Быть руками Бога

Елена Кучеренко

Случилась у меня недавно дискуссия с одним очень хорошим и уважаемым мной батюшкой. Обычно мы с ним на одной волне, а тут прямо нашла коса на камень. Тема стара, как мир – о роли и месте женщины в православной семье. В итоге меня назвали феминисткой (в шутку, надеюсь) и велели быть поосторожней в высказываниях. А то, не ровен час, всех православных невест распугаю и отговорю спасаться чадородием.

Самое забавное – у меня самой пятеро детей, и, если можно было бы прожить жизнь заново, я прожила бы ее именно так, как прожила, и никак иначе. Включая рождение младшей дочери с синдромом Дауна.

***

Но в начале нашего разговора я высказала «крамольную» идею, суть которой заключалась в следующем... Православные (да и вообще все) невесты первое, что должны сделать перед свадьбой – снять розовые очки. И понять, что жизнь бывает разной. И в очень редких случаях она будет такой, какой она представляется нам в мечтах и описывается «околоцерковных» брошюрках о семье.

Все будет не так! Не обязательно лучше или хуже, но точно сложнее и интереснее. Или трагичнее. Так тоже бывает, да. Ведь можно все делать правильно, но не избежать при этом бед и скорбей. На нас не стоит божественный ГОСТ. Да и христианство вовсе ведь не о том, чтобы всё было хорошо или плохо. Оно о другом... Будут и ссоры с мужем вместо ежедневных молитв при свечах. Не у всех, но у большинства. И «убить» будет хотеться друг друга. Но любовь – это когда «убить» хочется, а развестись – нет...

А может быть и так, что дети наши, которых мы любим, воспитываем и с рождения носим в храм, и которые, едва научившись ходить, ковыляют к иконам, чтобы их поцеловать, подрастут и вдруг скажут: «Отстаньте от нас с вашей службой. Я – агностик»… Слава Богу, что не атеист. И то – не факт.

И не факт, что если мы сами служим или трудимся в Церкви и все такие благочестивые, нам однажды не позвонят и не ошарашат: «Здравствуйте! Это полиция! Ваш двенадцатилетний сын у нас в отделении. Его задержали курящим у метро. Приезжайте». А папа, которому именно так сказали, только разведет руками и ответит: «Я сейчас не могу, я на клиросе пою»… И окажется, что материнство – это не только радость. Иногда это боль и страх. Это не только смех, игры и поделки. Это хроническая усталость, болезни слезы и желание побыть одной хотя бы в ванной. Это неврозы и надежды, которые не сбылись. Но и великое счастье, конечно же, в первую очередь!

Много чего будет… Главное ведь даже не это, а как мы из этого всего выйдем – с чем, с каким багажом, с каким доверием Богу… И благодарностью.

***

Дальше я сказала батюшке, что даже в православной семье женщине нужно не только спасаться чадородием, но и иметь профессию, чтобы быть способной прокормить себя, детей и того же мужа, если такая необходимость вдруг возникнет.

Ведь даже в церковных семьях мужья могут запить, уйти, изменить. Потому что есть Церковь Небесная – святая и непогрешимая, а есть – земная. Сообщество людей. И в этом сообществе – не Ангелы Небесные, которые залетели туда прямиком из рая, а обычные люди со своими грехами и страстями. Там мы все со своим прошлым и настоящим. И мы, как можем, сопротивляемся обстоятельствам, чтобы хоть на шаг приблизиться к Небу. И часто у нас ничего не получается. А Господь ждет каждого из нас!

В общем, всякое может случиться... Муж может умереть, потерять работу, заболеть, стать инвалидом. Не только муж, конечно, но и жена, но речь шла тогда о месте женщины. И однажды эта женщина может остаться с кучей детей на руках в прямом смысле умирать с голоду. Без жилья и средств к существованию.

***

Батюшка же, в свою очередь, утверждал, что соломки повсюду не подстелить. Нужно рожать и ни о чем не думать. Иметь больше веры и не бояться жизни. Место женщины – это дом, дети, уют, а не профессиональная самореализация. Ведь может так случиться, что пока она будет самореализовываться и получать образование, жизнь пройдет. И останется она без детей, без мужа с одними дипломами...

Тут частично я с ним согласна. В том смысле, что гарантий нет и не может быть никогда и никаких. Застраховать себя от всего просто невозможно. Да и не богоугодно, наверное. Доверие Господу, конечно же, нужно иметь, но и пытаться делать все от себя зависящее тоже нужно. Да и согласна я, что от женщины во многом зависит атмосфера в семье.

