С Днем Ангела, дорогой отец Иннокентий!

Сердечно поздравляем игумена Иннокентия, эконома Данилова ставропигиального мужского монастыря с Днем тезоименитства! Молитвами святителя Иннокентия, митрополита Московского Господь да ниспошлет Вам, дорогой батюшка, помощь в трудах на благо Русской Православной Церкви и Даниловой обители, да дарует здравие и спасение души! Многая и благая лета Вам!

По случаю дня тезоименитства отца Иннокентия мы повторяем особенно запомнившееся нашим читателям ответы батюшки на вопросы прихожан.

Порой в глубине души верующий человек задается самыми разными вопросами, которые смущают его ум и которые он стесняется обсудить даже со своим духовником. Подобные вопросы мы в редакции нашего интернет-журнала «Прихожанин» называем «неудобными». К примеру, надо ли спорить о вере с иноверцами? Как сочетаются понятия «чудо» и «вера в Бога»? Почему люди уходят из Церкви в секту и можно ли их вернуть? Мы делаем подборку из таких вопросов и просим ответить на них эконома Данилова монастыря игумена Иннокентия (Ольхового).

«Прихожанин»: «У меня с коллегой на работе, мусульманином, недавно вышел религиозный спор. Мой приятель процитировал слова Евангелия: «Всякий ядущий Мою плоть и пиющий Мою кровь, пребывает во Мне, и Я в нем» (Ин. 6, 56),  а потом спросил:  «Почему вы, христиане, едите своего Бога?» Признаюсь, я растерялся и не смог толково ему ответить. А что надо говорить в подобной ситуации? И надо ли вообще вести религиозные споры с человеком другой веры или неверующим?»

Игумен Иннокентий: Начну со второй части этого вопроса. Спорить на религиозные темы не нужно никогда и ни с кем, потому что в споре чаще всего рождаются всякого рода проблемы и искушения. Во время горячего спора люди начинают ругаться, обижаться или обижать своего собеседника. При этом каждый, как правило, всё равно остается при своем мнении, только  в итоге возникают взаимные обиды и недовольство друг другом.

Если вас о чем-то спрашивают, следует ответить на вопрос. Но это не будет спором. Спор – это когда человек не хочет что-то узнать, а стремится доказать и отстоять свою точку зрения. Спор – это попытка убедить другого человека, что вы правы, а он не прав. Полагаю, что такой разговор в принципе бессмысленная вещь, и на него не стоит тратить свое время.

Древние философы говорили: «В споре рождается истина». Но это выражение относится к некоему условно идеальному спору, когда люди совместно пытаются нащупать какой-то общий путь в некоем, допустим, научном познании, а потому они рассматривают проблему с разных сторон, и каждый делится своими знаниями и мыслями по поводу этой научной проблемы. Но это не спор, а, скорее дискуссия, диспут, и цель собеседники преследуют совсем другую – общими усилиями открыть некую научную или философскую истину.

Для нас, верующих, есть только одна истина, и эта истина – Бог. И спорить об этом с кем-то не имеет смысла. Что касается меня, то, если я чувствую, что разговор переходит в бессмысленный спор, стараюсь сразу же его прекратить. И другим верующим советую поступать так же. 

Спор о вере с человеком другой веры или неверующим, на мой взгляд, не продуктивен. Если человек захочет узнать что-то, чего он не знает о православной вере, ваше право и долг ответить на все его вопросы. Если же он хочет просто поспорить, чтобы доказать вам свою точку зрения, то вы должны проявить мудрость, такт и деликатность и выйти из этого спора, чтобы не подвергать ни себя, ни вашего собеседника искушению.

Теперь, что касается второй части этого вопроса: «Почему вы едите своего Бога?» На самом-то деле эта тема весьма глубокая. Да, мы причащаемся Тела и Крови Христовых. Почему мы так поступаем? Потому что Сам Господь сказал Своим ученикам, что тот, кто не будет причащаться, не будет иметь части с Ним. Господь дал нам Себя в Жертву, дал в буквальном смысле, не в переносном, не в философском, не в образном, не в каком-то иносказательном, а в самом что ни на есть прямом смысле.

