Как молитва спасла от дрона. О чудесах на войне и нашей жизни
Елена Кучеренко
– Недавно был у нас такой случай... Человек с моего клироса пошел в МФЦ оформлять себе пенсию. И началась атака дронов, – рассказывал мне отец Евгений, мой большой друг.
Батюшка живет и служит на новых территориях. Еще с тех времен, когда были они Украиной. И когда в тех сонных провинциальных краях никаких событий особо не происходило. Это я сама знаю, ездила туда каждое лето.
А теперь вот так – украинские дроны летают. И бьют по мирным жителям почем зря. А недавно еще – ракеты. Вот и в тот день тоже...
* * *
– А когда у нас такое происходит – налет дронов или обстрелы, то двери организации сразу закрываются, и те, кто находится на улице, в помещение не впускаются, – продолжал отец Евгений. – У тебя перед носом защелкнулось, ты остался снаружи – твои проблемы. Они там внутри спустились в подвал, а вы куда хотите, туда и девайтесь. Такое у них указание. То ли, чтобы жертв много в помещении не было, если прилет, то ли, чтобы дрон не залетел, то ли еще что-то, я не знаю. Но по факту эта женщина с клироса потом рассказывала: «Стоим, пять человек... Прилетает дрон и тут перед нами закрывают дверь – и всё! Тикайте куда хотите. Этот дрон начал над нами кружиться, и так стало страшно, что я вслух начала кричать: “Живый в помощи вышнего”. Раза три прочитала, дрон несколько заходов сделал, а на последнем “Живый в помощи…” упал рядом с нами и не сдетонировал».
Вот такое чудо. И вот такая современная жизнь... Да что там говорить, когда беспилотник в высотный дом недавно прилетел – это на соседней улице. А казалось бы – Москва. Охранник нашего храма потом рассказывал, что подпрыгнуло все у него и окна дрожали. Думал – на подворье взорвалось.
... А отец Евгений мне в тот день еще историю, кстати, поведал – про военных. Он же их исповедует, причащает, общается с ними... И вот как-то в разговоре один из командиров поделился, что когда служил в Чечне, с ним тоже чудо случилось.
Был он разведчиком. И разведгруппа, которая пошла перед ними, вся погибла – в полном составе. Следующим утром нужно было ему с товарищами идти.
– И он, человек нецерковный, почему-то решил, что если он выучит наизусть молитву «Отче Наш», то останется жив, – рассказывал батюшка. – И он всю ночь учил. Пошли на следующий день в разведку. Вернулся только он один. И недавно мне говорил, что на войне без веры никак. Я вообще заметил, что у людей с боевым опытом, которые прошли горячие точки, отношения с Богом такие – правильные. Они и к настоящим событиям относятся с правильной, духовной точки зрения... Кстати, поначалу было заметно, что парни русские не думали, что все будет так долго и жестоко. Они вообще в противнике не видели врага. А когда те начали здесь бить и по мирному населению, и по ним самим, все иллюзии рассеялись. Ведь когда танки российские сюда приехали, они поначалу боевыми не стреляли даже. Болванками... Их вообще ошеломляло, что кто-то на той стороне погиб. А тех смерти здесь радовали.
* * *
Такие маленькие зарисовки. А вот еще одна. Но это уже здесь, в Москве.
Недавно одна наша чудесная прихожанка была на подворье Оптиной пустыни в Ясенево. На самом деле, она там бывает часто – ее связывает давняя дружба с архимандритом Малхиседеком (Артюхиным). Еще с тех времен, как умерли два старших сына и это привело ее к Богу. Но это совсем другая история.
А тогда заметила она на том подворье парня в военной форме. Был он, скорее всего, – бурят. Из тех краев откуда-то. Стоял, смотрел по сторонам и было видно, что немного растерян. Потом заговорил с этой нашей прихожанкой:
– Вы не могли бы мне помочь?
Оказалось, что парень этот только в тот день крестился. Вот буквально недавно. А через несколько часов ему – на фронт. Так что вот есть несколько минут здесь и хотел он «сделать еще чего-нибудь», но не знал – что конкретно. Наверное, раньше к вере и церкви отношения не имел. Да не наверное, а точно.
Исповедоваться и причаститься возможности уже не было, поэтому она посоветовала ему записки подать, помолиться и обязательно взять благословение. Только священников в храме не было в тот момент – два или три часа дня. И тут она увидела отца Мелхиседека в машине. Оказывается, он был, но куда-то уезжал по делам. Она подбежала: «Батюшка, тут военный, он уезжает на фронт, его надо благословить».
– Он вышел из машины, пошел, взял облачение, тут же начал служить молебен, – рассказывала моя знакомая. – Парень был так рад. Меня, правда, отец Мелхиседек потом спросил: «А он кто тебе?» – «А я его не знаю...» –«Ну – хорошо».
