По ком звонит колокол…

«Прихожанин» не раз рассказывал своим читателям о знаменитой Разведывательно-водолазной команде под руководством Константина Богданова, которая в рамках постоянной экспедиции «Поклон кораблям Великой победы» в водах Балтийского моря ведет поиски затонувших военных кораблей времен Второй мировой войны. Недавно в Патриаршем центре духовного развития детей и молодежи при Даниловом монастыре прошла встреча с участниками экспедиции. Эта встреча была посвящена показу документального фильма «Голоса погибших кораблей».

…К назначенному времени большой зал Патриаршего центра был переполнен. Что и не удивительно: подобного мероприятия в Патриаршем центре духовного развития детей и молодежи до сих пор не проводилось. Гостями Данилова монастыря на этот раз стала уникальная Разведывательно-водолазная команда, единственная в своем роде в России, которая занимается исключительно важным делом: на протяжении почти 20 лет ее члены ищут затонувшие военные корабли, чтобы установить и зафиксировать место гибели российских моряков.

Cначала на сцену поднялись руководитель Патриаршего центра духовного развития детей и молодежи, игумен Иоасаф (Полуянов); постоянный участник подводных экспедиций, эконом Данилова монастыря, игумен Иннокентий (Ольховой) и сам руководитель Разведывательно-водолазной команды Константин Богданов. Представляя гостей, отец Иоасаф сказал, что эту встречу даже нельзя назвать обыденным словом «мероприятие», потому что речь идет о настоящем служении, о подвиге, который год за годом совершают члены водолазной команды, все свое время посвящая поиску погибших кораблей и восстанавливая историю гибели российских моряков.

Отец Иннокентий – в этих экспедициях он исполняет сразу два послушания: священника и оператора подводных съемок – рассказал, что этот фильм снимался на протяжении целого года, и съемки велись и под водой, и над водой.

Константин Богданов добавил, что экспедиция «Поклон кораблям Великой победы» начиналась более 18 лет назад, еще на Черном море, а последние 10 лет ведется на Балтике – в Финском заливе. «За это время было найдено 16 подводных лодок и более 30 надводных кораблей, – рассказал он. – Мы находили не только корабли, погибшие в годы Великой Отечественной войны, но и трехмачтовые парусники XVII – XVIII веков».

Руководитель Разведывательно-водолазной команды особо подчеркнул, что отдельной удачей считается найти на дне корабельный колокол – рынду. Моряки называют колокол голосом корабля. У каждого корабля свой колокол, свой голос. Когда в коллекции Разведывательно-водолазной команды собралось уже несколько корабельных колоколов – это и послужило толчком к созданию фильма «Голоса погибших кораблей». «Это далеко не первый фильм о наших подводных поисках, – заметил Константин Богданов, – но первый, который мы сделали полностью своими силами». 

Работать в Финском заливе, по словам Константина Богданова, очень и очень непросто. Балтика – море суровое. Это не южные теплые моря с прозрачной водой, которая искрится под солнцем и позволяет увидеть дно на много метров в глубину. В Финском заливе вода темная, мутная и ледяная. А исследователям из Разведывательно-водолазной команды приходилось погружаться на глубину от 40 до 100 и более метров, где кромешная тьма не позволяет увидеть что-либо дальше вытянутой руки. «Поднимать найденные корабельные колокола – дело весьма непростое, – пояснил Константин Богданов. – Если рынду не удержишь во время подъема, если колокол сорвется и уйдет на глубину, вновь его можно уже не найти».

…Описывать документальный фильм – дело бессмысленное и неблагодарное. Ну как словами передать картину лежащего на дне судна, расколотого взрывом 80 лет назад? Или слезы потомков погибших моряков, когда им вручают капсулы с подводным грунтом с того места, где их героический предок нашел свой последний покой? Или кадры документальной хроники, которые переносят нас на 80 лет назад, в страшные годы Великой Отечественной войны и вновь и вновь рассказывают о героическом подвиге тех, кто принимал на себя страшные удары войны?

