Реквием

Николай Головкин

От 22 июня 1941 до 9 мая 1945: четыре года войны как четыре Евангелия

«Господь нам дарует Победу!»

22 июня 1941 года, в День всех святых, в земле Русской просиявших, через два часа после выступления по радио наркома иностранных дел В.М. Молотова о нападении Германии на Советский Союз и за две недели до обращения И.В. Сталина к советскому народу Патриарший местоблюститель, митрополит Сергий (Страгородский, 1867-1944) призвал верующих, собравшихся в Богоявленском кафедральном соборе Москвы и весь народ дать отпор агрессору.

В тот же день митрополит Сергий стал рассылать Послание «Пастырям и пасомым Христианской Православной Церкви» по всем приходам Русской Православной Церкви.

В Послании говорилось:

«.... Жалкие потомки врагов православного христианства хотят ещё раз попытаться поставить народ наш на колени пред неправдой, голым насилием принудить его пожертвовать благом и целостью Родины, кровными заветами любви к своему Отечеству. Но не первый раз приходится русскому народу выдерживать такие испытания... Отечество защищается оружием и общим народным подвигом, общей готовностью послужить Отечеству в тяжкий час испытания всем, чем каждый может... Вспомним святых вождей русского народа, например, Александра Невского, Димитрия Донского, полагавших свои души за народ и Родину... Церковь Христова благословляет всех православных на защиту священных границ нашей Родины. Господь нам дарует Победу!» 

Потрясающий документ! То, о чем лишь впоследствии сначала робко, затем более решительно будет заявлять советская пропаганда, Патриарший местоблюститель написал и произнес в первые часы войны. Церковь уже определила лицо врага, указала на истоки грядущей Победы, на перерастание народной войны в священную.

Песня «Идет война народная, священная война...» прозвучит на Белорусском вокзале Москвы через несколько дней, 26 июня 1941 года:

Слова, обращенные к «братьям и сестрам», о нашем «правом деле», о «великих предках», которые должны были вдохновить стоящих насмерть русских воинов, –  неслыханно, абсолютно новые в устах коммунистического руководителя! –  повторит 3 июля 1941 года в своем выступлении по радио председатель Комитета обороны И.В. Сталин.

Ладанка матери

24 июня 1941 года после третьего курса филологического факультета Ленинградского университета будущий классик «деревенской прозы» Федор Абрамов ушел добровольцем в народное ополчение. Служил пулеметчиком 377-го артиллерийско-пулеметного батальона, в сентябре 1941 года был ранен в руку, после короткого лечения вновь вернулся на передовую. В ноябре 1941 года был тяжело ранен (пулей перебиты обе ноги), лишь по случайности обнаружен бойцом похоронной команды, собиравшей убитых.

Провел блокадную зиму 1941-1942 года в ленинградском госпитале, в апреле 1942 года был эвакуирован по льду Ладожского озера одной из последних машин.

После долечивания в госпиталях весной 1942 года Абрамов возвращается на родное Пинежье, где ему открылась ещё одна народная трагедия:

«…бабья, подростковая и стариковская война в тылу», где голодные, разутые дети, бабы и старики взвалили на себя всю мужскую работу –  в  поле, в лесу, на сплаве. Эти впечатления легли много лет спустя в основу тетралогии «Братья и сестры» («Пряслины»). В 1975 году эта эпопея была удостоена Государственной премии СССР.

Из статьи Федора Абрамова «Самый надежный судья –  совесть»:

«Когда у нас говорят, пишут, что второй фронт в эту войну был открыт в 44-м году, –  это неверно. Второй фронт был открыт русской бабой ещё в 1941 году, когда она взвалила на себя всю мужскую работу, когда на неё оперлись всей своей мощью».

 «Я из числа счастливейших, –  говорил Федор Александрович, вспоминая войну. –  Ушел на фронт добровольцем с третьего курса Ленинградского университета, в сентябре –  декабре сорок первого был дважды ранен (второй раз в ноги –  тяжело), в феврале сорок второго вывезен через Ладогу в тыл. На всю жизнь запало, что «крупно повезло»».

Как знать, может быть, будущего писателя спасла и сохранила ладанка, данная матерью Федору, когда он уходил на фронт?!

Как знать, может быть его спасло предстательство перед Господом святых земляков – праведных Артемия Веркольского и Иоанна Кронштадтского?!

Клятва

Собор Казанской иконы Божией Матери на Невском проспекте в Ленинграде был закрыт перед Великой Отечественной войной. Уже в 1938 году, к 125-летию со дня кончины погребенного в соборе фельдмаршала М.И. Кутузова, могилу полководца вновь украсили привезенными из московского Исторического музея трофейными французскими знаменами и ключами от городов и крепостей, взятых в ходе заграничного похода русской армии в 1813 году.

