Понятие личности в креационизме и эволюционизме

Малер Аркадий

Предлагаем читателям «Прихожанина» доклад члена Межсоборного присутствия Русской Православной Церкви, философа Аркадия Малера на IV Рождественских образовательных чтениях Северо-Восточного викариатства г. Москвы. Форум под названием «Проблемы воспитания и образования в период 1917–2017 гг.» состоялся в Российском государственном социальном университете 1 декабря 2016 года. Более четверти века прошло с тех пор, как Советский Союз прекратил свое существование. Вместе с падением государства перестала быть официальной и идеология материалистического существования человека. Но многое ли изменилось за эти годы в культурном пространстве нашей страны? В своем докладе автор рассматривает тему личности, отношение к которой является определяющим моментом в вопросе выбора мировоззренческой системы. Откуда берет свое начало Вселенная? Кто такой человек – образ Божий или животное? А если животное, то можно ли требовать от него исполнения нравственного закона? Не ответив на эти вопросы, нельзя считать завершенной и даже начатой работу над улучшением качества российского образования.

Можно ли «стать личностью»?

В дискуссиях относительно преимуществ и недостатков советского образования как составляющей общесоветской культуры нередко можно услышать тезис о том, что это образование несло в себе христианские начала, подобно тому как «Моральный кодекс строителя коммунизма» (1961) сравнивают с Нагорной проповедью Господа нашего Иисуса Христа. Как правило, подобные наблюдения призваны оправдать коммунистическую систему, что было бы вполне возможно только при одном условии – если забыть, что эта система была построена на прямом и недвусмысленном отрицании религиозного сознания, а само христианство вовсе не сводится к набору этических максим. Однако игнорировать определенное совпадение тех или иных положений коммунистической идеологии и христианского вероучения также было бы несправедливо, но необходимо максимально точно ответить себе на два вопроса – какие именно положения коммунистической доктрины, действительно, имеют христианское происхождение и каким именно путем это наследование оказалось возможным? Было бы наивной ошибкой полагать, что авторы марксистско-ленинских программ хоть в какой-либо степени сознательно заимствовали свои позиции из дореволюционной, русской православной традиции, – в этом просто не было никакой необходимости и само это заимствование обессмысливало бы их революционные задачи. На самом деле коммунистическая идеология унаследовала некоторые ценности христианского вероучения не сама по себе, а как определенный, а именно левый, условно «якобинский» [1] извод общей идеологии т.н. Просвещения, или, говоря шире, всего проекта Модерна [2] , который, действительно, по умолчанию сохранил в себе ряд сугубо христианских ценностей, позволяющих воспринимать новоевропейскую цивилизацию как органическое продолжение традиционной, средневековой цивилизации. Таким образом, коммунистическая идеология изначально содержала в себе соответствующие ценности, совершенно независимо от специфического опыта ее реализации на почве исторической России. Аналогичное унаследование христианских представлений и ценностей произошло в правом, условно «жирондистском» [3], изводе общей идеологии т.н. Просвещения, реализованном в странах либерального Запада, с той очевидной разницей, что если для коммунистов главной ценностью оказалась своеобразно понятая Справедливость, то для либералов – Свобода.

И так же, как в самом проекте Модерна в целом, так и в коммунистической идеологии в частности все прежние, христианские ценности подверглись секуляризации и утратили свою метафизическую основу, а, следовательно, стали просто красивыми благопожеланиями, «повисшими в воздухе» как любой набор произвольно выдвинутых лозунгов. Ключевое значение в этом ряду виртуальных универсалий имело понятие личности – само собой разумеющейся ценности Модерна, к которой регулярно апеллируют все возможные левые и либеральные идеологи, философы, политики, журналисты, а в системе советского образования и воспитания эта ценность обрела телеологическое [4] значение: так же, как все общество должно рано или поздно прийти к коммунизму, так и каждый человек в процессе своей социализации должен стать личностью.  

