Иллюзии мелкого человека

Иеромонах Симеон (Мазаев)

Беседы, которые мы публикуем в «Прихожанине», как правило, затрагивают самые разнообразные стороны жизни Церкви. Новое интервью посвящено более широкой теме – человеку. Что отличает нас, современных людей, от наших прародитей, живших, скажем, две тысячи лет назад? Остались ли мы такими же, какими были они? Может быть, стали лучше или хуже их? Для разговора на эту непростую тему мы и собеседника выбрали неслучайного. Иеромонах Симеон (Мазаев)  – священник, философ, преподаватель Московской Духовной академии, немало своих работ посвятивший теме человека.

Отец Симеон, Вы, конечно, помните знаменитую цитату из романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита»: «…Люди как люди. Любят деньги, но ведь это всегда было… Человечество любит деньги, из чего бы те ни были сделаны, из кожи ли, из бумаги ли, из бронзы или золота. Ну, легкомысленны… ну, что ж… и милосердие иногда стучится в их сердца… обыкновенные люди… В общем, напоминают прежних… квартирный вопрос только испортил их…». А каким Вам видится современный человек?

«И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их» (Быт. 1, 27)

Мне кажется, современный человек, если сравнивать его, скажем,  с человеком Средневековья, стал мельче. В этом, на мой взгляд, его главная черта. Возможно, кто-то скажет, что общее количество гуманизма в современном мире возросло и сегодня уже не отрубают головы и не выставляют их на пиках вокруг стен Кремля. Однако это происходит вовсе не потому, что человек сам по себе стал добрее, а его стремление к злу уменьшилось. Просто уменьшился масштаб зла, который совершает современный человек. От этого и возникает ложное впечатление, что современный человек стал менее злым, чем средневековый варвар. Хотя, повторюсь, по сути своей человек стал мельче и пребывает в иллюзиях относительно гуманности современного мира людей.

Отчего так происходит? Думаю, причина в том, что современный мир окружил человека комфортом, возможно, даже излишним комфортом и ему начинает казаться, что он защищен от любых бед. В прошлые века у моряков была поговорка: «Кто в море не ходил, тот Богу не молился». В те времена выход в море на парусном судне давал всего один шанс из двух, что моряк вернется домой живым. Это в наши дни океанские лайнеры оснащены всеми мыслимыми и немыслимыми средствами связи, навигации, спасения и человек сегодня чувствует себя в большей безопасности, чем несколько веков назад. И по этой причине часто не находит для себя серьезных оснований, чтобы обращаться к Творцу с молитвой, пренебрегает общением с Богом.

И что тогда происходит с человеком? Вспомните историю Маугли или Тарзана. Если ребенок не общается со старшими, он не развивается. Здесь похожая ситуация: если человек не общается со своим Создателем, то в духовном плане он остается своего рода Маугли. Отходя от Создателя, человек все больше и больше мельчает как личность. Посмотрите, каких героев мы себе сегодня выбираем. Если в Средние века «героем нашего времени» становился пророк, учитель или полководец-завоеватель, то наши современные герои – это кулинары, шоумены, футболисты...  Другими словами, мы выбираем в «герои» людей, которые ничего собой не представляют ни с духовной, ни с исторической, ни с политической точки зрения.

Отец Симеон, Вы привели в пример старых моряков. Понятно, что, находясь на грани жизни, человек чаще обращается к Богу. Получается, что для того, чтобы начать духовно развиваться, людям нужен своего рода экстрим, «адреналин», который заставляет нас испытывать духовную жажду. Обязательно ли пережить страдание, чтобы захотеть молиться?

Апостол Павел. Фрагмент картины Эль Греко

 Нет, страдание вовсе необязательно. Есть другой способ, о котором говорил апостол Павел: «Радуйтесь с радующимися и плачьте с плачущимися» (Рим. 12, 15). Радоваться с радующимися мы умеем, а вот плакать с плачущими у современного человека не очень получается. Люди не видят в этом для себя смысла. Почему? Потому что сами не испытывают любви. Для того чтобы плакать с плачущим, нужно отождествить себя с этим человеком. А вот подобного отождествления-то у нашего современника и не происходит. Это говорит об отсутствии любви, которая умаляется от нашего эгоизма.

