Ценности, которые придают жизни смысл

Мы встретились с доктором исторических наук, профессором кафедры МГУ и ПСТГУ, автором более 20 книг, Александром Ивановичем Яковлевым. Поговорили о России сегодняшней, об истории России, о Церкви. Немного — о современных студентах.

Яковлев Александр Иванович

Родился в 1950 г. в г. Москве. В 1976 г. закончил географический факультет МОПИ им. Н.К. Крупской, в 1980 г. закончил аспирантуру Института востоковедения АН СССР.

С 1970 г. по 2008 г. работал в Институте востоковедения РАН (ранее – АН СССР). С 2008 г. по настоящее время – на факультете мировой политики МГУ им. М.В.Ломоносова.

В 2000 г. защитил докторскую диссертацию, в 2008 г. получил звание профессора. Доктор исторических наук, профессор кафедры региональных проблем Факультета мировой политики МГУ им. М.В. Ломоносова, профессор исторического факультета ПСТГУ.

Автор более 20 книг по проблемам социально-экономического развития стран Востока, истории России и Русской Церкви.

Среди них: «Век Филарета». М., 1998; «Александр II». М., 2006; «Корона и крест». М., 2001; «Патриарший крест». М., 2005; «Крымская война. 1853-1856 гг.». М., 2007; «Великие реформы в России. 1860-1870-е годы». М., 2010; «Лекции по истории Христианской Церкви». М., 2011; «Очерки истории русской культуры XIX века». М., 2010.

Как бы Вы охарактеризовали нынешнее положение России?

В социально-экономической сфере мы до сих пор переживаем переходный период развития: начали и не завершили переход от современного индустриального общества к постсовременному и постиндустриальному. Это состояние переходности ощутимо и в экономике, и в социальной жизни. Кто виноват? Тут и субъективные ошибки власти, и объективные трудности, вызванные масштабом страны и глубиной ее падения в страшные 1990-е годы, и влияние внешнего фактора, заинтересованного в сохранении сырьевой моноспециализации нашей экономики. Но не стоит забывать, что и Запад сейчас переживает такого же рода кризис переходности, правда, в несравнимо более выгодных условиях. Заканчивается длительная историческая эпоха.

Но парадоксальным образом в последнее время возрастает значение религиозного фактора. В условиях, когда радикально меняются условия жизни, люди стремятся найти устойчивые ценности, которые придают смысл жизни. Этим объясняется устойчивый характер развития церковной жизни в России, стремление людей к Церкви.

Очереди к Поясу Пресвятой Богородицы стали для вас неожиданностью?

Огромные очереди к Поясу Пресвятой Богородицы стали самым очевидным свидетельством тяги людей к вере. Для меня, правда, это было неожиданностью, потому что фрагменты Пояса долгое время хранятся в храме Святого пророка Илии в Обыденском переулке, хорошо мне знакомом, и почитаются там наряду с иными святынями. Впрочем, в этом нет противоречия: для верующего человека важна и личная, индивидуальная, молитва, и общая молитва в храме. Так и поклонение Поясу стало в равной мере и личным делом десятков тысяч людей, и соборным свидетельством о верности Православию.

И, конечно же, это свидетельство произвело сильное впечатление на наше общество, побуждая его высказаться о таком ярком явлении. Я слышал и откровенное недоумение от людей, индифферентно, но уважительно относящихся к Церкви, и читал пренебрежительные отзывы наших либералов, которые в то же время утверждают о «ползучей клерикализации» жизни в стране. Странно это слышать.

Как по-Вашему: Церковь в России гонима или стала частью государства?

Впервые за 300 лет Русская Церковь стремится самостоятельно определить свое место в общественной жизни страны. Это было затруднено в период Синодального правления, огосударствления Церкви в XVIII-XIX вв., тем более это было невозможно в десятилетия открытых гонений на Церковь и верующих в ХХ в. Статус Русской Церкви определен законодательными актами, в частности законом 1997 г., и «Основами социальной концепции РПЦ» 2000 г. Вера неизменна, ибо «Иисус Христос вчера и сегодня и во веки Тот же» (Евр. 13:8). Однако Церковь существует в конкретном времени, а потому меняется в своем земном воплощении, в той ли иной мере отражая перемены в укладе жизни людей. Не берусь судить в целом, но, например, на Троицком подворье, куда я хожу на службы, за последние десять лет приходская жизнь стала интенсивнее и разнообразнее, в нее вовлечены сотни прихожан от малых детей до пожилых людей.