Императив «стать личностью», знакомый каждому советскому школьнику, возник не случайно – в нем отражена онтологическая основа марксистско-ленинского понимания человеческой истории как продолжения общемирового диалектического становления и биологической эволюции видов. Достаточно привести в пример определение личности из «Философской энциклопедии» РАН СССР (3 т., 1964, с.196): «личность – это человеческий индивид как продукт общественного развития, субъект труда, общения и познания, детерминированный конкретно-историческими условиями жизни обществ» (И. Кон). И в этой статье далее прямо сказано, что с точки зрения исторического материализма «человек не рождается личностью, а становится ею, и этот процесс социален как в фило-, так и в онтогенезе». Если эту точку зрения довести до логического предела, то можно сказать, что чем более прогрессивную стадию проживает общество, тем более полноценные личности его составляют, и самая совершенная, самая подлинная личность появится только в конце истории, в эсхатологическом раю коммунизма.

Сущностная проблема данного подхода заключается в том, что категория, взятая из сугубо религиозного мировоззренческого контекста, а именно – христианского, по умолчанию перенесена в контекст не только секулярного, но и прямо антирелигиозного мировоззрения, и в итоге возник совершенно искусственный конструкт, ставший одним из самых, а может быть, и самым противоречивым понятием коммунистической идеологии.

Человек является личностью от момента своего зачатия и навсегда

Понятие «личности» изначально возникло именно как категория христианского вероучения и своим происхождением целиком обязано развитию богословской терминологии в поисках четкого определения догматического учения о Боге как Трех Божественных Лицах, обладающих единой Божественной природой, и об Иисусе Христе как Втором Лице Божественной Троицы, обладающим двумя природами – Божественной и человеческой. И именно потому, что человек сотворен по образу Божию (Быт. 1:26–27), он является личностью – каждый человек изначально, от момента своего зачатия и навсегда. Именно как образ Божий человек является существом, способным к разумению и свободе, а также к творчеству, общению и сотворчеству с такими же образами Божиими, то есть личностями. При этом вполне можно говорить о различении личности как данности, которая всегда сохраняется в человеке, и личности как задании, то есть восхождении в подобии Божием – обретении личностью нетварной природы Бога, иначе называемой Благодатью, или стяжанием Святого Духа, то есть обожении, конечной цели человеческой жизни. Следовательно, с позиции христианского мировоззрения Личность – это то, что уже существует, существует в самом начале, а истинным, подлинным бытием является предвечное общение Трех Личностей Божественной Троицы. Таким образом, принципиальный для христианского вероучения креационизм и раскрываемый в нем персонализм глубоко взаимообуславливают друг друга – Творение возможно только как творчество Личности, а личность возможна только как творец. Поэтому и вся история человечества от начала до конца – это история взаимодействия не безличных стихийных сил, как бы они ни понимались, мистически или материалистически, а именно свободно-разумных личностей, ответственных за свои деяния перед Богом.

Это откровение о личности было совершенно невозможно для античного, языческого миропонимания, предполагающего, что любая множественность всегда вторична по отношению к единому-целому, и поэтому любая индивидуальность – это лишь проявление единого-целого, как любая ипостась это всегда лишь производное от определенной сущности. Неожиданным исключением здесь было учение атомистов с их онтологическим плюрализмом, но оно осталось чисто материалистическим и не знало понятия личности. И когда новоевропейская цивилизация начала отказываться от христианского креационизма, то единственной альтернативой было ренессансное возвращение к языческому детерминизму во всех его возможных вариациях, начиная с пантеистической картины мира как продолжения, или, иначе говоря, эманации безличной Божественной природы, и заканчивая биологическим эволюционизмом, который в этом смысле является ничем иным, как секулярной версией пантеизма. Не случайно на рубеже XIX–XX веков в европейской интеллектуальной культуре и особенно в России возникает множество теорий, объединенных общим названием «космизма» [5], которые пытались соединить пантеистические представления с эволюционистскими, что было довольно логично: какая разница, что является основанием бытия – мировой дух или мировая материя, –если и то, и другое – безлично?

Образ Божий или животное?

