Ходатайство перед Господом
Обязан ли священник рассказать о страшном преступлении, о котором он узнал на исповеди? Как выглядят рай и ад в представлении современных людей? Почему мы не переходим на григорианский календарь? Вместе с экономом Даниловой обители игуменом Иннокентием (Ольховым) мы продолжаем отвечать на ваши вопросы о жизни церковных людей. Спрашивайте обо всём, что вас волнует, и ни один вопрос не останется без ответа.
Прихожанин: Почему Новый год мы празднуем позже остального мира? Почему не переходим на григорианский календарь?
Игумен Иннокентий: Юлианский календарь, по которому живет Русская Православная Церковь, – это часть нашей древней церковной традиции. Перейдя на григорианский стиль летоисчисления, мы не сможем праздновать Пасху так, как это было установлено Святыми Отцами на Вселенских Соборах, и тогда христианская Пасха может наступить раньше иудейской.
Западный мир на такое допущение согласился, но мы, православные, на это пойти не можем. Для нас это своего рода преемственность, связь, соединяющая нас с первыми веками христианства. Для православного человека, воспринимающего Церковь во всей ее полноте, проблемы с календарем нет. И, кстати говоря, юлианский календарь на самом-то деле более точный, чем григорианский, – недаром именно его используют при расчетах в астрономии.
А то, что в Новый год, я имею в виду, гражданский праздник, мы постимся, для верующего человека, думаю, тоже не проблема. Во-первых, сам пост не подразумевает уныния или страшной печали. И в пост можно радоваться. Только радости бывают разные. Не обязательно для этого напиваться, падать лицом в салат, с кем-то драться или плясать до упаду. Православная радость, она ведь иного рода…
И, во-вторых, если ради Бога мы от чего-то отказываемся, – а именно это и составляет основу поста, – то Господь потом воздает нам сторицей. Никогда человек верующий, который что-то совершает во славу Христа, не остается ущемленным или обиженным. Стоит ли ради оливье, шампанского и праздничных программ по телевизору переходить на григорианский календарь, если при этом мы не сможем праздновать Пасху так, как завещали Святые Отцы? Думаю, что не стоит.
Ну, а то, что весь мир живет по другому календарю… Что ж, нельзя же быть во всем согласным с миром. Ведь что есть мир? Как говорил апостол Иоанн Богослов, мир – это совокупность страстей. Он призывал: не любите мира, ни того, что в мире, потому что мир – это похоть плоти, похоть очей и гордость житейская. Вот, что такое мир в истинном своем значении. А нам надо стремиться освободиться от рабства греха, от рабства страстей, от рабства падшей человеческой природы. Ради этого Господь пришел в наш мир. И именно этому служит Русская Православная Церковь.
Прихожанин: Почему в храме так важно соблюдать определенные внешние правила в одежде? Зачем женщинам обязательно покрывать голову платком и носить длинные платья? Почему им не рекомендуется ходить в брюках?
Игумен Иннокентий: О том, что женщина должна находиться в храме с покрытой головой, говорил в своих посланиях еще апостол Павел. Он заповедовал нам, что молящаяся женщина должна покрывать главу, ибо это знак для Ангелов, что женщина смиряется и, покрывая голову, тем самым делает угодное Богу. Другими словами, это прямая апостольская заповедь.
Кроме того, если женщина находится в храме с непокрытой головой, в короткой юбке с оголенными ногами или с броским макияжем, она может стать объектом нездорового внимания со стороны мужчин. Такая женщина, особенно если она красивая, неизбежно будет отвлекать их от молитвы. И, вместо того чтобы внимать богослужению, мужчины могут начать ее рассматривать, что-то себе в мыслях представлять. Иными словами, внешние правила в одежде для женщин – это своего рода забота, чтобы люди, пришедшие в храм молиться, не потворствовали своим страстям.
Конечно, любой женщине хочется нравиться, хочется, чтобы на нее обращали внимание. Но тогда женщина в храме будет не с молитвой обращаться ко Господу, а думать о том, насколько она привлекательно выглядит в этот момент. Разве для этого мы ходим в храм?
Что же касается брюк, то, конечно, нехорошо, когда в таком виде женщины приходят на Литургию. Ведь брюки – это все же деталь мужского гардероба. Тем более что брюки часто подчеркивают женскую фигуру, что не способствует молитвенному состоянию. Но, к сожалению, в наши дни брюки так прочно вошли в женский гардероб, что и мы вынуждены снисходительно смотреть на женщин в храме, одетых как мужчины. Хотя, как я вижу, совестливые женщины, приходя в храм в брюках, накидывают поверх легкую юбку, прикрывая ноги.
Прихожанин: В Средние века людям говорили, что ад – это «место где-то под землей, где грешников черти будут жарить на сковородках», а рай – это «небеса, где светло и чисто, где Ангелы поют»… Какой образ рая и ада Церковь предлагает в наши дни?