Фильм «Голоса погибших кораблей» рассказывает историю гибели двух крупных военных коралей, погибших в водах Финского залива – сторожевика «Буря» и тральщика «Фугас». И в то же время этот фильм, по сути своей, документальная мозаика, где в единую картину соединяются подводные съемки, впечатления членов подводной поисковой команды, воспоминания родных погибших моряков; где прошлое переплетается с настоящим, мирная жизнь – с днями войны, а современные съемки – с фотографиями 80-летней давности. Главным рефреном через весь фильм проходит история корабельного колокола: мы видим, как заржавевшую рынду, пролежавшую на дне 80 лет, поднимают на поверхность, отчищают и возвращают к жизни, смотрим как в колокольных мастерских создаются копии этих корабельных колоколов, и слушаем, как по-разному – торжественно и в то же время печально – звучат их голоса на острове Гогланд, где для потомков погибших моряков проходит концерт памяти в честь их великих предков. 

Те, кто, прочитав эту статью, захотят посмотреть фильм, смогут легко найти его на странице Разведывательно-водолазной команды во ВКонтакте. А я расскажу о том, что осталось за кадром – о вопросах, которые задавали зрители после просмотра фильма.

Когда погас экран и зажегся свет, Константин Богданов попросил подняться на сцену членов своей команды. Дружными и несмолкаемыми аплодисментами встретили зрители игумена Иннокентия (Ольхового), Михаила Иванова, Алексея Иванова, Ольгу Акулову, Мурата Курбанова, Марию Иванову, Евгения Тутынина, – настоящих героев, благодаря которым были найдены все эти корабли. А потом посыпались вопросы.

Отец Иннокентий, отвечая на вопрос «Что вы чувствовали, когда спускались под воду и видели эти лежащие на дне корабли?», признался, что при первом погружении к кораблю открывается страшная картина: «Ты понимаешь, что здесь погибли сотни людей. Но даже увидев это, ты понимаешь, что необходимо продолжать работу – включаешь камеру и снимаешь. Лишь потом на поверхности приходит чувство радости, когда осознаешь, какое важное дело мы совершаем – возвращаем из небытия погибших моряков».

Рассказали ребята и о волнении, какое они испытывали, когда находили и поднимали со дна корабельный колокол. «А бывало так, что колокол выскальзывал?», – спросили из зала. «Колокол – нет, а вот съемочная камера однажды выскользнула из рук и ушла на дно, – признался игумен Иннокентий. – Камера для подводных съемок – вещь очень ценная и стоит немало. Потом на дне, если что-то выронил, обнаружить утерянное невероятно трудно. В полной темноте практически с нулевой видимостью сложно что-то увидеть даже на расстоянии вытянутой  руки. Но в тот раз нам повезло. Наш локатор засек точку падения камеры, и мы сумели точно к ней спуститься и поднять ее со дна».

В зале поднялся маленький мальчик лет восьми-девяти и очень серьезно задал вопрос: «А трудно нырять так глубоко?».

«К таким погружениям мы готовились несколько лет, – также серьезно ответил отец Иннокентий. – Сначала погружаешься на небольшую глубину, привыкаешь к ней, потом идешь все глубже и глубже. Аквалангистам требуется не менее 5 лет, чтобы научиться нырять на такую глубину, на которую мы погружаемся. Это очень трудно, для этого приходится много тренироваться. Работа на дне тоже очень непростая. Корабль большой, за один раз его не снимешь. Вот мы и погружаемся раз за разом, ползаем по кораблю, снимаем отдельными частями. Уже потом на суше из отдельных частей мы делаем видео – большую 3D-модель».

«А кроме колоколов вы ничего не поднимаете на поверхность? – спросили из зала. – Разве нельзя поднять останки погибших?»

Ответил Константин Богданов: «У нас основная задача совсем другая – не поднять что-нибудь на поверхность, а рассказать родным и близким, что их дед или отец героически погиб в конкретном месте, с указанием точной широты и долготы. Идея с корабельными колоколами родилась значительно позже. И за все эти годы мы нашли лишь 6 корабельных рынд. С них сейчас делают копии, и мы планируем устроить выставку корабельных колоколов, чтобы люди увидели воочию и услышали их голоса. Хотя, конечно, кроме колоколов, были и другие находки. Мы случайно обнаружили морской бинокль, который лежал в стороне от корабля. Подняли его на поверхность, и сейчас он находится на реставрации. Все остальные предметы с корабля поднимать бессмысленно. Балтийская вода весьма агрессивна по отношению к металлу. Бронза хорошо сохраняется, а вот алюминий или черный металл рассыпается в прах, стоит лишь его коснуться или вытащить на поверхность».