А что касается ее профессиональной реализации... Я не очень сильна в богословии, но мне кажется, что пути ко Христу у людей могут быть самыми разными. Он Сам нигде и никого не ограничивал. Понятно, что не нужно делать аборты или бросать своих детей, предоставляя их самим себе. Но все же Господь каждому человеку дает свой талант, и для женщин – это не всегда только материнство.

В общем, так мы с батюшкой дискутировали-дискутировали, обменивались мнениями, и в какой-то момент он сказал следующее, дословно не передам, но он вспомнил мать Менделеева, которая не побоялась, родила семнадцать детей, осталась вдовой, пошла приживальщицей, и в итоге вырос же у нее сын – великий ученый. И много было таких женщин, которые полностью полагались на Бога и выживали.

Насколько я потом узнала, у матери Менделеева все же была немного другая история, но главная мысль священника была именно такой: Бог не оставит ни в каком случае. Собственно, на этом мы тогда и расстались. Но я потом много думала об этом разговоре…

***

Два года назад, когда моя младшая дочь с синдромом Дауна пошла в воскресную школу нашего храма, я написала об этом материал. Это была очень радостная статья о том, как хорошо, что у нас в Церкви такое прекрасное, по-настоящему христианское отношение к инвалидам. Их не отталкивают, их принимают, любят, поддерживают и так далее. Неожиданно под статьей появились комментарии от женщин со своими историями:

– А моего слабослышащего сына отказались брать в воскресную школу такого-то храма...
– Мою дочь с аутизмом прогнали. Сказали, что она распугает всех нормальных людей...
– А нам с ребенком с синдромом Дауна сказали вообще в храм во время службы не заходить…

И так далее… Для меня, честно говоря, это стало тогда шоком. И в какой-то момент мне написали:

– Елена, возможно, вас взяли, потому что вы – свои. А вы попробуйте обзвонить другие храмы, где вас не знают, и попросить, чтобы Машу приняли туда.

Так началось мое маленькое журналистское расследование. Сразу скажу, что больше половины приходов откликнулось с огромным  теплом и энтузиазмом. Помню, одним из первых был храм в Новогиреево. Трубку взял настоятель, он так и представился.

– У меня дочь с синдромом Дауна. Можно привести ее к вам в воскресную школу?

Батюшка мгновение помолчал, а потом сказал:

– Вы знаете, у нас опыта работы с такими детьми никогда не было. Но обязательно приводите. Мы сделаем все, чтобы вам и вашему ребенку было у нас хорошо…

И мурашки пошли по коже…

Был забавный звонок в один подмосковный храм.

– Даже не сомневайтесь! Мы вас ждем! – ответил радостный мужской голос.
– А вы настоятель?
– Нет! Я дядя Вова. Сторож!
– Так, может, настоятеля сначала спросить?
– Зачем? Вы знаете, какой у нас батя мировой?! Он вечно по помойкам собирает каких-то кошек, собак, бомжей… Неужели вы думаете, что он откажет вашему ребенку? Он сам всегда говорит: «Что вы меня спрашиваете? Проступайте по Евангелию!»

... Но были и очень печальные разговоры.

– Мы детей с умственной отсталостью не берем!
– А у вашего ребенка мозг вообще есть?
– Зачем вашей дочери-инвалиду воскресная школа?

Зачем она ей – это другой вопрос. Но мне тогда хотелось кричать в ответ:

– А вам, вам зачем ваша воскресная школа?! Для галочки? Для отчета? Ведь если мальчишки и девчонки – сильные, здоровые, умные – с детства научатся заботиться о слабых, жить с ними одной жизнью, носить тяготы друг друга и понимать, что Богу нужны и дороги все – больше ничего и не нужно! Это будет настоящее живое христианство! А иначе – только профанация...

***

Как это все связано с тем нашим спором с батюшкой? Сейчас объясню...