В первые месяцы после начала Великой Отечественной –  в июле-августе –  антицерковную экспозицию занимавшего Казанский собор Музея истории религии закрыли.

К осени 1941 года в здании собора устроили выставку «Героическое прошлое русского народа». С 1942 года здесь развернули выставку «Отечественная война 1812 года», которую активно посещали делегации с фронта.

На площади перед Казанским собором у памятников полководцам Отечественной войны 1812 года М.И. Кутузову и М.Б. Барклаю де Толли давали клятву уходившие на защиту Ленинграда воины и ополченцы. 

Для этой цели памятники, в виде исключения, не закрывали мешками с песком. Одновременно воины посещали расположенную в соборе могилу фельдмаршала М.И. Кутузова и возлагали на неё цветы. 

Блокадное причастие

В 10 ленинградских православных храмах, несмотря на голод, холод и артобстрелы, на протяжении всей блокады   продолжались богослужения. Они проходили при большом стечении народа. Здесь не только молились о здравии и упокоении, но и постоянно возносились молитвы о Победе.

 

Для совершения Божественной литургии были и просфоры, только крошечные, с пятикопеечную монетку. Власти вынуждены были идти навстречу Церкви. Ленинградской епархии, по воспоминаниям верующих ленинградцев, посещавших храмы, хоть и в малых количествах, но выделялось вино и мука.

Один из блокадных батюшек –  92-летний протоиерей Иоанн Горемыкин, настоятель церкви святого Димитрия Солунского в Коломягах, который каждый день пешком приходил в свой храм с Петроградской стороны, чтобы совершить литургию. Даже совсем обессилев от голода, священник не отказался от совершения богослужений. Прихожане привозили его в церковь на санках.

Отец Иоанн, который потерял на фронте четырех сыновей, сам нуждался в помощи, но нередко отдавал голодающим собственный паек, в буквальном смысле жертвуя последним: ведь священнослужители получали в блокаду паек по самой скромной – иждивенческой карточке, и их ряды тоже редели из-за голодных смертей, особенно первой блокадной зимой.

Во всех ленинградских храмах служились тогда и особые молебны «в нашествие супостатов», певаемые в годы Отечественной войны 1812 года. В чин Божественной литургии, как при нашествии Наполеона, были введены особые молитвы о даровании победы нашему воинству и об избавлении томящихся во вражеской неволе.

С первых дней блокады молодые священнослужители ушли в армию, вступали в отряды народного ополчения, были заняты на  оборонном строительстве. А те из них, кто остался в Ленинграде, пополнили ряды бойцов ПВО, выполняли городские общественные работы, оказывали помощь старикам, женщинам, детям, больным и немощным ленинградцам.

Пасха в Москве

25 апреля 1943 года, несмотря на военное положение и комендантский час, в Москве было разрешено празднование Пасхи. Впервые за много лет на празднование Воскресения Христова в Богоявленский собор стянулись тысячи людей.

На архивном видео, которое разместил в сети Музей древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублева, запечатлены раненые воины во время освящения куличей и пасх в Богоявленском кафедральном соборе в Москве.

Здесь же уникальные кадры Пасхального богослужения в московском храме Преображения Господня в Преображенском, которое возглавил митрополит Киевский и Галицкий, экзарх Украины Николай (Ярушевич). Владыка Николай огласил Пасхальное послание Патриаршего местоблюстителя Сергия (Страгородского).

ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ! ВОИСТИНУ ВОСКРЕСЕ!

Генсек из семинаристов

4 сентября 1943 года Сталин и Молотов приняли в Кремле трех иерархов Русской Православной Церкви –  митрополита Московского и Коломенского Сергия (Страгородского), митрополита Ленинградского и Новгородского Алексия (Симанского) и экзарха Украины, митрополита Киевского и Галицкого Николая (Ярушевича).

Сталин стал расспрашивать о нуждах Церкви. Митрополит Сергий спокойно указал на необходимость широкого открытия храмов, выборов Патриарха, которого со дня смерти Первоиерарха Тихона в СССР не было 18 лет, открытии духовных учебных заведений, поскольку у Церкви не хватает кадров священнослужителей.