Вслед ему ответил игумен Иннокентий: «Останки моряков мы не поднимаем. По морской традиции их хоронят в море. Море – их братская могила. Братские могилы мы отмечаем на морской карте и передаем информацию в Минобороны, чтобы в будущем корабли, проходящие через эти координаты, могли гудком почтить память погибших».

«А внутрь кораблей вы заходите? – спросил один заинтересованный зритель. – И еще вопрос: в фильме показали колокол с подводной лодки. Как вы в нее сумели проникнуть?»

«Внутрь корабля мы не заходим, – ответил Константин Богданов. – Мы снимаем судно только снаружи. А колокол с подводной лодки Щ-405 попал к нам случайно: он лежал рядом с ней. Подлодка погибла, когда находилась в надводном положении. Это, кстати, единственной в мире колокол с подводной лодки. Когда лодка находится на поверхности, колокол вешается снаружи у перископа, потом, когда она собирается идти на погружение, колокол уносят внутрь судна. Но Щ-405 погибла, когда шла в надводном положении, и колокол так и остался на ней».

«А у вас были нештатные, опасные ситуации?» – прозвучал еще один вопрос из зала.

Константин Богданов на минуту задумался, а потом ответил: «Слава Богу, у нас очень дружная и сплоченная команда. Мы все прошли такой уровень подготовки, что любая нештатная ситуация заканчивается хорошо. Все мы подготовлены и знаем, как надо поступать в любой неожиданной ситуации».

А отец Иннокентий добавил из своего опыта: «Рискованным оказалось одно из моих первых погружений. Мои запасные баллоны запутались в сети на дне моря. А в основных баллонах закончился газ. Хорошо, что у Леши Иванова, который был рядом со мной, под рукой оказался запасной баллон с газом…».

Вопрос «как вы отбираете людей в свою команду?» – заставил Константина Богданова на несколько мгновений призадуматься. Потом он ответит: «Человек, который приходит в нашу команду, должен разделять нашу философию. Он должен быть хорошо подготовлен, и не только для ныряния на большую глубину – необходимо делать много работы на поверхности. Но, вероятно, самое главное – этот человек должен вписаться в наш коллектив, чтобы не нарушить его дружескую атмосферу. Ведь мы очень много времени проводим бок о бок на небольшом судне. За все эти годы кто-то приходил, кто-то уходил… Но, думаю, сейчас у нас самая лучшая команда, которую только можно себе представить».

… Мне кажется, людям, собравшимся в зале, было так интересно, что встреча могла бы продлиться всю ночь. Но вмешался руководитель Патриаршего центра духовного развития детей и молодежи, игумен Иоасаф (Полуянов) и объявил о ее завершении. На прощание отец Иоасаф вручил каждому члену Разведывательно-водолазной команды медаль Патриаршего центра духовного развития детей и молодежи и благодарственную грамоту, подписанную наместником Данилова монастыря епископом Солнечногорским Алексием.

После встречи мне удалось взять небольшое интервью у Константина Богданова.

– Константин Робертович, а Вам бывает страшно на глубине?

– Иногда. Порой бывает страшно, когда ты отошел в сторону, потерял из виду своего напарника и остался один на один с большим кораблем, лежащим на дне. Мне бывало страшновато, когда мы с отцом Иннокентием спускались на транспортное судно «Балхаш», который лежит на глубине 96 метров. Судно участвовало в знаменитом Таллинском прорыве, когда перевозило людей и моряков Балтийского флота из Таллина в Кронштадт. Корабль подорвался на мине и затонул за несколько минут. Вместе с ним на дно ушло очень много людей – 3800 человек! Одно дело, когда ты читаешь об этой страшной трагедии в архиве, и совсем другое дело, когда ты спускаешься к кораблю и видишь ее своими глазами. «Балхаш» лежит на дне, завалившись на бок, и там повсюду бесчисленные кости и черепа погибших: мужчин, женщин, детей. Очень тягостной ощущение.