Хотя и сегодня можно найти немало поводов к состраданию. Каждый день сводки новостей приносят нам разные печальные сообщения: в одном месте в страшном ДТП погибли люди, в другом – коляска с ребенком провалилась в шахту лифта и бедная мать не в силах поверить, что ее малыш погиб, ходит по этажам и зовет его. Много ли людей в подобном случае сумеет искренне помолиться за нее и ее погибшего ребенка как за близкого себе человека?

Ну, мы этого не знаем. Возможно, люди сегодня молятся Господу так же, как и много веков назад.

Молитва молитве рознь. Есть молитва сильная, которую Бог слышит и торопится исполнить. Но часто наша молитва – это всего лишь монолог перед стенкой. Такой молитве не хватает силы, искренности, отчаяния, чтобы о ней можно было бы сказать: «Из глубины воззвах к Тебе, Господи».

Молитва

По мере обмельчания человек утрачивает способность что-то делать из глубины: взывать ли ко Господу или даже просто делать свое дело. Сегодня модно деньги зарабатывать, а не дело делать. Даже просто любить друг друга люди разучились. Приходишь в какую-нибудь семью, а там повсюду «сквозняки». Вроде бы и дом – полная чаша, и внешне все благополучно, а любви в семье нет, погас ее огонек, и чужие по сути люди живут рядом друг с другом, связанные лишь формальными отношениями. 

Воззвать к Богу из глубины – нынче редкость. Мы знаем, какие чудеса творили христиане первых веков, а сегодня деяния подобного масштаба увидеть сложно. А вот мельчание человека, душевную черствость мы видим повсеместно. 

Поклоняться не букве, а духу закона

В чем же причина душевной черствости? В отсутствии веры?

Я бы сказал – в отсутствии подлинности. Где он, человек, который по-настоящему живет, по-настоящему делает свое дело, по-настоящему любит? Где человек, который говорит то, что думает, а не то, что полагается? В современных людях часто мы видим лишь форму при отсутствии духа.

Взять, к примеру, идолопоклонство. Всех пророков роднит сильная ненависть к идолопоклонству. Ни один другой грех – ни прелюбодеяние, ни даже убийство – не возмущали пророков так сильно, как идолопоклонство. Почему? Откуда такое сильное неприятие? Казалось бы, ну поклоняется человек какому-то куску дерева вместо живого Бога – что в этом такого страшного? Но если проводить юридическую параллель, то понимаешь, что идолопоклонство по сути своей – это поклонение букве закона при полном пренебрежении духом. Формализм, который мы встречаем в нашей с вами жизни, – это по сути тоже идолопоклонство. Когда человек приходит в поликлинику за  обезболивающим для больной раком матери, а ему врачи отказывают, потому что с документами что-то не совсем так, – это формализм, и врачи в данном случае поклоняются форме, и в жертву форме приносят живого человека. Хотя эти врачи понимают, что перед ними не драгдиллер, а человек со своей болью…

Ну, это вполне объяснимо. Чиновники от медицины страшатся потерять свое место…

Конечно. Только я неслучайно провел параллель с идолопоклонством. Ведь как точно подметил английский поэт и философ Кольридж, язычник не столько верит, сколько верит тому, что верит. Жрецы, которые приносили младенцев в жертву Ваалу в Карфагене, не верили ни в какого Ваала. Они делали так, потому что так было положено. Это был государственный религиозный ритуал. Чем это отличается от современной ситуации, когда больного раком ребенка приносят в жертву правилу по оформлению медицинских документов? А вот пойти против буквы закона, против поклонения идолу, которое олицетворяло собой государство, власть, – вот это и было опасно. И тогда, и сейчас.