Когда проходила Тайная Вечеря, совершилась та самая первая Евхаристия (это слово переводится с греческого как «благодарение»), Сам Господь преломил хлеб и раздал его ученикам, благословил Чашу и дал им испить из нее. Указывая на хлеб, Господь сказал: «Вот Мое Тело», а вино в Чаше, которое Он благословил, назвал Своей Кровью. Поэтому мы, христиане, верим, – и на этой вере основывается наше Богообщение, – что в каждой Евхаристии, в каждом нашем причащении за каждой Литургией мы принимаем то самое Тело Господне и ту самую Кровь Христову, которую Сам Бог преподал Своим ученикам две тысячи лет назад. 

Для христиан целью жизни является обόжение – приобщение к Богу в той мере, в какой человеческая природа вообще способна воспринять Бога. Средством для этого служит, прежде всего, причащение Святых Христовых Таин. Поэтому, если вам придется отвечать кому-либо на подобный вопрос, то надо объяснить, что смыслом существования для верующего человека является его соединение со Христом и жизнь во Христе. Для единения со Христом нам необходимо причащаться Тела и Крови нашего Бога. Это – главный Завет, который дал нам Сам Господь и которому мы должны следовать.

Много внимания уделено этому вопросу в Евангелии. Ведь слова о Плоти и Крови побудили некоторых людей отвернуться от Христа. Когда Спаситель сказал, что Его ученики должны причащаться  – «есть Мою плоть и пить Мою кровь», многие люди не смогли вместить это знание. Они тоже задавались вопросом: «Как мы будем есть человека?», – не понимая, что перед ними Бог, Который дает им прямое указание, каким путем соединиться с Ним.

Но сегодня мы знаем и верим, что это – Жертва, которую принес Сам Господь, чтобы человечество пользовалось ею в самом прямом смысле. И потому на каждой Литургии под видом хлеба и вина мы причащаемся Тела и Крови Христа, и таким способом принимаем в себя Бога и соединяемся с Ним.

Евхаристия – самое главное Таинство Церкви. К этому Таинству не могут приступать некрещеные люди. Поэтому человека сначала крестят, он исповедуется, кается, очищая душу от грехов, и лишь потом, через Причастие, приобщается Богу. Людям другой веры это трудно понять и принять. Чтобы это вместить, надо сначала узнать о Христе, о том, как Бог стал Человеком. Если бы Бог не стал Человеком, не было бы и причащения. Мы не имеем возможности причащаться Бога в Его Божественной природе, потому что это в принципе невозможно. Если бы Сам Бог не пришел к нам в образе Человека и не указал бы нам путь к соединению человека с Богом, тогда не было бы для нас ни спасения, ни вечной жизни.

*   *   *

«Прихожанин»: «Несколько лет назад моя подруга под моим влиянием пришла к Богу. Она стала регулярно ходить в церковь, исповедоваться, ездила по святым обителям, много молилась. Вместе мы обсуждали прочитанные духовные книги, вместе ходили к одному и тому же духовнику. Потом она на какое-то время выпала из поля моего зрения, а позже я узнала, что она из Церкви ушла в секту. Я пыталась ее увещевать, говорила, что это большой грех, а она в ответ мне сказала: «Не навязывай мне свою форму общения с Богом. Я такая же христианка, как и ты, ничем не хуже, просто мы в нашей группе общаемся теснее, чем вы в вашем храме, и мы гораздо ближе к Богу, чем вы». Как мы только с ней ни спорили и ни ругались! Но я так и не смогла ее переубедить. В итоге мы рассорились и теперь не общаемся. Как быть? Как вернуть мою подругу, эту заблудшую овцу, в лоно Церкви?»

Игумен Иннокентий: Вот вам хорошая иллюстрация к предыдущему вопросу, к первой его части. Понятно, что происходит, когда люди начинают ожесточенно спорить. Потому не нужно никого ни в чем переубеждать. Это ничего не даст. И,  кстати, упомянутая дама, та, которая перешла в секту, была права, когда говорила: «Не надо навязывать свою форму общения с Богом». Действительно, не надо ничего никому навязывать. Никогда! Каждый живет так, как считает нужным  и выбирает свой путь в этой земной жизни. Нет никакого смысла в том, чтобы убеждать кого-то в правоте своей веры – лучше покажите это своим образом жизни.  Люди бегом побегут в Православную Церковь, если мы будем жить, как жили апостолы Христа и первые христиане. Ведь когда люди видели, как они свято и хорошо жили, без всякого принуждения шли за последователями Спасителя и крестились. Ученики Христа ни с кем не спорили, никому ничего не доказывали, – они просто рассказывали о Христе и во имя Его совершали чудеса. И люди им верили. Поэтому никому не надо навязывать свое мнение. Нужно просто исполнять то, во что ты сам веришь. И тогда вера твоя и дела твои лучше всяких слов будут свидетельствовать об истине.

