Победа жизни над смертью

Нино Чикобава

Накануне празднования дня рождения любимого святого – вмч. Георгия Победоносца – собрались мы в гости к преподобному Тихону Калужскому в его пустынь,  им основанную и, видно, по его же святым молитвам ныне благоденствующую стараниями священства, митрополии и благодетелей. Там же и живоносный источник. А заодно, конечно же, запланировали посмотреть диораму, чтобы, скажем без пафоса еще раз перелистнуть страницы истории России назад, приоткрыть для себя секреты народа и крепости его духа, взглянув на знаменитое «Стояние на Угре». Но сплелось всё столь неожиданно, что только и оставалось, что в очередной раз удивиться Промыслу Божию, всегда незримо присутствующему в нашей жизни.

Садимся на пригородный автобус и едем до «Льва». Именно так, а не до Тихоновой пустыни. Остановка «Лев Толстой» тоже знаковое место. Въезжая в ничем, кроме имени писателя, непримечательное провинциальное село, путник увидит обычную полудорогу-полугрунтовку, пару современных супермаркетов с «палатками» цветов, товаров для сада, парикмахерским салоном и домиками – скромными в один этаж с приземистыми зелеными крышами или современными коттеджами в два-три этажа с облицовкой из белого камня и коваными воротами, ну прямо как из сказок Пушкина! Поворот за угол, а там… синий-синий купол упирается в лазурно-синее небо, а дальше – дух захватывает – такая высота… Это Калужский Свято-Успенский Тихонов мужской монастырь, основанный в XV веке.

Проходим сквозь черные аккуратные ворота Успенской пятиярусной колокольни и оказываемся в ином измерении. Необыкновенный мир обители, несомненно, оберегается как молитвами, постоянно возносящимися ввысь, так и теми, что поются уже у Престола Всевышнего. В особенности это чувствуется  у раки с мощами первого небесного покровителя монастыря преподобного Тихона Медынского (так его и звали до той поры, пока не прославили в лике святых как Калужского), который почивает в нижнем ярусе Преображенского храма.

Капнула капля, другая с неба, но никто не бросается наутек, паломники улыбаются друг другу, вытягивают руки вверх, словно прося еще… Кто-то присел на скамейку, а кто-то мирно прошел под навес – ничем не нарушаются покой, неторопливость и целостность жизни в этом месте. Тихо отворяется калитка, и неспешным шагом двор обители пересекает монах («Смотри, смотри! Это же помощник благочинного!» – шепчет кто-то рядом, а ведь идет себе скромный авва по своим делам, творя молитву, будто не по земле ступает – так легко и неслышно движется человек).

На улице засверкало не на шутку – пора, мол, уже всем в Духовно-просветительский центр  «Преображение» – заходите, гости дорогие!

Толпа стекается ко входу, и мы замираем от восторга, чтобы не спугнуть «певчих птиц» – дети исполняют песни военных лет. Как они серьезны: им доверили спеть песни, которые пели и плакали от радости их прадеды и прабабки, песни, которые согревали детство их родителей. И вот теперь поколение, отделенное от войны 70-летней межой, снова поет «Тальяночку», «Едут, едут по Берлину наши казаки», «Катюшу»… У слушателей щиплет в глазах и перехватывает горло… А юные исполнители, кажется, держат нас за души, за сердца своей искренней любовью, своим неподдельным старанием, с которым натягивают ту самую струнку, что почти звенит в воздухе… Портреты «Бессмертного полка» подняты вверх, снова встали в строй старшина А., полковник Н., медсестры С. и А., и только несколько детишек вышло без родных – они принесли алые гвоздики тем, кто не смог прийти зримо на этот праздник…

Но и это еще не всё. Вслед за ними выступает взрослый человек, тот, чей отец видел ту войну, прошел ее до Берлина, а сегодня взирает на нас с небес. Сын посвятил стихи ему и всем, кто положил душу свою за друзей своих… Отец отправился на войну в восемнадцать, закончив, как и многие другие, лишь трехмесячные курсы. В первые дни сражений был ранен прямо под сердце. Осколок тот он так и проносил с собой всю оставшуюся жизнь. Выжил, вернулся, служил, родил сына, словом, многое успел сделать этот человек… И еще вот о чем напоминает теперь нам его сын: «Этот день был не просто днем победы оружия одних войск над другими. Это была особенная победа: Пасха в 1945 году совпала с днем памяти воина-победителя святого Георгия!»

И вдруг всё проясняется, всё сходится, всё собирается воедино – несколькими минутами ранее мы пали в земном поклоне перед тремя иконами, ведущими нас через всю жизнь: святого Георгия Победоносца, Иверской Божией Матери и иконой праздника; именно в Светлую седмицу свет Пасхи Христовой просвещает нас, показывая, как всё происходит в этом мире. Воскресение Христово выводит нас из тьмы забвения… Это ведь и в самом деле была двойная победа – победа Советской Армии, людей, объединенных общей идеей спасти Отечество, над войсками врага. И это была победа духовная: сил света – над тьмой, справедливости и добра – над злобой, любви – над ненавистью. 

Когда руководитель праздника предложил нам вместе спеть, чтобы все мы помнили о той войне, люди единодушно подхватили «День Победы», и снова на глазах слезы, а дети держат алые гвоздики – символ крови, пролитой за друзей, и той самой крови, которую Спаситель мира пролил за всех нас в день Распятия. Но и о Светлом Воскресении Его на Пасху, Дне Победы жизни над смертью.