Наивным видится стремление неистовых либералов превратить Церковь в этнографическое гетто. Большая часть населения страны либо принадлежит к числу воцерковленных людей, либо идентифицирует себя с православной традицией и русской национальной культурой, в основе которой находятся христианские ценности. Государство у нас светское, и Церковь не является субъектом политики. В то же время от Церкви ждут и мнения по поводу заметных событий в общественной жизни, и ясных действий в сфере благотворительности и миссионерства. Тем самым Русская Церковь возвращает себе то место, которое в общественной жизни стран Запада давно занимают католики и протестанты.

Видите ли Вы перспективы сближения Католической и Православной Церквей?

Эта проблема слишком политизирована в последнее время. Но, рассуждая попросту, если православные и католики веруют во Иисуса Христа, молятся Ему и Деве Марии, если причащаются в своих храмах, совершают паломничества в Иерусалим, – и слава Богу! Оставим Промыслу Божию совершение судеб Церкви Его.

Наше священноначалие не раз успешно урегулировало возникавшие конфликты: например, в 1989 г. М.С. Горбачев на встрече с папой Иоанном Павлом II согласился на легализацию унии на территории СССР, что привело к захвату православных храмов на Западной Украине. Но на встрече в Москве в январе 1990 г. представители Католической и Русской Православной Церкви смогли совместно выработать рекомендации по выходу из конфликтной ситуации. В ноябре 2013 г. митрополит Иларион (Алфеев) в Риме обсуждал с папой Франциском возможные меры по спасению христианских общин в Сирии, в частности судьбу женского монастыря святой равноапостольной Феклы. Разве это не примеры сближения? Нарастание угроз и противоречий в мире, вероятно, и дальше будет побуждать христиан к поиску совместных ответов на вызовы современности.

Обратимся вновь к истории России. Петр I – одна из поворотных фигур в нашей истории. А как Вы оцениваете роль личности в истории?

Согласен с Вами в том, что, не будь Петра, история нашей страны могла бы быть немного иной. Но – лишь немного. Общество можно уподобить общественно-производственному организму, который развивается, исходя из своих закономерностей. Процессы этого развития можно замедлить или ускорить, можно прервать – этим, собственно, и занимались великие правители, – но отменить нельзя. Уже в царствование царя Алексея Михайловича на Руси происходят отдельные качественные преобразования, подготавливающие реформы Петра. На прошедшей в ноябре этого года в московском Манеже выставке о династии Романовых ярко и наглядно была показана созидательная роль «тишайшего» царя Алексея Михайловича.

Позднее преобразования Петра Великого пытался повернуть вспять Петр II, исказить – Петр III, но дело созидания России в XVIII в. продолжилось усилиями Елизаветы Петровны и Екатерины Алексеевны. Когда перед обществом встает задача совершения объективно необходимого дела, то оно совершает его с законным правителем или вопреки ему, а если не совершает, то гибнет.

Какой исторический период развития России Вы назвали бы самым благоприятным? Какого правителя – наилучшим?

Думаю, что не дело историка выставлять оценки истории. Она такая, какая есть, и мы должны ее принимать полностью, без изъятия «неудобных» страниц. Нельзя стыдиться своих предков, можно лишь сожалеть об ошибках, ими совершенных. Мне вот обидно за неудачную Крымскую войну 1853-1856 гг., стоившую России десятков тысяч жизней, но в ходе той же войны во имя России совершали подвиги солдаты, матросы, офицеры, адмиралы.

Все же трудно удержаться от возможности назвать среди наших великих государей своего любимца. У меня есть книга об императоре Александре II, Царе-Освободителе, царе-мученике. Как человек, Александр Николаевич не обладал яркими талантами, большими способностями, но Провидение возложило на него, как на помазанника Божия, великое дело преобразования России, и он, слабый человек, потянул этот тяжкий груз, в конечном счете раздавивший его: Александр II был убит революционерами 1 марта 1881 г. Он велик потому, что решился и провел подлинную «революцию сверху»: освобождение помещичьих крестьян, проведение комплекса коренных социально-экономических реформ, повернувших развитие Российской империи в современное русло. Недаром ему вновь поставили памятник в Москве за алтарем храма Христа Спасителя.