– А как реагирует семья, что Вы всё свободное время посвящаете поискам погибших кораблей?

–  В это смысле, я считаю, мне повезло. Семья практически все время со мной. Супруга раньше была только фотографом, а теперь – и фотографом, и оператором нашей экспедиции. С недавних пор в наших экспедициях принимает участие и наша дочь Нателла – в качестве юнги. У нее очень ответственная задача: Нателла приносит горячий чай водолазам, которые поднимаются на поверхность. Вот ты вылез из воды в мокром костюме, замерзший, продрогший, снял тяжелое оборудование, – а тебя уже ждет чашка горячего чая с лимоном. Это, наверное, самое важное. Мне повезло, что моя семья не только поддерживает меня, но и разделяет со мной – и физически, и духовно – все тяготы и непростые приключения наших поисков.  

– И что, Ваша жена и дочь никогда не просили Вас хоть раз вместо холодных вод Балтики отправиться к теплым южным морям?

– Конечно, такое бывало. Сначала у нас были одна-две экспедиции в год, и всегда удавалось выбраться куда-нибудь еще. Сейчас экспедиции проходят чаще, больше появилось разных задач. Во многом это произошло благодаря поддержке Фонда президентских грантов, Президентского фонда культурных инициатив и Русского географического общества. Когда появились президентские гранты, мы выше подняли для себя планку задач. Чтобы всё успеть, требуется провести за сезон 3-4 экспедиции.  

– Константин Робертович, в одном из интервью вы сказали, что уже все погибшие российские подлодки обнаружены…

– Да, в российских водах мы нашли все подводные лодки…

– И куда тогда двигаться дальше Вашей команде?

– У нас есть и другие задачи, в частности, по большим транспортным судам, которые затонули в водах Финского залива. Есть и другие идеи. Раньше мы в основном рассказывали о тех наших предках, кто погиб в годы войны. Но мы ничего не говорили о наших героях, кто победил. А между тем есть немало фашистских судов, потопленных нашими катерами или разбомбленных нашими летчиками. Надо рассказывать не только о жертвах, но и о наших победах.

– А как Вы относитесь к тому, что членом Вашей команды является священник, монах?

– Вы знаете, это очень интересный опыт. С появлением в нашей команде отца Иннокентия произошло немало изменений. Во-первых, рядом с ним мы взяли себя в руки, стали более интеллигентно доносить друг до друга свои мысли в сложных ситуациях. Батюшка не только  подводный оператор, но и во многом духовный ориентир нашей команды. Начиная от таких самых простых вещей, что перед приемом пищи все стали читать молитву под руководством отца Иннокентия. И заканчивая тем, что, когда мы находим братскую могилу, я прошу батюшку, он надевает епитрахиль и служит панихиду по погибшим. А случается и так, что мы ждем хорошей погоды, а она не приходит, а впереди лишь безнадежный штормовой прогноз. Но ведь не хочется сидеть на острове целую неделю. Тогда мы всей командой вместе с отцом Иннокентием выходим на пирс и служим молебен святителю Николаю. И каким-то чудесным образом через сутки погода налаживается.

Что еще важно… Люди в нашей команде очень разные, у каждого свой образ мыслей. Но если у кого-то возникает какой-то духовной вопрос, он легко может обсудить его с отцом Иннокентием. В этом смысле нам гораздо легче, чем иному мирянину, которому порой трудно или неловко подойти со своими духовными вопросами к священнику в храме. Ведь чаще всего вопросы священнику задают на исповеди, когда сзади стоит целый хвост из желающих исповедоваться. Да и после службы священника окружают люди или он куда-нибудь торопится… А здесь мы с батюшкой практически 24 часа в море или в дороге. А это дарит нам уникальную возможность обсудить с ним наши духовные проблемы или задать вопрос и получить неспешный ответ.  