Люди понимали, что опасен не сам идол, он не покарает. Идол – что? Кусок дерева и есть кусок дерева, кусок золота и есть кусок золота. А вот если ты себя противопоставляешь власти, государству – вот это реальная опасность. И первые христиане как раз показывали пример выбора: они отказывались бросить щепотку ладана на алтарь какого-нибудь Юпитера и шли за это на смерть. А мы, восхищаясь мужеством и силой духа первых христиан, тем не менее продолжаем поклоняться бумажному идолу, принося в жертву конкретного человека.

Главная болезнь современного человека – он поклоняется букве, пренебрегая духом закона. Вот одна из причин того, что человек мельчает.

Современным людям нравится считать себя деловыми, они увлечены инерцией собственных дел. Они так стремительно летят по жизни, стараясь всё успеть, они набирают такую скорость, что у них, этих деловых людей, как правило, просто не остается времени для ближних.

Этих деловых людей нам часто приводят в пример как символ, на который надо равняться. А куда же подевались ценности, скажем, XIX века, такие, как честь, порядочность, доброта, верность слову? В наши дни, к сожалению, они как-то тихо сошли на нет. Остались лишь деловые качества и способность обратить их в энное количество долларов…

Для современного человека характерен особый прагматизм, возведенный в методологический принцип: «Все, что бесполезно, то и не нужно». И этот прагматизм выражается во всем: в одежде, архитектуре, образе мыслей, поступках. Человеку кажется, что он внутренне вырос за эти века, хотя на самом деле он сильно измельчал.

Совершенен ли человек?

Отец Симеон,  иногда кажется, что животный мир более совершенен, чем та среда, в которой мы обитаем сегодня. У животных хотя бы все честно: своих защищаем, чужих, если можем съесть, съедаем. Здесь нет подлости, коварства, бездушия, как в мире людей. Но ведь Бог, создавая человека по образу и подобию Своему, творил его совершенным, чего никак нельзя сказать о человеке сегодняшнем. Бессловесная тварь с ее способностью любить, ее преданностью подчас выглядит более совершенным творением, чем человек.

А я считаю, что Бог создал человека более совершенным, чем животных, даже несмотря на все то зло, которое человек творит. Животное – это своего рода запрограммированный компьютер. Оно не обладает своей волей и действует в соответствии с заложенной  в него программой. Человек устроен совсем иначе. И что значат слова «человек создан по образу Божию»? Не стоит представлять Бога как некоего седобородого старца, который восседает на облаке как на мешке с мукой – с руками, ногами, двумя глазами. Когда мы говорим о Боге, мы подразумеваем личностное бытие. В нашем мире, помимо Бога, появляется то, что можно обозначить коротеньким словом «Я». Человек – это личность, в нем есть духовный субъект. С человеком можно вступить в диалог. Вот в этом смысле человек создан по образу Божию.

Сотворение Адама. Микеланджело

Кстати, заметьте: в первой главе Книги Бытия сказано, что Бог задумал человека по образу и подобию, а сотворил только по образу: «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему, по подобию Нашему. <…> И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их» (Быт. 1, 26–27). Про подобие больше ни слова. И я думаю, это неслучайно. Скажем, чтобы человеку принять монашеский образ, достаточно только голову подставить под ножницы в нужное время и в нужном месте. И это не так трудно. А вот чтобы стать монахом по подобию, чтобы стать преподобным, нужно целую жизнь потрудиться над самим собой. Это уже не резцом делается. Резцом нельзя сделать из человека святого.

Другой пример приведу. В нашей стране немало различных военных высших заведений, которые готовят офицеров. Но нет и не может быть какой-либо школы настоящих героев. Офицер становится героем в ходе своей личной истории. 

Создав человека только по образу Своему, Господь хотел показать, что человек как творение еще не закончен. Но Бог дает человеку всё, чтобы сам человек мог довести Его проект до конца, самому себя, если так можно выразиться, дотворить. В этом я вижу вершину человеческой свободы: Господь дал мне свободу и все возможности для того, чтобы я сотворил себя таким, каким я хочу себя видеть. Это значительно больше, чем если бы Он закончил свое творение и не дал мне возможности вмешаться в творческий процесс.