Немало Ваших книг и статей посвящено жизни святителя Филарета (Дроздова). Это вызвано Вашим пристрастием к митрополиту Филарету или его объективной ролью в истории Русской Церкви?

Имя митрополита Московского Филарета (Дроздова) мне было знакомо по курсам истории, где – в советское время – к нему непременно добавлялось «реакционный», «мракобес» и т.п. Когда начал в 1991 г. писать книгу о великих реформах Александра II, то вдруг с удивлением заметил, что во всех мало-мальски важных событиях русской истории в первой половине XIX в. принимает участие московский митрополит. В 1994 г. святитель Филарет был причислен к лику святых, и я поехал поклониться его мощам в Троице-Сергиеву лавру. Позднее мне заказали написать книгу о нем, и не просто книгу, а роман. «Век Филарета» вышел в свет в 1998 г. и потом несколько раз переиздавался. Я рассказал о стремительной карьере молодого монаха, о его необыкновенных талантах и способностях, о доверии к нему царей и о его конфликтах с царями, о его сорокалетнем управлении Московской епархией, его отношениях с Пушкиным и Гоголем, Чаадаевым и Киреевским, о его одиночестве и его непростом служении.

Героев своих надо любить, очень точно сказал М.А. Булгаков, и я, конечно, полюбил своего героя. Но он был мне не просто интересен, а оказался нужен. Прочитал его жизнеописание, составленное митрополитом Иоанном (Снычевым), в Исторической библиотеке нашел другие книги, проповеди самого Филарета, и захотелось открыть людям этого великого деятеля России. Не мое представление о нем – а его самого.

В 2003 г. вместе с прот. Павлом Хондзинским мы издали избранные труды святителя, собрав в один том проповеди, письма, богословские произведения и воспоминания. Спустя десять лет в другом издательстве мы подготовили еще одну антологию святителя Филарета под названием "О мудрости христианской". В рамках ПСТГУ по благословению прот. Владимира Воробьева начал реализовываться Филаретовский проект: проходят ежегодные Филаретовские конференции, издается Филаретовский альманах (в 2013 г. вышел девятый выпуск), коллективом историков публикуется Летопись жизни и служения святителя Филарета (в 2013 г. вышел 4 том, включающий события 1839-1844 гг.). Смысл нашей общей деятельности – полнее и многограннее раскрыть деятельность святителя Филарета, его роль в истории Русской Церкви и государства, в развитии русской культуры.

Благодаря святителю Филарету, появился новый перевод Библии. Не нужно ли сейчас обновление того перевода?

Да, в царствование Александра I архимандрит Филарет, ректор Санкт-Петербургской Духовной академии, стал «душой» переводного комитета. Решалась задача приблизить к людям Священное Писание, чей церковнославянский язык стал менее понятен людям. Новый Синодальный перевод Библии на русский язык вышел в свет в 1876 г., уже после кончины святителя Филарета. Он не заменил церковнославянского текста, сохранявшего богослужебное значение.

У меня тексты Писания есть в двух вариантах, сейчас можно найти издания с параллельными текстами, и, право слово, многие выражения на церковнославянском настолько красочны и емки, что русский язык этого не передает. Но, конечно, немало и «темных» мест, требующих пояснения, поэтому интересно обращаться к комментариям. Дело богословов решить, стоит ли обновлять существующий Синодальный перевод.

Как преподаватель, что Вы можете сказать о современном образовании, о современных студентах?

Есть вещи очевидные. Это иное поколение, с иным, чем наш, менталитетом, иным объемом знаний. Молодые люди прагматичны, самостоятельны, чем были мы в их годы. Не хочется повторять банальности, что они меньше читают, не знают русскую классику. Увы, они менее свободно рассуждают и анализируют, их разговорный язык стал беднее, подчас примитивнее. Но что в них привлекает – в лучших: то же стремление к знанию как ценности, та же готовность к самостоятельной работе (доклад, курсовая, реферат), что было и у нас.

Каких книг ожидать от Вас в ближайшее время?

В 2014 г. должны выйти книги «Путь Истины. Очерки о людях Церкви XIX-XX века» и в серии «Страницы русской истории» книга «Русско-японская война 1904-1905 гг.».