– Благодарю Вас, Константин Робертович! И последний вопрос, если, конечно, Вы согласитесь на него ответить. Вы чувствуете под водой помощь Божию?

– Я вам отвечу так. Помню свое первое странное ощущение от затонувшего корабля. Это было в 2009 году в Болгарии, когда мы обнаружили нашу подводную лодку Л-24. Мой напарник отплыл от меня и на какое-то время я остался один. У меня возникло очень странное и сильное ощущение: я вдруг словно увидел перед собой весь погибший экипаж этой подлодки, который выстроился вдоль ее борта и смотрит на меня, как бы спрашивая: «Зачем ты сюда пришел?». Вот тогда у меня впервые появилось чувство, что им надо как-то сказать, что война закончилась 9 мая 1945 года, что Советский Союз победил, что их гибель не была напрасной. Помню, мы тогда впервые отслужили литию над местом гибели нашей подлодки.  

А потом была вторая история: в 2012 году мы впервые приехали на Балтику и ныряли к подводной лодке П-1 «Правда». Эта лодка в духовном смысле была очень сложной. Она нас к себе не «пускала». И все эти уговоры – что война закончилась, и мы победили – не помогали. Постоянно что-то случалось: то неожиданно отказывало оборудование, то какая-то травма случалась, то трос наматывался на винты… И вот тогда к нам на мемориальную акцию приехал служить тогдашний ректор Духовной академии митрополит Верейский Евгений, сейчас он – митрополит Таллинский и Эстонский. И я помню, что после того, как он отслужил панихиду, и мы пошли под воду, лодка словно «успокоилась». Она «пустила» нас к себе. Почему? Наверное, потому, что мы помолились за ее погибших моряков.

Такие истории, или чудеса (называйте, как хотите) присутствуют в каждой нашей экспедиции: от молебна о хорошей погоде до ощущений, которые невозможно описать словами. И то, что за все эти годы никто не погиб, и не было никаких серьезных травм, что все возвращаются домой живыми и здоровыми, что все задачи мы выполнили, и все моряки найдены… Всё это не случайно. Помню, как в 2015 году мы попросили владыку Евгения приехать на остров Гогланд в Финском заливе и послужить Литургию. Он приехал к нам с несколькими священниками. (Мы, кстати, именно тогда познакомились с отцом Иннокентием.) Это было поразительное зрелище. Они служили в мемориальном месте на камне под открытым небом. Думаю, такой службы эти острова не видели уже лет сто. На меня это произвело сильное впечатление… Я ответил на ваш вопрос?

– Да! Благодарю Вас за интервью.

* * *

…Возможно, иной читатель спросит: «А зачем надо искать погибшие корабли? Зачем год за годом члены Разведывательно-водолазной команды каждое лето уходят в плавание и ныряют под воду на предельную для человеческого организма глубину? Зачем все свободное время посвящают изучению архивных материалов и поиску родственников погибших моряков?»

Эконом Данилова монастыря игумен Иннокентий (Ольховой) по этому поводу сказал: «В православной традиции мы приходим на могилы, чтобы поклониться нашим предкам, отдать дань их памяти, сказать, что мы о них помним, что они живут в наших сердцах. Но куда прийти потомкам погибших моряков? Ведь для моряков кладбищем часто становится море. Гениальный русский полководец Александр Суворов однажды сказал: «Война не окончена, пока не похоронен последний погибший солдат». Потому так важно и для родных погибших моряков, и для нашей общей памяти найти все те места, где российские моряки ушли на дно со своими кораблями, отдав свои жизни в последнем смертельном сражении. Поэтому мы уходим под воду – туда, где смолк голос корабельного колокола».

Покидая этот замечательный вечер-показ, я задумался над словами отца Иннокентия и вспомнил знаменитые слова другого священника – английского проповедника XVII века, настоятеля собора Святого Павла в Лондоне Джона Донна: «… Смерть каждого Человека умаляет и меня, ибо я един со всем Человечеством, а потому не спрашивай, по ком звонит Колокол: он звонит по Тебе».

Петр Селинов

Фото: Патриарший центр духовного развития детей и молодежи

РУКА ДАЮЩЕГО НЕ ОСКУДЕВАЕТ!