Можно сколь угодно долго рассуждать на тему свободы, но, на мой взгляд, трудно представить иную, более высокую иллюстрацию свободы, чем та, о которой говорится в первой главе Книги Бытия. Господь сделал человека настолько свободным, что даже доверил ему довести дело творения до конца.

Если следовать Вашей логике, то получается, что Господь изначально задумал сделать людей несовершенными…

Нет, нельзя сказать, что Бог сотворил людей несовершенными. Просто процесс творения человека не завершен. Что вы можете сказать о картине, когда видите художника за работой? Скажем, Леонардо да Винчи сделал только первые наброски своей «Джоконды». Можете ли вы судить о его произведении, пока работа не закончена, пока художник не поставил свою подпись? Думаю, что нет. Надо дождаться момента, когда творение будет завершено, когда Творец поставит свою подпись.

В новостях мы читаем о матерях, которые в состоянии алкогольного опьянения выбрасывают из окон своих младенцев, об отцах, которые насилуют собственных дочерей. Почему человек совершает такие чудовищные поступки? Это ли «венец творения»?

Иммануил Кант говорил, что добродетель человеческая проистекает из двух источников –  образования и воспитания. Воспитание может быть врожденным, унаследованным. Скажем, человек бывает так воспитан, что даже голодный он не набросится на еду, не начнет рвать ее руками и поглощать, как это делает животное. Воспитанный человек не сможет двумя пальцами высморкаться на асфальт в центре города. У него внутри сильный сдерживающий механизм, который просто не позволит ему так себя вести. Часто человек творит добро, потому что он привык так поступать, – это часть его образования, его воспитания. Это не зависит от его воли. Он даже может этого не замечать. И вот в этом случае Кант указывает на то, что, хотя такое добро тоже хорошая вещь, но оно почти ничего не стоит, потому что совершается автоматически. А подлинно моральный поступок – этот тот, в котором участвует воля. Когда человек начинает совершать хорошие дела произвольно, то есть по своей воле, а не в силу воспитания, обычаев или традиций своего народа, тогда этот поступок, это добро, говорит Кант, я ценю выше.

Так вот животные в этом плане – это существа, лишенные морального выбора. Они не могут сознательно делать добро, потому не способны к злу. А человек способен сознательно делать зло. И именно поэтому он стоит над животным миром, он сложнее, он венец творения. Именно эта способность свободно выбирать, совершать ли зло или добро, делает его человеком.

Получается, если человек сознательно подставляет под удар вторую щеку, он  более совершенен?

Нагорная проповедь. Карл Блох

Не стоит так упрощенно трактовать заповедь Христа. Кстати, слова из Нагорной проповеди «кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую» (Мф. 5, 39) нередко становятся камнем преткновения на пути к христианской вере для сильных и независимых мужчин, привыкших самостоятельно и решительно вести свои дела.

Почему?

Потому что эти слова воспринимаются как безволие, как неумение за себя постоять, как своего рода бесхребетность. На самом деле это увещевание Господа может быть обращено только к очень сильному человеку – к тому, кто может исполнить заповедь Христа, а может и отказаться. Какой смысл уговаривать человека подставить вторую щеку, если он и так не может ее не подставить? Допустим, к нам сюда сейчас войдет Федор Емельяненко, чтобы выяснить со мной отношения. Смогу ли я не исполнить вторую заповедь? Да он меня и спрашивать не станет: если захочет, по обеим щекам отхлещет. А вот если я ударю его по одной щеке, то он, если захочет, может выполнить заповедь Христа. Как у сильного человека у него есть возможность выбора: прибить меня здесь же на месте или подставить вторую щеку.

И все же, отец Симеон, правильно ли мы понимаем заповедь Христа? Скажем, если речь идет о зле. Допустим, есть угроза здоровью человека, почему он должен проявлять евангельское смирение и не противиться злу? Может, в этом случае надо не вторую щеку подставлять, а ответить ударом на удар?