То, что человек ушел из Церкви в секту, конечно, печально, но это его решение. Бог дал нам свободу выбора. Ведь и от Христа уходили люди, хотя Сам Бог говорил им о смысле и цели жизни. Спаситель раскрывал перед людьми истину, самые сокровенные тайны бытия, но и от Него уходили те, кто был не в состоянии вместить в себя Его слова.

Трудно осуждать человека, который уходит из Церкви в секту. Причин для этого поступка можно найти немало. Возможно, в этом виноваты те православные, которые находятся с ним рядом.  Ведь нередко мы сами ведем себя недостойно. И вот человек смотрит на нас, на наше поведение, удивляется, сомневается и решает идти искать другую церковь, другое собрание верующих. 

О том, почему люди вообще соблазняются в отношении Православной Церкви, очень хорошо сказал  владыка Тихон, митрополит Псковский и Порховский. Он пояснил, что причин для такого ухода из Церкви две: первая – мы сами своими дурными поступками даем повод для соблазнов; а вторая причина – поразительное невежество людей.

Нередко причиной выступает обычный человеческий фактор: кого-то в церкви осудили или неприветливо встретили, сказали что-то грубое или глупое... И второе – невежество тех, кто уходит из Церкви, потому что если человек знает основы своей веры, понимает, где ее корни и каков ее смысл, вряд ли он захочет куда-то уходить или искать что-то другое…

Что посоветовать автору вопроса? Только одно – молиться за подругу. Молитва – лучший и самый действенный способ. Если человек крещен в Православии и за него молятся, то куда бы он ни ушел, Господь его потихонечку вернет в нужное место. Молитва – это  наше обращение к Богу с просьбой о человеке, которому нужна помощь, который попал в неприятную ситуацию, хотя сам человек этого может и не осознавать.

Второй способ помочь такому человеку – стараться самому жить по вере, чтобы люди видели наше доброе сердце, нашу любовь к ним и не отворачивались от нас и от Церкви. Потому так важно просто любить своих близких и друзей, помогать им, жалеть их, приходить им на помощь и, если это нужно, даже терпеть какие-то обиды, – то есть быть настоящим христианином. Вот этих двух способов за глаза хватит, чтобы все люди на земле оказались в лоне Церкви.

*   *   *

«Прихожанин»: «Здравствуйте! У меня непростой, можно даже сказать, каверзный вопрос. Я всегда считал, что Иисус Христос первым принес людям заповедь о любви к ближнему и что именно Он первым заговорил о всепрощении, необходимости подставить вторую щеку своему врагу. Но недавно из беседы с другими прихожанами я узнал, что заповеди о любви и всепрощении были известны еще до Христа, – они приводятся в Торе (Пятикнижии Моисея). Я сначала не поверил, а потом сам посмотрел. Всё так, вот цитаты. «Люби ближнего твоего, как самого себя» (Лев. 19:18), «Подставляет ланиту свою бьющему его» (Иер. 3:30). «Ибо Господь, Бог  твой, любит тебя» (Втор. 23:5 ). Почему тогда священник в храме говорит нам, что именно Христос заповедовал нам любить друг друга?»

Игумен Иннокентий: Вопрос вовсе даже не каверзный. Просто автор, чувствуется, не знает или не понимает некоторых вещей. В Пятикнижии Моисеевом кто обращается к людям? Бог! Но Христос и есть Бог. Понимаете? И во Второзаконии, и в Исходе, и в Левите, и в Бытии с людьми говорил Господь наш Иисус Христос. Он еще не вочеловечился, но говорил с людьми через пророков.

Если вы внимательно почитаете Ветхий Завет, то увидите, что в тех десяти заповедях, которые Бог дал Моисею, ничего не говорится о любви к людям. Заповеди «любите друг друга» там нет. Есть другие заповеди: люби Бога, соблюдай субботу, не убивай, не завидуй, не желай жены ближнего своего... А вот про «возлюби ближнего» там не сказано ни слова. Почему? Потому что те десять заповедей предостерегали людей от смертных грехов, от действий против Бога и против другого человека. А в Новом Завете Господь сказал Своим ученикам, что все десять заповедей, данных Моисею на горе Синай,  умещаются в двух новых – о любви к Богу и ближнему.

