных церковных кругах подобные поступки вызывают определенный интерес. О семьях, уехавших в деревню из столицы, говорят с интересом, их поступок горячо обсуждают (а может, и осуждают). Ну и ладно, и хорошо. Такой вот широкой известности в узких кругах нашим Свечкиным, видимо, было вполне достаточно.
Но все эти тщеславные соображения имели какое-то значение, только пока Свечкины готовились, обсуждали свой план, принимали решение, собирались… Хотя нет: когда начались сами сборы, Свечкиным стало не до тщеславных мыслей – разнообразнейшие заботы буквально обрушились на них со всех сторон и почти погребли их под собой.
А уж когда они переехали и столкнулись с реальной, а не воображаемой деревенской жизнью – тут и вовсе стало не до пустых мыслей о том, как ты выглядишь. Надо было не выглядеть, надо было делать и быть. Быть и бороться с жизнью каждый день с утра до вечера, а точнее, до поздней ночи. Быть родителями, кормильцами, воспитателями, уборщиками, рабочими, поварами и посудомойками, огородниками и садовниками, а также, по возможности, урывать у жестокой жизни время, чтобы быть писателем и художником.
Нет, я вовсе не склонен утверждать, что в этой новой жизни у Свечкиных не было приятных и радостных моментов типа долгих посиделок со своими друзьями. Были, конечно, иначе как нормальный человек может выдержать эту жизнь? Просто всем нам, глядящим со стороны, было очевидно, что трудностей в их жизни все же было в то время куда больше, чем радостей. Хотя вряд ли мы, их друзья и знакомые, до конца понимали и ощущали эти трудности.
Тем не менее рогожинская жизнь Свечкиных, как я уже говорил выше, потихоньку входила в свою колею. Анна Ивановна стала работать преподавателем рисования для детей. Занимались в клубе, а оформлена она была в школе как педагог дополнительного образования. К счастью, в девяностые годы направление дополнительного образования уже существовало в российской школе.
Петр Петрович все ездил в свой журнал по средам на заседания редколлегии и писал в каждый номер очерки о малых городах России (эту тему он выбрал сам, имея к ней душевную склонность). А для того, чтобы очерк был правдивым, Петра Петровича посылали в командировку в те города, про которые он собирался написать. Так появились в его журнале рассказы про Касимов, Павлово-на-Оке, Старый Оскол, Ростов Великий – и т.д., и т.д.
По воскресеньям, как я уже говорил, они ездили в свой московский храм (находился он, кстати, в самом центре города напротив Консерватории), где были многолетними прихожанами и где время от времени изливали на исповеди свои наболевшие души духовнику отцу Геннадию. А по субботам и праздникам они почти всегда пели на клиросе в Васютине, где служил уже упомянутый нами отец Сергий.
Но сельская жизнь – особая жизнь. Даже сейчас она предполагает более тесное и не всегда формальное общение между людьми. А уж двадцать лет назад это и вовсе было тесное и живое человеческое переплетение. Поэтому община храма плавно перетекала в клубную самодеятельность, а люди из хора пели на клиросе. Поэтому дети из Воскресной школы, готовясь к очередному великому церковному празднику (Пасхе или Рождеству), беспрепятственно репетировали на главной сцене клуба.
И на все эти переплетения (которые в других обстоятельствах можно было назвать и путаницей) благосклонно и доброжелательно смотрела местная администрация. Взаимоотношения Церкви и государства переживали в то время памятное нам возрождение. По крайней мере, внешнее.
Приближалась очередная Пасха. Дети из Воскресной школы (которые одновременно, по тесноте деревенской жизни, были и детьми из художественной студии Анны Ивановны) рисовали картины к празднику. Конечно же, это были картины, наполненные ангелами, куличами и красными пасхальными яйцами. И тут кому-то пришла в голову мысль о том, что и в нашей Воскресной школе неплохо бы к празднику поставить спектакль, как это делается во всех нормальных Воскресных школах.
