Дождь на Троицу

Протоиерей Федор Грибов не только настоятель Георгиевского прихода в селе Колталово Тверской области. В прошлом кадровый офицер МВД, он еще и руководитель реабилитационного центра для бездомных, многие из которых страдают от алкогольной зависимости. За 14 лет существования центра через него прошло больше 200 человек. В первые годы к нормальной жизни (нашли работу, создали семью, преодолели пагубную страсть) возвращалось, по оценке священника, примерно 25% подопечных, теперь не больше 16%. О работе центра, проблемах работы с алкоголезависимыми, судьбах его подопечных наш рассказ.

Георгиевский храм

– Как это на Троицу дождя не будет? – отец Федор хитро поглядывает на меня. – Хоть маленький, но обязательно будет, тем более такая засуха.
– Да нет же, – наивно спорю я, – это в Духов день обязательно, а на Троицу – нет.
– Вот увидите, будет дождь, – убежденно говорил мой собеседник.

Отец Федор до рукоположения служил в милиции и не думал, что станет священником, пока в его дом не постучалась беда. Тяжело заболел первенец, Алеша (у священника шесть детей). К каким только врачам не обращались Федор с Ириной, ничего не помогало, пока у ребенка не начались приступы с потерей сознания. Когда несчастным родителям позвонили из больницы и сказали, что сын впал в состояние клинической смерти, им осталось только молиться. И случилось чудо: Бог вернул жизнь девятилетнему Алешке (позже Алексей закончил медицинский институт, а сейчас работает хирургом в областной больнице и учится в аспирантуре). Чудесное исцеление сына навело супругов на мысль о паломничестве, и Федор с Ириной отправились в Свято-Троицкую Сергиеву лавру. «То, что сына Господь на землю вернул, не ваша заслуга, – сказал им один из лаврских духовников, с которым им удалось побеседовать. – Это кто-то за гробом за вас молится». И добавил, взглянув на Федора: «А ты майор, учись читать Псалтирь, будешь священником». «От этих слов у меня глаза округлились, – вспоминает отец Федор, – я такого в то время даже вообразить себе не мог. Старец благословил отслужить еще два года до милицейской пенсии, а затем увольняться из МВД».

В благодарность за счастливое исцеление сына супруги решили построить в своем селе обетную часовню на средства, накопленные на собственный дом. Но духовник Федора благословил его строить часовню с алтарем, то есть храм. Так уж получилось, что строить его помогали отцу Федору сельские алкоголики. Думал ли он тогда, что именно одержимые винопитием и бездомные (которых на своем веку перевидал он немало) станут главными его помощниками и будущей паствой. За Георгиевским храмом последовали еще три. Совершая требы по окрестным селам и служа панихиды в полуразвалившихся деревенских и кладбищенских храмах, не мог отец Федор спокойно видеть, как разрушаются святыни. «Сердце мое кровью обливалось, – говорит батюшка, – и казалось, ничем помочь не могу. А местные прихожане просят: помогите нам восстановить храм». И тогда он решил: грош ему цена как священнику, если будет он радоваться только одному своему храму, когда вокруг все рушится. Постепенно нашлись и благотворители, которые жертвовали деньги и материалы, помогали со строительной техникой. А местные жители расчищали поруганные церкви от мусора. Когда пришло время строительных бригад, ответ на вопрос, где их найти, пришел сам собой: набрать из бездомных, временами посещающих Колталово в своих бесконечных путешествиях.

Отец Федор нанимает на работу одного специалиста – каменщика или жестянщика, а бездомные делают всю вспомогательную работу: убирают мусор, месят раствор, подносят кирпичи или железо для крыши. По гражданству подопечных отца Федора можно изучать географию стран СНГ, и среди них, по словам батюшки, немало квалифицированных мастеров. Так, огромную дыру в потолке Троицкого храма замостил православный узбек, а штукатурил стены православный казах. Именно там, возле Троицкого храма, и появился 14 лет назад реабилитационный центр.

Программа одна – спасение души

Реабилитационный центр, он же скит, или подворье Георгиевского прихода, находится в 4 км от трассы Тверь-Ржев. 100 лет назад здесь стояло село Малое Троицкое, от которого давно остались одни воспоминания. «Программа одна – спасение души, а во всем остальном уповаю на Волю Божию, – рассказывает отец Федор, пока мы едем в скит. – Если человек хочет у нас остаться, то правила простые: сухой закон, работа по силам во Славу Божию. Курить в келье и валяться в обуви на постели запрещено. Пьяным застану – выгоню. Ходи со всеми на службы, исповедуйся и причащайся каждую неделю, выучи «Отче наш», а затем «Символ веры»…
– Невольник не богомольник.
– О том и речь. Мы никого за уши не тянем и в шею не толкаем. Но без регулярной исповеди и Причастия прогресса в нравственном выздоровлении не будет, значит, и все остальное – бесполезно. А шанс на спасение должен быть у каждого.