Игумен Иннокентий: Начнем с того, что Русская Православная Церковь никогда не рассказывала про «грешников, которых жарят на сковородках». Если люди сами что-то себе напридумывали, то при чем здесь Церковь?
Церковь опирается на то, что сказано в Священном Писании. Как сказал Господь: «Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк. 17, 21). А вот если внутри человека нет Царствия Божия, тогда там может быть ад. Другими словами, здесь, уже на земле, мы можем терпеть адские муки, а можем стать причастниками Царствия Божия и вечного спасения.
Дело в том, что наша жизнь не кончается со смертью, и то, что мы сумеем здесь на земле стяжать себе, то и будем наследовать после смерти. Сумеем стяжать Царствие Божие, будем находиться в нем во всей его полноте и после смерти. А стяжаем на земле ад, будем его наследовать.
А каким может быть ад, о том есть немало свидетельств святых отцов. Известна история о том, как Макарий Великий шел и увидел на дороге череп, который к нему воззвал:
– Помолись обо мне, Макарий!
– А кто ты?
– Я был языческим жрецом и вот сейчас мучаюсь в аду. А если ты обо мне помолишься, мне станет легче.
И тогда Макарий Великий спросил череп:
– А в чем заключаются твои муки и что значит «тебе станет легче»?
И череп ответил:
– Здесь в аду мы связаны спинами и не можем видеть друг друга. Это великое мучение: мы никого не видим и мучаемся от страшного одиночества и богооставленности. А если ты за нас помолишься, мы сможем увидеть лица друг друга и получим облегчение.
Таких историй немало в Житиях Святых, их очень полезно читать. Ни о каких сковородках там речи не идет. Совершив злое дело, человек уже при жизни может испытывать такие страшные мучения, что это и есть начало ада.
Точно так же и рай вы можете ощутить еще при жизни. К примеру, каждый, кто приходил к преподобному Серафиму Саровскому и слышал его приветствие: «Христос Воскресе, радость моя!», получал великое утешение и ощущал необъяснимую радость, ибо, даже находясь рядом с преподобным Серафимом, можно было чувствовать, как изливается на человека Царствие Божие. Всё – и рай и ад – начинается уже здесь, на земле.
Прихожанин: Сколько зарабатывают священники? Отчего зависит их жалованье?
Игумен Иннокентий: Что касается монахов, живущих в монастырской обители, они ничего не получают. Им дают тысячу рублей на мелкие расходы, если надо, допустим, купить лекарство или что-то необходимое для быта. Тысяча рублей – деньги небольшие, считай, почти ничего. Но в монастыре мы живем на всём готовом: нас кормит обитель, подрясники мы шьем в монастырской мастерской. Так что деньги нам особо и не нужны. Только если кто-то заболеет или, допустим, захочет поехать навестить своих родных.
Мирские священники имеют семьи и, как правило, семьи большие. Им надо платить за жилье, обучать детей. Поэтому им зарплату платит приход, а ее уровень зависит от размера прихода. Если он большой, располагается в центре города, если в нем много прихожан, то и жалованье у священника будет побольше. Но приход может быть и в глуши, где в деревне живут одна-две старушки. Таким священникам приходится тяжело, порой они сильно нуждаются. Но Господь питает Церковь Свою, и потому в самой дальней глухомани всегда найдутся люди, которые помогут и поддержат священников.
Доход же самого прихода складывается из пожертвований прихожан, подаваемых записок, продаваемых свечей и литературы. Одну часть получаемых средств приход направляет на содержание храма, другую составляет зарплата священника, дьякона, пономаря, певчих. Еще одна часть идет на содержание духовных российских школ – семинарии, духовной академии, институтов.
Для Москвы жалованье священника может составлять 20–25 тысяч рублей. Деньги для столицы весьма небольшие. Настоятель храма может получать побольше – тысяч 30–40. И хорошо, если в приходе есть состоятельные духовные чада – бизнесмены или банкиры, готовые финансово поддержать приход. Но, как правило, священники получают небольшую зарплату и живут в целом весьма и весьма небогато.
Прихожанин: Если человек на исповеди признается в убийстве, должен ли священник сообщить об этом в органы правопорядка?
Игумен Иннокентий: Нет, не должен. Существует тайна исповеди, и по духовным законам священник ни при каких условиях не имеет права ее раскрывать. Государство в этом вопросе идет навстречу Церкви: не принуждает священников раскрывать тайну исповеди и сообщать о том, что те услышали от кающегося грешника. Государство соглашается с тайной исповеди, признавая, что священник – не государственный служащий. Священник – ходатай перед Богом. И возможно для грешника, совершившего тяжкое преступление, исповедь – единственная возможность, чтобы кто-то помолился о его душе, походатайствовал за него пред Господом.
Подготовил Петр Селинов