О чем это?.. Да ни о чем... Просто вот такая жизнь сейчас. Приходит парень бурят в храм. Выросший совсем в другой вере. Крестится прямо перед уходом на войну, потому что подсказала ему душа. И потому что неизвестно, что дальше. И священник, бросает свои дела, тут же служит молебен. Кто этот парень? Да неважно. Сейчас – неважно.
... Вспомнила почему-то: в свое время это видео обошло интернет. Наш боец лежит раненый, над ним кружат украинские дроны. И он начинает креститься. А те его убивают...
* * *
Еще «картинка»... В наш храм приходила семья. Это было давно, когда только началась мобилизация. Муж, жена и сын лет восьми. Глава семьи – в военной форме; сразу было понятно – куда.
И какие-то они были – сосредоточенные и растерянные одновременно. Видно было, что люди не церковные. И крестились неумело и как будто стесняясь. И не знали, к какой иконе подойти. А потом просто встали и стояли – смотрели перед собой. Я вот так их и помню... Стоят посреди храма – жена держит под руку мужа, а тот другой рукой прижал к себе мальчишку. Как фотография... Интересно, что с ними сейчас? Жив ли он? Тогда-то никто не понимал ничего. Вот-вот, и всё закончится...
... Или другая семья... Они у меня прямо в сердце отпечатались... Жили как все – ссорились, мирились... Даже больше ссорились. Да так, что до развода практически доходило. Иногда она даже уходила от него к родителям.
Потом – трагедия... Умер от болезни их сын-подросток. И отец тогда ушел добровольцем. Не смог с этим здесь жить. А там, говорил, хотя бы спать начал. Грохот и взрывы отвлекали от бесконечных тяжелых мыслей.
А жена, наконец, начала молиться за мужа. Раньше была большая обида на него. Понимала, что надо, муж пока вроде как. Или не «пока» – кто знает. А на сердце пусто. Но как ушел он туда, где взрывы, смерть, раны, боль, – молится. И ждет его. Недавно вот меня просила помолиться.
– Он там находится уже почти три года, – делилась она. – Последнее время совсем вымотался. Сил ни на что нет. У меня такое же чувство, как с сыном перед его уходом. Пытаешься что-то сделать, поддержать, растормошить, а всё напрасно. Из того количества, с кем уходил, половины уже нет... Было несколько случаев, когда чувствовала, что ему грозит опасность. Молилась, читала то акафист, то просто молитвы. Потом оказывалось, что чудом обходилось...
Вот такая жизнь...
* * *
А недавно мой друг Михаил (волонтер, который ездит на Донбасс и о котором я уже много писала) просил молитв о его уже друге. О нем я тоже рассказывала. Режиссер. Это позывной у него такой. Человек, который очень почитает мученика Трифона. И которого святой уже не раз спасал на войне. Буквально – отгоняя от него дроны.
– Прошу молитв о здравии воина N... Завтра утром уходит на боевую задачу, – написал мне Михаил, когда мы с Машей и Тоней были еще в Геленджике – в санатории.
А дальше – тишина. Через несколько дней я спросила – что там и как? Но Режиссер был там без связи. Я тогда подумала о его родных. Как это – сидеть вот так и ждать? И не знать...
А потом Михаил переслал мне аудиосообщение от Режиссера. Парень наконец выбрался из пекла и рассказывал, что и как с ним было:
– Если вы заказывали молебен Трифону, вот что сегодня произошло. Мы ходили в один населенный пункт. Довольно поздно. В это время туда никто не ходит. Дронов было полно, но все летали мимо, как будто нас не замечали. В другом пункте появился разведчик. Только мы убежали, прилетели дроны.
Наш сопровождающий сказал, что сегодня было просто удивительно. В это время тут ходить невозможно.
А так мы просто чудом проскочили.
Слава святому Трифону и спасибо всем, кто молился...
Дай Бог, чтобы святой и дальше хранил парня и вообще всех ребят. И пусть чудеса случаются чаще. Вообще всегда. И чтобы все были живы. Хотя, конечно, страшно даже подумать, сколько их уже легло, сколько осталось покалеченных.
Недавно говорила с одной моей знакомой. У нее воюет племянник. Пришла повестка – пошел. И вот он говорил ей, что страшно, конечно, умереть. Страшно, когда гибнут парни. Но так как смерть там рядом, к ней как будто привыкаешь. А вот к чему точно нельзя привыкнуть, так это к крикам отчаяния мужиков, когда они понимают, что остались, например, без ног. И что дальше?
Я, конечно, не государственный деятель, но как же важно сейчас заниматься этими парнями. Психологи, рабочие места, адаптация в мирной жизни. Чтобы они знали, что нужны и важны. Что это не конец! Ног нет, но жизнь-то впереди есть. Зачем-то Господь его оставил.
* * *
А вот еще из нашей современности. Девушка – сестра милосердия. Помогает в госпитале. Ухаживает за ранеными. Там же лежит молодой парень. Мобилизованный. Одной ноги ниже колена нет. И невесты больше нет. Узнала о таком раннии – перестала отвечать на звонки и сообщения. А он унывает. И жить не хочет.