В Ветхом Завете человечеству были даны заповеди предостерегающие, повелевающие, запрещающие… Но тогда еще так определенно не были сформулированы его отношения с Богом и другими людьми, как это сделал Христос в Новом Завете. Да, в огромном объеме Ветхого Завета несколько раз встречается слово любовь, но лишь Христос коротко и ясно сказал о любви к Богу и ближнему, как главном завете, которому нужно следовать всем людям.

Кто говорил с Моисеем в Ветхом Завете? Бог. Но это была Святая Троица: Бог-Отец, Бог-Сын и Святой Дух. Лишь после Своего воплощения на земле Христос говорил с нами как Человек, не как гром, не как неведомый голос, который Моисей слышал, не видя Того, Кто с ним говорит, а как живой Человек. У апостола Иоанна Богослова читаем: «Мы говорим о том, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши, об этом мы говорим, о Слове Жизни (1 Ин.1:1).

Почему мы называем Евангелие Новым Заветом? Потому что в нем Христос дал людям другой закон – не карающий, не предупреждающий, – но закон любви и благодати.

Для иудеев ценным является лишь Ветхий Завет, потому что они не верят, что Христос есть Бог и пытаются противопоставить Тору (Второзаконие Моисеево) Новому Завету. Но мы понимаем, что Бог говорил с нами и в Ветхом Завете, и в Новом. Вспомните, как Христос говорил Своим ученикам, что Он пришел не нарушить Закон, который Он дал нам раньше, а исполнить его. Просто Ветхий Завет не мог вместить в себя Христа, и поэтому, только когда на землю пришел Богочеловек, Он дал нам больше – Самого Себя. Именно в Новом Завете мы смогли найти и увидеть то, что в Ветхом Завете, по словам апостола Павла, видели лишь гадательно, как через мутное стекло.

*   *   *

«Прихожанин»: «Как сочетаются понятия «чудо» и «вера в Бога». Обычный человек так устроен, что жаждет чуда, жаждет получить от Бога исполнение своего желания. Но всегда ли наше желание увидеть чудо есть следование воле Бога? Ведь чудо может происходить и по воле темных сил. Надо ли человеку жаждать чуда, молиться, чтобы чудо произошло?»

Игумен Иннокентий: Что такое чудо? Это неожиданное изменение физического мира, которое происходит с необъяснимыми факторами. Человек сильно болел – и внезапно выздоровел; был мертв – и вдруг воскрес! Находился на грани гибели – и спасся удивительным образом. Чудо – это когда неожиданно меняется порядок вещей или природа окружающего нас вещества. Чудо – это то, что совершает Господь Бог по какому-то одному Ему ведомому поводу.

Постоянно просить Господа о чудесах, на мой взгляд, неразумно. Ведь Он и так сотворил чудо – дал нам эту жизнь. Разве это не чудо, что мы родились на свет и наследуем бессмертие? Конечно же, это чудо из чудес, которое мы даже толком осознать не можем. На самом-то деле нас окружает множество чудес, творимых Господом, но мы их даже не замечаем.

Бог исполняет одни наши молитвы, а другие – нет. Почему? Потому что мы либо просим не о том, либо просимое нам в действительности совсем и не нужно. Как говорили апостолы, вы  прόсите Бога и не получаете, потому что прóсите не на добро (см.: Иак. 4:3). А бывает и так, что Господь наши неразумные желания, подкрепляемые особо усердными молитвами, исполняет, и только потом мы понимаем, что зря мы об этом просили.  Это можно сравнить с отношениями родителей и детей. Дети любят сладкое, но мудрый родитель не пойдет на поводу у ребенка и не станет постоянно давать малышу конфеты, несмотря ни на какие его просьбы. Или если ребенок захочет поиграть со спичками, отец и мать не позволят этого, как бы ребенок ни просил. Так же и с просьбами о чуде. Мы иной раз просим, не зная или не понимая того, что просимое может оказаться для нас вредным или опасным.

Порой бывают трудные моменты, когда умирают или тяжело болеют наши близкие. И тогда мы начинаем усердно молиться Господу, чтобы Он спас, исцелил дорогих нам людей. Но ведь мы не знаем, что задумал Сам Господь. Быть может, этому человеку суждено умереть именно в этот период. Нам хочется, чтобы он пожил, но его время уже пришло.