Христианская традиция призывает различать болезнь и пациента: отделять зло, которое творит человек, зло, которым он заражен, зло, которым он болен, – от самого человека. Было бы странно, если бы врач убивал приходящего к нему пациента и таким способом боролся с инфекций. Врач так не поступает. Выражаясь фигурально, он подставляет свою вторую щеку, открывая себя болезни. Он входит в пространство, где живет больной, зараженное бациллами болезни. Он подвергает себя опасности. И ради спасения больного, врач подставляет под удар и правую, и левую щеки. В этом смысл заповеди о второй щеке – в том, чтобы принять на себя зло, но не потерять самого человека…

Христос изгоняет меняльщиков из Храма. Карл Блох

…И не бороться со злом? Но ведь Христос выгнал из храма торговцев, которые самим фактом своей деятельности оскорбляли дом Божий…

Конечно же, со злом надо бороться. Врач же борется со злом – с болезнью, – стараясь спасти пациента. Но поймите: заповедь о второй щеке никоим образом не предполагает отказ от борьбы со злом. Здесь важна мера нашего долга: она четко разделяет добро и зло в этом мире.

Скажем, идет война. Я танкист и сражаюсь с врагами в танке. Что будет, если я решу залезть в самолет и побомбить  врага с воздуха. Я же не пилот. Я угроблю и машину, и себя, и никакого урона врагу не нанесу. Если мы с благими намерениями ввязываемся не в свое дело, это оборачивается злом. И для тех, за кого мы вступились, и для нас самих. Для того чтобы бороться со злом, у каждого есть своя воинская специальность, и не должен человек отступать от приказа, от своего долга и делать что-либо сверх должного. Если я танкист, я должен делать свое дело, а не стремиться отвечать за ход боевых действий на всех фронтах. Это правило солдата вполне применимо и на поле духовной брани.

Заповеди Христовы нужно выполнять небездумно

Паисий Святогорец

К слову, о том, что я сейчас говорю, есть хороший рассказ у недавно прославленного в лике святых Паисия Святогорца. Во время гражданской войны в Греции он принимал участие в боевых действиях. Он был связистом, и тогда, в миру, его звали Арсением. Однажды его отряд попал в окружение, и враги начали со всех сторон теснить бойцов. Как рассказывал впоследствии Паисий Святогорец, он находился на каком-то пригорке и пытался по рации связаться со штабом, чтобы вызвать подкрепление. Но связи не было. Товарищи кричали ему: «Арсений, бросай рацию, бери автомат и присоединяйся к нам». Если бы он так сделал, то, скорее всего, их всех просто перестреляли бы, потому что один его автомат не мог кардинально изменить ситуацию. «Но я продолжал пытаться наладить связь со штабом, – вспоминал Паисий Святогорец, – потому что верил, что каждый должен заниматься своим делом. И в какой-то момент мне это сделать удалось. Помощь подоспела вовремя, враги были разгромлены». 

Кстати, этот рассказ Паисия Святогорца я всегда вспоминаю и привожу в пример, когда говорят, что мы, монахи, эгоисты…

Эгоисты?..

Да, нередко приходится слышать обвинение, что в мире столько людей нуждается в помощи, а монахи удалились на свою Гору Афон, заперлись там и молятся. «Выходите в мир, помогайте старикам, больным, сиротам, нуждающимся», – говорят наши обвинители.  Хотя, понятное дело, если монахи только этим будут заниматься, а не молиться, то ничего хорошего не получится. В духовной брани, как и в военном деле, у каждого своя специализация. Если ты танкист, не лезь за штурвал самолета. Если ты радист, то без необходимости не хватайся за автомат, а работай с рацией. Если мы хотим выполнить заповедь Христову, необходимо это делать с рассуждением, а не бездумно.

Возьмем другой пример. Допустим, мне в руки попали большие деньги и я решил облагодетельствовать нуждающихся. Вышел из монастыря и раздал эти деньги нищим и попрошайкам, которые стояли у храма. Что было дальше? Половина из них умерли на следующий день от алкогольного опьянения, а другая их половина оказались членами мафии нищих. В любом случае я напрасно потратил свои деньги и никакого добра этим людям не принес, хотя  руководствовался самыми благими намерениями. Я сейчас выскажу мысль парадоксальную, но тем не менее верную. Чтобы добро не превратилось во зло, в медвежью услугу, человеку нужно смирять свое желание бездумно творить добро окружающим. Я считаю, что человек должен исполнять свою функцию в этом мире и не стремиться брать на себя заботу обо всех остальных.