Проходит время, парень как будто впервые замечает эту сестру милосердия, которая то это ему подаст, то то сделает, подняться поможет. Они начинают общаться. И вот уже у него светятся глаза. И у нее тоже. А потом – свадьба. Счастливые, влюбленные лица. Если бы только не такой ценой.
... А эти давно расстались. Они и женаты не были никогда. Повстречались и всё. А дочке от тех встреч уже десять лет. С отцом, слава Богу, общается.
И вот он оказался там – на переднем крае. Она переживала, хотя пути у них давно разные. У нее своя жизнь. Она к вере пришла. У него – своя. В которой, наверное, другие женщины. Теперь вот – война.
А потом он пропал. Она молилась и нас просила молиться. Дочка переживала. Через пару недель вышел с девочкой на связь – весь в какой-то грязи, вообще – непонятно в чем. Но живой.
А потом опять пропал. Опять недели на две или три. И опять мы молились. В этот раз не только знакомые, но и всем интернетом. Объявился в госпитале, раненый. Позвонил сначала уже не дочке, а ей – матери. Говорил, что мечтает выздороветь, и поедут они с ней в Астрахань... Как когда-то.
– Ну и всё, поезжай к нему! – говорила я ей.
– Да мы давно чужие люди!
– У вас дочке десять лет, какие чужие. Да и вот – в Астрахань зовет...
– Да он не соображает ничего. Его ж не только ранило, ему на башку бревно упало. Может, у него крыша поехала...
– Так в нужную же сторону поехала. Может, когда его тем бревном шиндарахнуло, он и прозрел... Езжай!
Смех сквозь слезы, в общем. Но, может, наладится у них... Если Господь уже и бревно задействовал... Да и дочка радуется: «Папа»...
... А этот умер в госпитале. Совсем один. И никто к нему не приехал. Ни жена, ни мать. Так тоже бывает... Понимаю, что такое и в мирной жизни случается. Но сейчас как-то выпукло всё – и предательство, и любовь.
* * *
... Многодетная мама-волонтер... Тоже штрих нашего времени – такие вот люди. Много о ней рассказывала. Работает в салоне красоты, а в свободное время ухаживает в госпитале за ранеными бойцами. И пишет в соцсетях свои заметки волонтера. Очень их люблю.
– Пару недель назад к нам в отделение привезли юношу-штурмовика, – делилась она. – Сложный перелом ноги. На прошлой неделе стригла его. Садиться он пока что еще не может, только привставать на локти... Голову ему мыла в специальной ванночке. Чтобы она поместилась у изголовья кровати, пришлось его продвинуть вперед, а его длиннющие ноги закинуть на спинку кровати, рост у парня полных два метра. «Меня так круто подстригли в Первом филиале!»– говорил.... – «Кто стриг, тоже волонтер?» – «Нет, парень, который стрижет овец, тоже раненый. Машинку попросили у медсестер. Сейчас фото найду, что хочу». Показывает свою старую фотку, там стрижка типа спортивной. Сделала. Помыла голову, тело. Смотрится в телефон довольный: «Ооо!!! Супер-стрижка!!! Очень красиво! Как у того парня, который меня стриг!!!» Лучшая оценка моей работы: как у парня, который стрижет овец.
Я напомню, она – крутой мастер, работает со звездами.
... Рассказывала она про другого штурмовика. Раненый на коляске. Ждал эвакуацию неделю.
– На раненных ногах началось обморожение. Еды и воды нет. Хотел уже застрелиться, не было сил терпеть боль, так рожок от автомата отлетел и затерялся. Судьба была остаться в живых...
А помните, я рассказывала историю, как парень хотел себя гранатой взорвать, уже палец в кольцо замкнул, но прилетел осколок и выбил ему сустав?... Тоже Господь не дал.
... И еще про одного рассказала. Запал ей в память.
– Очень красивое лицо, темные волосы, серо-голубые глаза. Немногословен. Молодой, лет двадцать пять. Какое-то сдержанное непоколебимое спокойствие. Заехал в гости к своему сослуживцу из нашего отделения, которого стригла перед ним. Сперва он отказался от стрижки, но когда я начала работать, попросил тоже подстричь его. Передвигался на электрической инвалидной коляске, так как нет одной ноги ниже колена и кисти руки. Возможно, не было и второй стопы, но это не точно.... «Я бы прямо сейчас все бросил и вернулся туда», – сказал он. – «Почему?» – «Там мои люди и там все понятнее и привычнее».
... Вот такая жизнь... Я, кстати, очень надеюсь, что эта многодетная мама-волонтер и стилист из салона красоты когда-нибудь издаст свои записки. Это будет бесценно.
РУКА ДАЮЩЕГО НЕ ОСКУДЕВАЕТ!