Идея понравилась и, что называется, вошла в массы. Тем более что свой собственный писатель был налицо. К тому же Петр Петрович в молодости, в бытность студентом театрального училища, успешно пробовал себя и в режиссуре. А уж что касается непосредственной работы с детьми – тут Анне Ивановне просто не было равных.
За основу выбрали рассказ кого-то из русских верующих писателей – то ли Шмелева, то ли Никифорова-Волгина. Петр Петрович быстро написал адаптированную для детей пьесу – и репетиции начались.
Работали с удовольствием и даже с радостью, а как известно, именно радость в работе почти наверняка гарантирует успешные результаты.
И вот встретили Пасху, а вскоре назначили и день спектакля. В зале собрались прихожане храма, родители детей-артистов, кто-то из администрации. Свечкины, конечно, тоже сидели в зале как зрители и только переживали, уже не имея возможности как-то влиять на своих подопечных.
Но подопечные не подвели. Спектакль прошел так, как будто эти десяти-двенадцатилетние артисты всю свою жизнь провели на сцене. Аплодисменты были бурными, восторг зрителей – неподдельным. Впрочем, не только зрителей, поскольку сами артисты тоже находились в восторженном состоянии.
После этого спектакля авторитет Свечкиных среди рогожинцев сразу существенно повысился. Еще бы! Ведь они сделали из их детей артистов! Ну пусть не совсем таких, как в телевизоре, пусть артистами они стали только на время – но сцена-то абсолютно настоящая! Аплодисменты – настоящие! Цветы (а были и цветы) – настоящие!..
В обществе любят артистов. Эти слова Чехова я не так давно уже приводил. Идеализм это или идиотизм – уточнять сейчас не будем, да это в данном случае и не важно. Но тот, кто делает из твоей неженки Кати или из твоего хулиганистого Мишки артиста (пусть и на время, но почти настоящего!), достоин если и не полноценного восхищения, то во всяком случае, одобрения и даже некоторого уважения.
Ну, а администрация смотрела на это дело глубже и, что называется, дальновиднее. Ведь в поселке прошло реальное и полноценное мероприятие. А мероприятие, как известно, это и социальная работа с населением, и воспитательная работа с подрастающим поколением. В общем, в любой ведомости можно ставить галочки (притом настоящие, а не фальшивые!). А это было приятно.
Поэтому на очередном сельском сходе (в девяностые годы такие сельские сходы еще проводились!), упомянув про все достижения и свершения, достигнутые и свершенные за прошедший отчетный период в поселке и во всем сельском округе, глава администрации Валентина Дмитриевна вдруг сказала:
– А еще я хочу отметить, что в нашем поселке появилась замечательная семья. Это многодетная семья Свечкиных. Они не только владеют настоящей культурой – они несут эту культуру в народ, воспитывая наших детей и прививая им чувство прекрасного. Недавно мы видели на этой сцене замечательный спектакль, который они поставили с детьми. Я думаю, что именно такими, как наши Свечкины, во все времена были настоящие русские интеллигенты…
(За буквальную точность слов не ручаюсь, но смыл их был именно таков.)
…Прослыть вдруг настоящим русским интеллигентом кому хочешь приятно, чтобы там ни говорили о недопустимости превозношения и о пагубности гордыни. Свечкины в этом смысле не были исключением. К тому же это признание было заслуженным, а заслуженное признание для человека совестливого (а Свечкины были совестливыми) приятно вдвойне.
А главное, человеку время от времени, согласитесь, нужна поддержка. Поддержка среди всей этой трудной, наполненной лишениями, препятствиями и суматошной жизни. Жизни, в которой от тебя, как правило, требуются три основных вещи: работа, работа и работа…
Итак, биограф Свечкиных мог бы констатировать, что с этого момента Свечкины были самой верховной властью признаны неотъемлемой частью культурного пространства села Рогожина и всего его административного сельского округа…