 «Сталин поинтересовался: «Что это у вас так плохо с кадрами»? <…>, –  пишет митрополит Омский Владимир (Иким). –  Многогрешный старик-митрополит, сохранивший всю остроту ума, отвечал шуткой: «Что делать, если из наших семинаристов получаются генеральные секретари?» И  польщенный «генсек из семинаристов» даровал свободу служителям Церкви! То было великое чудо Господне: митрополит Сергий сумел затронуть какую-то сокрытую струну в  душе генсека. Сталин уже никогда больше не являлся врагом Православной Церкви... Десятилетняя передышка, полученная Церковью в условиях режима, основу и сущность которого составляло богоборчество, поистине поразительна. Именно благодаря этому смотрению Промысла Божия успела Русская Церковь окрепнуть...».

Беседа Сталина и Молотова с тремя иерархами затянулась до 3 часов ночи. В заключение разговора Сталин предложил Молотову составить проект коммюнике для радио и газет. В обсуждении его текста участвовали Сталин, митрополиты Сергий и Алексий. Текст был опубликован на следующий день в «Известиях».

Сталин проводил гостей до дверей своего кабинета, а митрополита Сергия, взяв «под руку, осторожно, как настоящий иподиакон, свел по лестнице вниз и сказал на прощание: «Владыко! Это всё, что я могу в настоящее время сделать для вас!».

На фотографиях этого периода Патриарх Сергий – убеленный сединами старец с закаленным духом и волей, с какой-то особой силой во взгляде, мудро и уверенно ведущий церковный корабль сквозь житейские бури XX века.

Осколок из блокадного Ленинграда

Митрополит Ленинградский Алексий (Симанский), будущий Патриарх Алексий I, разделил с ленинградцами все тяготы блокадного времени.

По его инициативе уже с 23 июня 1941 года начался сбор пожертвований от верующих в Фонд обороны страны. И участие ленинградских верующих в годы блокады в сборе этих средств было весьма активным. Хотя конкретная благотворительная деятельность была все еще запрещена, приходы получили возможность перечислять деньги в общие фонды.

«Митрополит Алексий проявил героическую бодрость духа и огромное самообладание, –  рассказывал очевидец. –  Он постоянно совершал богослужения, ободрял и утешал верующих. Несмотря на голод и бомбежки, обессиленные люди с опухшими лицами, едва держась на ногах, ежедневно наполняли храм, где служил архипастырь, и во множестве приобщались у него Святых Христовых Таин. В дни блокады владыка Алексий служил Божественную литургию один, без диакона, сам читал помянники. Каждый вечер он служил молебен святителю Николаю, затем обходил крестным ходом Николо-Богоявленский собор с иконой святителя Николая, моля его, чтобы он сохранил храм и город от разрушения».

Жил митрополит в Николо-Богоявленском соборе сначала на хорах, а потом, когда владыка ослабел и не мог подниматься так высоко, ему оборудовали комнатку в алтарной части.

«Очень многим владыка из личных средств оказывал материальную помощь... лишая себя, по-христиански делился пищей, –  вспоминал благочинный церквей Ленинградской области, настоятель Никольской церкви Георгиевского (ныне Большеохтинского) кладбища Ленинграда протоиерей Николай Ломакин. –  Желая молитвенно утешить и духовно ободрить пасомых, он нередко сам отпевал усопших от истощения мирян.., и обставлял эти погребения особенно торжественно».     

Однажды прямо в келью митрополита Алексия попал осколок. И он хранил этот осколок у себя на рабочем столе до конца своих дней, даже когда переехал в Москву после избрания его Патриархом.

О «несвятых святых» города-героя  владыка Алексий говорил, выступая 8 сентября 1943 года с докладом на Соборе епископов Русской Православной Церкви, на котором Патриархом был избран Патриарший местоблюститель, митрополит Сергий (Страгородский):

«Мы можем отмечать повсюду, а живущие в местах, близких к военным действиям, как, например, в Ленинграде, в особенности, –  как усилилась молитва, как умножились жертвы народа через храмы Божии, как возвысился, этот подвиг молитвенный и жертвенный. Тени смерти носятся в воздухе в этом героическом городе-фронте, вести о жертвах войны приходят ежедневно, самые жертвы этой войны часто, постоянно у нас перед глазами».

Владыку Алексия вместе с 12 другими священнослужителями блокадного Ленинграда впервые наградили советскими наградами – медалями «За оборону Ленинграда». 

Бессмертный полк

В последние годы не только в России, но и во многих странах мира получает всё больший размах движение «Бессмертный полк».

27 миллионов сынов и дочерей разных национальностей, вероисповедования, граждан Советского Союза – горькая цена нашей Победы в Великой Отечественной войне, праздника, как поется в песне, «со слезами на глазах».

А сколько без вести пропавших – Бог весть!

Господи, спаси и сохрани Россию и ее граждан от войн!

«Богохранимой стране Российской, властем и воинству ея многая лета!»