Таким образом, советское представление о личности оказалось заложником глубинного противоречия марксистской философии, пытающейся сохранить и даже культивировать это христианское понятие, но в мировоззренческой системе, прямо противоположной самому христианству. Если с точки зрения христианского персонализма личность – это объективная онтологическая ценность, и именно отсюда следуют ее достоинства и права, то в перспективе эволюционного имперсонализма личность – это субъективная и относительная условность, не имеющая никакого метафизического основания. И если возможно говорить о какой-либо этике, логически следуемой из этой перспективы, то это этика социал-дарвинистского выживания ради выживания, и стоит вспомнить, что учению Чарльза Дарвина о «Происхождении видов» (1859) предшествовала теория Томаса Мальтуса («Опыт о законе народонаселения», 1798).

Советскому человеку внушали и доказывали, что он в основе своей является животным, находящимся в перманентной борьбе за существование, но требовали вести себя так, как будто он образ Божий – ограничивать свои потребности, жертвовать собой ради других людей, служить неким высоким идеалам, как будто они даны в Божественном Откровении, а не придуманы самими людьми. И в этом фатальном противоречии выросли все поколения советских людей, что стало одной из главных причин неизбежного кризиса и коллапса всей советской системы – невозможно исповедовать взаимоисключающие принципы, когда представление о сущем несовместимо с представлением о должном.

Подобной проблемы можно было бы избежать, если бы идеологи советской системы были бы достаточно последовательны и вовремя обратили внимание на то, как понимали личность и другие – унаследованные от христианства ценности – классики марксизма, начиная с самого Маркса. Философия марксизма в своей методологической основе была ничем иным, как левым, материалистическим гегельянством, то есть диалектикой воплощения Абсолютного Духа без самого Абсолютного Духа. В философии Гегеля было свое понимание личности, сформулированное им в контексте его «Философии права» (1820, Ч.1. «Абстрактное право», пар.36): «Личность содержит вообще правоспособность и составляет понятие и саму абстрактную основу абстрактного и потому формального права. Отсюда воление права гласит: будь лицом и уважай других в качестве лиц». По этому поводу Маркс в своей работе «К критике гегелевской философии права» высказал резкое замечание (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 1. С. 244): «"Но субъективность, – говорит Гегель, – в своей истине имеет бытие лишь в качестве субъекта, личность имеет бытие лишь в качестве лица". Это также является мистификацией. Субъективность есть определение субъекта, личность – определение лица. И вот, вместо того чтобы брать их как предикаты [6] субъектов, Гегель делает из предикатов нечто самостоятельное и затем заставляет их мистическим образом превращаться в субъекты этих предикатов». Иными словами, Маркс прямо утверждает, что личность – это лишь условное свойство, а понимание личности как безусловной сущности называет мистификацией, что вполне логично следует из его философии, ставшей официальной мировоззренческой доктриной СССР на протяжении всех лет его существования.

Однако со времен падения той идеологической системы прошла уже четверть века, но вопрос о мировоззренческой основе современного российского образования остается открытым. До сих пор в наших школах и вузах учащимся преподают эволюционистскую гипотезу возникновения мира и человека как единственно возможную, не оговаривая, что это лишь одна из теорий космо- и антропогенеза и что с христианской точки зрения мир и человек сотворены Богом, а не самозародились из хаотичной материи. При этом моральные требования к учащимся остаются христианскими по своему происхождению, и нашим школьникам и студентам вновь внушают, что они должны ориентироваться на некие общечеловеческие этические самоценности, хотя в основе своей они являются животными и вся история их биологического вида прошла в сплошной борьбе за выживание, где прав тот, кто победил. В итоге, вот уже многие поколения выросли с совершенно противоречивой, если не сказать точнее, шизофренической мировоззренческой установкой, в которой между онтологической картиной мира и этическими требованиями не только нет никакой связи, но они прямо противоречат друг другу.

Аркадий Малер,
философ, глава интеллектуального клуба «Катехон»,
член Синодальной библейско-богословской комиссии и
Межсоборного присутствия Русской Православной Церкви

Примечания