Для новичка жизнь в Центре начинается с горячего обеда и бани. Сытым, отмытым и в чистой одежде он предстает перед отцом Федором и как на духу рассказывает о себе: кто, откуда, имеет ли судимости, находится ли в розыске… Поскольку многие здесь без документов, то священник проверяет достоверность их слов по «милицейским» каналам. Так что врать бессмысленно. Но при этом батюшка помогает и в восстановлении документов.

Отец Федор навещает подопечных ежедневно – такой контроль не позволяет тем расслабиться. Взыскания и «постановка на вид» следуют тут же: почему немытая тарелка, чашка, грязная обувь, почему курили в прихожей? Так день за днем, работая бок о бок с православным священником, потерявшиеся люди обретают свое человеческое достоинство и приходят к Богу. По словам батюшки, меняются они не только внешне, меняются и их души. Конечно, у тех, кто не перезимовать пришел, а изменить свою жизнь.

Какие только судьбы не встретились отцу Федору среди его подопечных. «Жил у нас один человек по имени Гриша (имена изменены), ему и 30 лет не было, – поясняет отец Федор. – Пил так, что его мать родная прокляла, а жена на порог не пускала. Родная сестра со слезами просила: “Если вы его к себе не возьмете, мы его убьем”. Из военного училища Гришу выгнали за наркоманию, дослужился в армии до прапорщика, но и оттуда выгнали за пьянство. В скиту Григорий мало-помалу пришел в себя и восстановил отношения с родственниками. Все знали, что у него родился сын, которого назвали Павлом. И вот чтобы Гриша про своего маленького сына не забыл, ребята повесили над умывальником, рядом с Гришиной кельей, картонку с надписью: "Пашка, мы тебя любим". Через полгода реабилитации Григорий вернулся в семью. Потом опять ушел, снова бродяжничал, а когда тяжело заболел, раскаялся, и семья его приняла. Так, примирившись со всеми, ко Господу и отошел».

Есть и более счастливые примеры. Валерий приехал в Москву на заработки из Донецкой области, но не повезло. Работал то там, то сям, но везде его обманывали. Денег, что мечтал заработат,ь не заработал, а те, что были, быстро закончились. Запил, два года бродяжничал и жил на вокзалах, пока не услышал о Колталово от таких же бездомных. Отец Федор помог ему с документами, устроил учиться на газосварщика. На Георгиевском приходе Валерий познакомился с женщиной из Ржева и женился. Сегодня у него есть и хороша работа, и семья, растет дочка. По мере сил он помогает отцу Федору в восстановлении храмов.

«Если человек принимает Господа, исправление идет на глазах, – делится своими наблюдениями супруга отца Федора матушка Ирина. – А если исповедуется "для галочки", только и думает, как с Литургии сбежать, долго у нас не задерживается. Часто в храме, кроме служб, бывают еще и молебны. Ребята во всех богослужениях участвуют. И работу начинают тоже с молитвы. Сами признаются: "Не помолимся – работа не идет"».

Подъезжаем к скиту. Издалека его можно узнать по высокой неспешно восстанавливаемой колокольне Троицкого храма. В 1806 году его построил вместе с крепостными местный помещик. Со стороны скит похож на небольшую ферму, где сбились в кучу несколько избушек и сараев, прикрывшие от дождя выступами крыш дрова. В каждой избе – печка с плитой, облезлая, но еще пригодная мебель, простая посуда, молитвослов на полке и иконы в красном углу. Пару лет назад в скит-ферму, благодаря стараниям батюшки, провели электричество. Удобства на улице. Моются бездомные в бане. Если нет экстренных ситуаций, трудятся 5 дней в неделю. Рабочий день начинается в 9 утра, заканчивается с наступлением сумерек. «Чтоб подопечный усталый пришел домой, истопил печку, поужинал и лег спать, – улыбается батюшка. – На случай досуга есть духовная литература, молитвослов, Библия. Газеты получаем православные». Иногда батюшка устраивает подопечным просмотр христианских фильмов.