По моему мнению, с мольбой ко Господу и надеждой на чудо, которое Он может совершить, надо обращаться лишь тогда, когда ситуация по-человечески безвыходная. И самое главное: в любой ситуации надо учиться доверять Богу! Ведь Он живой, Он любит нас, видит нашу скорбь и боль. А мы, со своей стороны, должны с благодарностью и доверием принимать всё из рук любящего Отца, искренне возлагать надежду на помощь Господа, и Бог нам поможет. Когда мы тяжесть боли возлагаем на Бога, тогда Он ее несет, и нам становится гораздо легче. А мы  вместе с Богом несем только то, что в силах вынести. А вот если мы не верим в то, что Бог может нам помочь, тогда тяжесть этой боли может нас раздавить.      

Поэтому чудеса –  это, конечно, хорошо, и они случаются в нашей жизни по воле Господа, но не надо постоянно молиться о чуде. Надо просить Бога оказать нам Свою милость и дать нам то, чего мы очень сильно хотим, но при этом помнить, что Господь Сам знает, что именно для нас полезно. 

*   *   *

«Прихожанин»: «Я сильно поразился, когда узнал историю про игумению, которая купила Мерседес за десять миллионов рублей. Как такое может быть в Церкви? Спаситель в одном хитоне ходил по земле. Его ученики и последователи пешком отправлялись в дальние  страны, проповедуя учение Христа, святитель Николай раздал полученное от богатых родителей наследство нищим, обходясь лишь самым необходимым. Другие великие подвижники отказывались от денег, уповая на милость Божию. Можно вспомнить ту же блаженную Матрону Московскую, которая даже угла своего не имела. А монахиня, давшая обет нестяжания, владеет имуществом как какой-нибудь олигарх. Объясните мне, что это, если не лицемерие и не служение золотому тельцу?»

Игумен Иннокентий: Что тут скажешь... Конечно, плохо, когда член Церкви, пользуясь своим положением, приобретает себе что-то дорогое. Но вы думаете, что в Русской Православной Церкви все святые? Нет, конечно. Да, увы, люди могут делать какие-то вещи, которые неправильны и с точки зрения веры, и с точки зрения человеческих отношений.

К сожалению, и в Церкви люди несвятые. В Церковь приходят те, кто хочет покаяться в своих грехах и исправить свою жизнь. Церковь можно сравнить с больницей, куда люди приходят со своими недугами, надеясь на помощь и выздоровление. И мы все в Церкви признаем себя больными, стараемся лечиться по мере сил, принимать лекарство, даруемое нам Господом. А то, что это не у всех выходит, да, это прискорбно. Каждый верующий человек живет по своей совести, но у кого-то порой случаются и сбои с совестью.  Поэтому что тут можно сказать?! Это очень печально, но такое случается.

Автор вопроса восклицает: «Как такое возможно в Церкви?!» Это возможно, потому что у нас в Церкви находятся несвятые люди. Если человек пришел в Церковь, то это еще не значит, что он стал святым. Он грешный человек и должен стараться исправиться. Но, случается, что он не совсем исправляется или не исправляется вовсе. Это первое, что надо понимать.

И второе: Церковь – это все-таки не партия и не организация. Церковь это люди, – архиереи, священники, монахи, миряне – обычные люди, которые собираются вместе, чтобы помолиться в храме. Не будет храма, будут собираться в лесу, в пещерах, в катакомбах...Люди, которых объединяет вера, – вот, что такое Церковь. Собрались два человека помолиться – это уже Церковь! Три человека – это тоже Церковь! Четыре человека, тысяча, миллион – это всё Церковь. Церковь  стала организацией по требованию властей, которые хотели, чтобы она имела свое юридическое лицо. А людям, которые молятся, это вообще не нужно. В Церковь приходят и простецы, и мудрецы, облеченные властью, и нищие, и добрые, и, возможно, не очень, – но всех их объединяет одно: они верят в Христа и стараются приходить на службу – туда, где совершается Евхаристия, причащаться, исповедоваться в своих грехах... То, что человек поверил в Христа, еще не значит, что он мгновенно стал святым. Порой даже верующий человек поступает не по вере. Почему? Потому что все люди, в том числе и верующие, по природе своей грешники.

Мне кажется, что те, кто задают подобные вопросы, считают, что Церковь – это априори сообщество святых. Но это вовсе не так. Люди в Церкви не объявляют себя святыми. И Церковь не объявляет себя святой. Церковь – это сообщество грешников, которые просят у Бога помощи, чтобы Он помог им справиться со своим грехом. Вот, что такое Церковь.