Я слушала тогда отказы и думала… Наверное, на стадии беременности, когда женщина только узнает, что носит ребенка-инвалида, для неё это бывает шоком. Давит муж: «Делай аборт!»… Давят родные… Так часто бывает... В ужасе и  слезах она прибегает в храм. Возможно, впервые в жизни. Это тоже обычная история. Батюшка или прихожане говорят ей, что аборт – это грех, убийство! (Правильно говорят!) Будет зайка, будет и лужайка! И она верит нам, верит Церкви! Рожает, хотя ей очень страшно! От неё отворачиваются знакомые, на улице на нее и ее ребенка показывают пальцем… А она продолжает верить, что Господь не оставит ее. И вот однажды она звонит в воскресную школу:

– Можно мы придем?
– Нет! Мы больных не берем!

Но ведь еще недавно ей говорили: «Рожай, не бойся! Женщина спасется чадородием! Лужайка обязательно будет!» А теперь вот почему-то нет, нет для них лужайки. Только для здоровых.

И рушится жизнь! И уходит вера! Неужели Господь оставил?

Тогда для меня стало очевидным, что если мы вошли в жизнь таких женщин с разговорами о «рожай!» (это верно, аборт – убийство, повторю), надо понимать, что, когда они верят нам и рожают, их дети – уже не только их ответственность, но и наша. Никаких: «Мы ваших инвалидов не берем!» быть не может. Мы уже там – в их судьбах. А Господь их, и правда, не оставляет – через нас. Он дает и им, и нам шанс исполнить закон Христов: «Друг друга тяготы носите!».

***

Так вот… Если мы говорим, что женщине не нужно бояться будущего, что ее удел – спасаться чадородием, или «не стели соломки, Бог не оставит, зачем тебе работа? Мать Менделеева пошла приживальщицей – и вот прекрасный результат»… И она, поверив нам, так и делает,  а потом по каким-то причинам остается одна с кучей детей на руках, то в таком случае нужно отдавать себе отчет, что Господь, и правда, ее не оставит. Бог творит добро руками людей, и эти руки (о, ужас!) в один прекрасный день могут оказаться нашими руками. И нужно, образно говоря, быть готовыми взять к себе этих «приживальщиков». То есть, свидетельствовать о Боге и прописных истинах не декларациями, а делами. Не «Я сказал, и всё», а: «Я сказал, и я рядом!»

Сразу вспоминается случай… К одному знакомому священнику пришла молодая женщина. Она зачала ребенка вне брака и хотела сделать аборт. Но что-то привело ее, неверующего совсем человека, в храм. Она рассказала тому батюшке свою историю и начала доказывать, что аборт – единственный выход. Денег нет, работы нет, жить негде. А священник  этот как раз всегда и говорил, что нужно рожать, что Бог не оставит. Но он не только говорил. Он дал этой девушке денег, поселил в комнатке при своем храме, и со временем, когда родившийся малыш чуть подрос, дал ей работу. Да, Бог не оставил – руками этого человека.

Есть великое множество и других подобных историй, когда оказавшиеся без поддержки женщины, вдовы, матушки, в том числе, брошенные жены, вынуждены побираться в Интернете, потому что случилась беда и они вдруг стали никому не нужны. Ни людям, ни Богу – как они думают. А они все делали правильно – спасались чадородием, занимались домом и верили Господу. И правильно верили. Бог вдов и сирот не оставляет. Главное нам с вами понять, что не оставляет Он их в том числе, благодаря и нам. И мы должны свидетельствовать о Нем не только словами, но и делами, брать на себя тяготы тех самых «Менделеевых» и так свидетельствовать о Христе. В противном случае слова остаются лишь словами. И лучше их вообще не произносить.

Нет, это не значит, что женщина не должна нести ответственности за свою жизнь. Должна! Поэтому я и говорю – нужна профессия. Если, конечно, есть возможность ее получить. Ведь иногда такой возможности просто нет. Но и мы, когда что-то говорим, к чему-то призываем (к многочадию, рождению ребенка-инвалида, к тому, что Господь не дает креста не по силам) должны понимать, что принимаем на себя груз чужой жизни, становимся руками Бога! И помогаем нести этот крест, который может (может!) человеку не по силам нести одному. Купить кому-то продуктов, посидеть с чьим-то ребенком, поделиться одеждой, обнять и согреть теплом своей души. Много чего еще можно сделать. И только делая это, можно говорить о христианстве, учить чему-то. К сожалению, иногда у нас слова расходятся с делами. Но ведь все мы – Церковь. Пока земная, но которая, верю, однажды станет Небесной.

Вот такие мысли родились по следам маленькой дискуссии с батюшкой. Разве я не права? И пусть у всех всё всегда будет хорошо. И пусть Господь каждый миг будет рядом с нами!