В центре скита – пара тракторов, телега, плуг, картофелекопалка и сажалка, культиватор, косилка. Все это – пожертвования благодетелей. Самому священнику столько не купить. По двору важно вышагивают гуси, где-то в загоне хрюкают поросята, в сарае блеют козы. Есть еще две коровы, так что на столе у подопечных всегда парное коровье и козье молоко, мясо и молочные продукты. Овощи тоже свои: картошка, свекла, морковь.

– Вам только лошади не хватает.
– Была раньше кобыла, – отвечает батюшка. – Ни с того ни с сего звонят однажды: «Мы вам хотим кобылу подарить, возьмете?» Возьмем. А сено и зерно уже сами купили в хозяйстве. Трактора точно так же появились. Ни местная, ни областная власть нам ничем не помогают. Но уже проверено: Господь благое намерение не оставит.

Лихо перебирая лапами, мимо нас проносятся подросшие цыплята. «Повадился к нам ворон летать, уже четверых цыплят забил, такая вот напасть. И чучела не боится. Володя! – окликает отец Федор мужичка, кормящего коз. – Вот корреспондента вам привез – накормить и обустроить».

Володе почти 60 лет. Худенький, невысокий, но расторопный, длинноволосый, с густой темной бородой, загорелыми руками и лицом, он похож на крестьянина из фильмов о царской России. Он провожает меня в трапезную, на стене которой висит большая вышитая на ткани икона Спаса Нерукотворного. Предлагает рисовую кашу, ставит на стол трехлитровую банку козьего молока: «Есть еще коровье, будете?». Козы, коровы – это его, за ним и их утренняя и вечерняя дойка. У каждого в скиту свое послушание, для каждого найдется работа.

Ласточка под куполом

После обеда по просьбе батюшки мы косим с Володей траву для Троицкого храма, где пройдут и Всенощная, и Литургия. Он сетует, что косы сейчас плохие, быстро тупятся. И действительно, нашу приходится все время подтачивать. Володя рассказывает, что в скиту уже второй раз, до этого несколько лет жил в заброшенном селе, в «уединении», молился, читал духовную литературу. Развел там коз, а когда почувствовал, что одному тяжело, попросился обратно к отцу Федору. Позже я узнаю, что в лихие 90-е он занимался лесоторговлей. Обороты были сумасшедшие, деньги лились рекой И закрутила-завертела его стремнина жизни, что едва сумел он выбраться из нее, когда конкуренты начали убивать его компаньонов, прибирая к рукам доходный бизнес. В итоге он потерял свое дело и, спасая душу и жизнь, прибился к отцу Федору, нисколько об этом не жалея.

В большом Троицком храме, в который до революции собиралось до тысячи человек, на Всенощной не больше десяти. Но зато утром на Божественной литургии в честь праздника Святой Троицы уже человек 50. Местных жителей примерно треть, остальные из окрестных сел, из Твери, Ржева и Питера.

Радостно и легко стоять на службе в Троицком храме. Восемь лет назад, когда я впервые побывал здесь, это были руины с протекающей крышей; казалось, никому нет до них дела: еще несколько лет – и рухнут стены. Под куполом всю службу парит ласточка. Накануне вечером их было две. Но одна нашла выход и вылетела, а другая все кружит и кружит, напрасно подлетая к застекленным окнам. «Так и многие подопечные отца Федора: все ходят и ходят по кругу, страдая и мучаясь, – думаю я, – уходят из скита, совершают преступления, отбывают сроки и потом больные, никому не нужные возвращаются сюда снова, пока не коснется их души Божья благодать и не увидят широко раскрытые двери в новую жизнь».

После службы всех ее участников ждет праздничная трапеза, многие прихожане специально принесли приготовленную своими руками снедь. Давно я так вкусно не ел. Поздно вечером в Колталово идет дождь. Жутко грохочет гром, и барабанят по крыше крупные капли. Прав был все-таки отец Федор насчет дождя. В памяти всплывают его слова на проповеди после праздничной Литургии: «Если бы каждый русский человек хотя бы раз в месяц вставал на молитву, как мы сегодня с вами в храме, как бы изменилась наша земля и наша с вами жизнь!» «И в этом он тоже прав, – засыпая, думаю я, – но как еще далеко нам всем до этого и сколько еще предстоит пережить, чтобы понять эту простую истину».

Алексей РЕУТСКИЙ,
корреспондент Журнала Московской Патриархии,
специально для интернет-журнала.