Тем не менее упрек автора вопроса совершенно справедливый. Потому что монах и монахиня, в отличие от других членов Церкви, дают обет нестяжания. А потому предполагается, что монах не может и не должен иметь никакой собственности. Если же он имеет что-то дорогое, то это не просто искажение образа монаха, но и нарушение своего собственного обета. Когда, допустим, обвиняют простых священников, что они катаются на дорогих машинах, то такой упрек не совсем справедлив. Во-первых, священники монашеских обетов не дают. И, во-вторых, у них могут быть разные обстоятельства. Я знаю священников, у которых весьма и весьма состоятельные родители. И у таких отцов могут быть и дорогие машины, и хорошие квартиры. Они привыкли так жить, и я не вижу в этом никакого греха. Хотя наше общество на священников, которые имеют дорогие машины, смотрит очень косо, и почему-то считается, что священник обязательно должен быть бедным.

Это как с апостолом Павлом, который по рождению был римским гражданином. Однажды римский центурион спросил у апостола Павла: «Как ты получил римское гражданство? Я за свое заплатил большие деньги». Апостол Павел ответил, что он родился римским гражданином и ничего за него не платил. И в нашем случае у священника могут быть богатые родственники или друзья, которые купили ему в подарок дорогую машину. Что в этом греховного? А вот монах принимает на себя обет нестяжания, и для него сам факт владения чем-либо является нарушением монашеского обета, к которому его никто не принуждал, обета, который он принял на себя добровольно.

Священники подобных обетов не дают, и у них может быть даже не одна машина. Ведь, как правило, в священнических семьях много детей. И для передвижения им могут быть нужны целые микроавтобусы. В Крыму недавно отдыхали три священнические семьи. Они имели право на отдельную пароходную экскурсию, потому что на три семьи у них было тридцать пять человек! 

Поэтому те, кто обращают внимание на образ жизни монаха или монахи, безусловно, правы. С монаха спрос особый, и, если нас, членов Церкви, люди в чем-то упрекают, значит, нам стоит задуматься об исправлении. Люди помогают нам быть лучше, видят какие-то наши неверные поступки или недостатки. И это учит нас быть более осмотрительными, поступать правильно, в соответствии с нашими обетами и законами веры.

Правда, есть здесь один момент, который я с печалью наблюдаю. В последнее время, по сравнению с тем, когда мы пришли в Церковь, ситуация изменилась настолько, что люди считают возможным очень резко и агрессивно судить о Церкви. Имеют они к ней какое-либо отношение или не имеют, но они очень агрессивно ее судят.  Я, например, не решусь судить ядерную физику или ученых в этой области, правильно ли они ведут свои научные изыскания. А вот некоторые люди почему-то считают, что имеют право критически судить о жизни Церкви.

Свобода дана человеку Богом, правда, эта свобода не всегда приносит ему пользу. Полезно ли для Церкви, что ее обсуждают? С одной стороны, может быть, и полезно. Потому что если все станут говорить, что Церковь неприкасаема, то это тоже будет как-то странно. Ведь мы же не о Таинствах говорим, не их обсуждаем, – мы говорим о людях, а они, естественно, имеют свои грехи, недостатки, пороки... Но говорить о Церкви надо разумно и с любовью. А если в подобных разговорах начинаются склоки, раздражение, а нередко и клевета, тогда и весь разговор превращается в празднословие. Такой разговор ничего, кроме вреда, не принесет.

Надо отделять трезвую и правильную критику от нападок на Церковь. Есть люди, которые всегда и по любому поводу нападали на Церковь, они и будут этот делать при каждом удобном случае. Хотя бывали для верующих времена и похуже, когда членов Церкви за веру бросали в тюрьмы или убивали, а во времена Римской империи  – распинали на крестах, сжигали, отдавали на съедение диким зверям… Хорошо, что сейчас только критикуют…

***

«Прихожанин»: «Здравствуйте! Допускаю, что на мой вопрос вы не сможете или не захотите ответить, и все же хочу спросить. Почему Церковь не требует убрать с Красной площади тело главного убийцы православной веры – Ленина? Почему на Красной площади, в самом сердце России, у кремлевской стены по-прежнему находятся захоронения людей, которые взрывали храмы, монастыри, расстреливали священников и монахов? Почему эти бандиты и убийцы православной веры Сталин, Свердлов, Дзержинский, Жданов, Вышинский и другие продолжают лежать возле Кремля? Почему Церковь через своих иерархов и прихожан не требует от властей убрать их оттуда, чтобы закрыть навсегда страшные страницы нашей истории?»

