Вулкан

Людмила Листова

Людмила Листова родилась в Иркутске в семье энергетиков. Окончила Иркутский политехнический институт. Несколько лет работала по специальности электромонтером, инженером. Но призвание свое обрела не на инженерном поприще. Начала писать стихи, рассказы. Уехала из дома на строительство Саяно-Шушенской ГЭС, где стала литсотрудником городской газеты. И вот уже более тридцати лет – в журналистике.

Автор рассказов, повестей, романа-трилогии «Душа скорбящая». Публиковалась в альманахе «Енисей», журналах «Сибирь», «Россия молодая», «Москва», «Русская Сила», «Роман-журнал ХХI век», а также в коллективных сборниках, выходивших в Иркутске, Москве, Минске.

Живет в Иркутске, редактор православной церковной газеты «Верую!». В 2009 году удостоена премии имени Святителя Иннокентия Иркутского. Предлагаем вниманию читателей «Прихожанина» некоторые из ее рассказов.

«Атеистами и помрем…»

Людмила Листова

Мы рядом сидели в очереди. В душной от горя очереди с табличкой «Онколог». Сидят здесь часами, черной смолой мотая тяжкие, тягучие думы и разговоры.

– …Уж пять лет лечусь, – вяло продолжала рассказывать мне сухонькая старушка. Она легко представлялась в длинной юбке, платочке, заботливо прибирающей церковные подсвечники, но была, как все кругом, в брюках, с коротко стриженными седыми волосами и мертвенной помадой на губах. – Все-то глаза выплакала, да и где тут вынести: сначала зять запил и разбился на самосвале. А там и дочка с тоски выпивать стала. Потом рак у нее признали. Померла. Трое ребятишек осталось. Круглые сироты…

–Ужас! И как же Вы с ними? – спрашиваю.

– А никак: кого – в детдом, кого – в интернат. Меня ведь тоже рак скрутил, не до них стало…

– Просто напасть какая-то на Вашу семью!

Бабка опять надсадно замолчала. Но, видно, уловив в моем голосе искреннее сочувствие, заглянув искательно в глаза и решив про себя: «Можно!» – неожиданно выложила главное:

– Началось-то у нас все с внука Славика. Такой тихий был мальчик, домашний, ласковый. И вдруг – повесился! Чего ему не хватало? До сих пор не пойму… Тогда все и началось: зять, дочь, я…

– Ой, беда-то какая! – ахнула я. – Он хоть крещеный был?

– Крещеный? И Вы туда же… Вот моду взяли! Мы как были атеистами, так и помрем! 

 Что тут скажешь? Целая семья – под корень. А почему?..                           

И все?..

Длинная аршанская улица… Нызывается прозаично «Трактовая», так же, как шумная рабочая магистраль на окраине Иркутска. И если последняя вполне логично и законно наводнена предприятиями и рынками, то полого тянущаяся вверх стрелка аршанского шоссе представляет собой медлительное дефилирование пестрой и одновременно удивительно однообразной белоштанной курортной публики.

Толпа, уже почти привычная в городе, здесь, среди малахитовых древних елей, у подножия величественных, утопающих в росных туманах гор, видится не просто чуждой, противоположной, даже враждебной всей этой красоте. И сонные коровы, и пьяные мужички-буряты кажутся более согласными с местной природой, чем эта жадная до удовольствий лавина, мистически исполняющая свою очередную «экскурсионно-оздоровительную программу».

Лавина густо стопорилась у павильона с аршанскими водами и растекалась по дикому базарчику возле бурлящей Кынгарги. Здесь публике предлагался объемистый «соцпакет» товаров и услуг. Вот звенящие бурятские обереги – редкий водитель не привесил его в машине под зеркалом рядом с православной иконкой. Вот пузатенькие будды, искусно украшенные кинжалы, вазы. Там неизменные слоники, четки, бусы, заговоренные травы. На этой лужайке – очередь к волшебно свистящему медному тазику на измерение экстрасенсорного поля. На том плакате зазывает врач-тибетолог. На столике гадают по руке, возле палатки фотографируют с петухом…

Какой национальности, какой веры все эти беззаботные, загорелые, полуодетые люди? Мне запомнилась одна женщина. Пожилая, энергичная, жилистая, с бледной девочкой лет десяти. Выяснив, от чего лечат вот эти розовые камни, купив которые положила в корзинку рядом с «магическим» браслетом, пучком трав, четками, она поддернула шорты и облегченно воскликнула:

– Ну, теперь к шаманке – и все!..

Я смотрела на вершины густых елей, ярко-зеленых, будто горящих в лучах щедрого закатного солнца. Они, независимо прекрасные, так свободно устремлялись в небесную лазурь, словно не понимали и не знали, что все подолы их увешаны разноцветными ритуальными тряпками…

А мы?..

Вулкан

Когда мой сын узнал, что можно съездить на экскурсию в кратер потухшего Тальского вулкана, он с радостным нетерпением ждал предстоящую поездку. Но, как оказалось, мы не учли двух обстоятельств. Во-первых, в объявлении была ошибка и мы явились в турбюро не в тот день. Во-вторых, здесь нам сказали, что и на завтра билетов уже нет. Но можно прийти ко времени отправления маршруток – вдруг кто-то не придет.

Так мы и сделали. Пришли заранее, ждали, поглядывая на часы, висящие в маленькой конторке турбюро. Сын сидел молча, но я чувствовала, как он хочет поехать увидеть самый настоящий вулкан – это же!.. Мечтая о нем, мой отрок часами мусолил карту Тункинской долины, мысленно карабкаясь по склонам неприступных гольцов, что подобно сказочным миражам маячили над поселком…

И вот приехала первая маршрутка. Счастливые обладатели билетиков суетливо занимали места. Мест не хватало. Все нервничали. Какие уж тут лишние!..

– Будет еще одна машина, – успокоила оставшихся любителей вулканологии билетер турбюро.

Чуда не произошло. И вторую маршрутку под завязку заполнили упитанные дядьки и старушки в шляпах. Девушка билетер, избегая смотреть на нас, ушла в конторку. Сын, чуть не плача, с досадой сказал:

– Мама, ну что же ты стоишь, пошли! А еще говорила – святитель Николай поможет…

– Чуда жду, – ответила невольно.

Урвавшие места бабушки равнодушно глядели на мальчика.

 Тут подошел пожилой юркий бронзоволикий бурят-водитель.

– Что, не берут? – весело спросил он.

– Да вот, мальчишка так мечтал на вулкан посмотреть, очень интересуется… Ну, может, он постоит, на ступеньку сядет?..

Через несколько секунд мой сын был втиснут между без охоты, но все же потеснившимися бабушками, а я, перекрестив удаляющуюся маршрутку, отправилась «домой».

Спустя два часа весь сияющий счастьем юный вулканолог явился к ужину, взахлеб рассказывал о Тальской вершине, о том, как «урвавшие места» бабушки поили его аршаном и оттаскивали от опасных круч, а веселый водитель высадил у самого дома.