Есть такая заповедь Христова, сказанная Им во время Нагорной проповеди: «Просящему у тебя дай и от хотящего занять у тебя не отвращайся» (Мф. 5, 42). Если ее истолковывать и исполнять буквально, то можно всё раздать, но в итоге никакого толку не будет. Почему? Потому что часть людей обманщики, а часть – сами не знают, что им на пользу, а что во вред, и эти деньги они попросту употребят себе во зло.

Но ведь неслучайно же Спаситель оставил людям эту заповедь?

Когда Господь произносил Нагорную проповедь, весь Иерусалим был размером с небольшой подмосковный городок. Все друг друга знали. Если в Иерусалиме был нищий, то все знали, и как его зовут, и почему он нищий, и с какого момента он просит подаяние. Другое дело – Москва с 15 миллионами жителей, не считая еще 10 миллионов приезжих. Здесь вы, возможно, в первый и в последний раз увидите какого-нибудь нищего, который стоит перед вами с протянутой рукой. Вы же не знаете, он и впрямь нищий или член мафии попрошаек. И если он действительно нуждается, то в чем состоит его подлинная нужда.

Поэтому нельзя исполнять заповедь Христову бездумно. Нужно найти конкретного человека, которому нужна ваша помощь. Возможно, им окажется ваш одинокий сосед-пенсионер, которому денег на хлеб не хватает. Или ваша дальняя родственница, которой нужны деньги на лекарства. К сожалению, в мире очень много фальшивого добра. И часто люди оказывают помощь по инерции, чисто формально: «На, возьми десятку, только отстань от меня». Тем самым они просто ставят себе мысленно галочку – доброе дело сделал, нищему подал. А какое же это доброе дело?! Это просто некая форма выкупа – таким способом мы пытаемся выкупить у этого нищего свою совесть.  И считаем, что где-то там наверху нам за это плюсик поставят. Не поставят. Это разве милостыня? Это разве жертва? Нет, конечно. По сути это просто лицемерие перед Господом и напрасная трата денег.

Вы правы, отец Симеон. Выходя с Литургии, я каждый раз вижу одного и того же нищего. Он просит денег на билет, чтобы уехать в свой родной город. Ему все подают… Но это продолжается уже три года, все давно привыкли к этому попрошайке…

А ведь этот обман, о котором вы рассказываете, моментально бы раскрылся, если бы человеку дали то, в чем он на самом деле нуждается. Вы поймите: человек не в наших деньгах нуждается – он нуждается в нас самих. Господь готов дать человеку Самого Себя, Свою любовь, а мы зачастую в молитвах ко Господу постоянно просим каких-то благ: дай нам денег, зарплату побольше, должность покруче… Так же и с нищим. Ему на самом деле не деньги нужны, а мы сами. Попробуйте дать ему самого себя, и тогда обман сразу станет очевиден.

А что значит дать самого себя? Это значит отдать нуждающемуся часть своего времени, своих талантов, своих усилий. Сказать ему: «Друг, в чем твоя беда? Уехать не можешь? В какой город? Ну, пойдем, я тебе куплю билет, продуктов в дорогу и провожу тебя до вокзала». Если мы дадим человеку самого себя, то это будет, как порой говорят, «проверка на вшивость». Точно так же Господь проверяет человека «на вшивость». Он говорит: «Я могу дать тебе Себя». А человек отвечает: «Нет, не надо, хочу новую дачу в Подмосковье и работу в "Газпроме" с хорошей зарплатой». И тогда всё с нами становится ясным. Мы все своего рода нищие и просим не то, что нам действительно нужно, а то, что нам кажется, нужным: денег, славы, власти, карьеры… Но ведь все это иллюзии мелкого человека. Прежде всего, человеку нужен человек. Только мы не понимаем этого. И в этом, к сожалению, несчастье современных людей.

Беседовал Петр Селинов