Игумен Иннокентий: И этот вопрос возникает оттого, что его автор представляет себе Церковь не тем, что она есть на самом деле. Церковь – не организация и не партия. Церковь – это люди. Есть священники, есть монахи, есть миряне. Это всё Церковь. Отдельные члены могут заявлять о своей позиции. Лично я очень желал бы, чтобы Ленина, наконец, похоронили и убрали этот несчастный и мрачный некрополь от Кремлевской стены. Красная площадь все-таки не подходящее место для кладбища. То есть, сделать это было бы хорошо. Но…

Нельзя забывать, что есть немало людей, которым хочется, чтобы этот некрополь в Кремлевской стене и Ленин в мавзолее продолжали бы оставаться на прежних местах. И что делать в такой ситуации? Идти с этими людьми на конфронтацию? Мне не хочется разжигать в людях ненависть, если для кого-то мертвое тело возле Кремля является предметом принципиальной жизненной позицией. Сам я, окажись у Кремля, обойду мавзолей стороной и зайду в храм на Красной площади, помолюсь кремлевским святыням, но не буду ставить целью своей жизни захоронить Ленина или выкопать из могил Сталина, Землячку или Вышинского... Кто их туда положил? Общество, люди. Пусть люди и решают, когда их оттуда убирать. Думаю, все верующие с большой радостью поучаствуют в перезахоронении Ленина.

Кроме того, кому именно автор вопроса предлагает адресовать эти требования? Президенту страны? Государственной Думе? Или лидеру коммунистической партии? Это – первое. И второе: любое подобное действие сегодня снова приведет к разжиганию вражды. Ведь как показывают опросы, в нашей стране по-прежнему много коммунистов. И они не просто будут протестовать, они готовы проливать кровь за свои ценности. Зачем Церкви это противостояние? Когда всё наше общество сможет договориться, тогда это и надо будет сделать. Но только мирным путем. И я уверен, что рано или поздно все мы к этому придем. Ведь современная молодежь даже толком не понимает, кто лежит в мавзолее у кремлевской стены. Ленин им не интересен.

Мое мнение: должно пройти определенное время, пока общество не созреет окончательно для решения этого вопроса. Взять простой пример – исход евреев из Египта. Моисей 40 лет водил свой народ по пустыне. Точнее будет сказать, Господь водил. А для чего? Чтобы ни один из тех, кто вышел из Египта, не вошел в Землю Обетованную. Сменилось не одно поколение. Даже Моисей умер. Пока живы те, кто еще готов воевать за дело Ленина и Сталина – не Родину защищать, а именно за Ленина и Сталина сражаться – нам эту страницу истории не перевернуть. А вот когда всё общество согласится захоронить Ленина и убрать некрополь коммунистов от Кремля, тогда это будет очень светлый день в нашей жизни. Надо просто немного подождать.

Задача Церкви все же заключается не в том, чтобы воевать с трупами, а в том, чтобы воспитывать людей. И усилия Церкви по воспитанию людей, их просвещению, в конечном итоге приведут к тому, что эти трупы уберут с Красной площади.

Сегодня, к сожалению, большой проблемой остается невежество. Вот с этим надо бороться. Церковь борется за души человеческие, борется с грехом, но не с какими-то неразумными политическими действиями.

Церковь жила в тяжелые времена Римской империи, когда кругом были языческие капища, но и тогда совершались чудеса и были великие святые. Так же, как и в советское время, когда вообще всё было поставлено с ног на голову. Мавзолей – это не препятствие для спасения. А вот ложь, вражда, ненависть – это препятствия. Что нам выбрать? Чтобы пока стоял мавзолей с трупом Ленина, но было бы спокойствие и равновесие? Или развернуть войну за уничтожение мавзолея и столкнуться с ненавистью, враждой и кровопролитием? Что лучше? Думаю, ответ очевиден. Когда все люди поймут, что это можно сделать спокойно, мирно, без стрельбы, то они с радостью это сделают. Уверен, что захоронение Ленина и ему подобных –  вопрос времени и воспитания.

Подготовили Екатерина Орлова,
Петр Селинов