Непридуманные рассказы

Людмила Листова

Лучезарная улыбка

– Какая улыбка у нее!
– Лучезарная! – продолжила я возглас пожилого мужчины, восхитившегося молодой девушкой, выпорхнувшей из свечной лавки.

Она не просто улыбалась – она как бы дарила себя, находя для каждого нужное слово, участливый взгляд сияющих глаз. Она работала при храме, училась в сельхозакадемии, потом уехала по распределению в деревню. Казалось, впереди уже расписана счастливая жизнь, где будут любимая работа, семья, дети. Но – нет. Промысл повел ее по другому пути. Девушка заболела. Перенесла тяжелую операцию, после которой ослепла. Как все мы, прихожане, переживали за нее! А она! Она уехала в Тюмень, живет там при храме. И вслепую мастерит из бисера удивительной красоты поделки.

Иногда она приезжает на родной приход, и мы радуемся ей, и кто-то сердобольно сует ей в руку пенсионную тысчонку. А наша молодая прихожанка (не поворачивается язык сказать «бывшая») всё так же радостно-дружелюбна, и так же горячи ее объятие и лучезарна улыбка.

Митрич

Он был красив как д’Артаньян. В черной широкополой шляпе худощавый и подтянутый восьмидесятилетний Митрич  выглядел как знаменитый тосканец пенсионного возраста. Когда он встретился Алене на даче, она поразилась его яркой и всё же увядающей красоте, в который раз подумав, что жизнь прошла мимо, как вот этот когда-то нравившийся ей человек. И неожиданно мелькнуло: может, последний раз вижу. Так и вышло. Уже позже от соседей узнала – умер в феврале.

Да и правильно, и не надо было перед смертью признаваться в каких-то чувствах. Но теперь, когда проходила мимо сразу осунувшегося его домишки, с грустью думала о вечном. Вот ушел красивый работящий человек. Сменил дом с балконом на узкую домовину. А вот дух его, дух упертого атеиста, главное, где? Так и не удалось ей убедить его покаяться, прийти в храм. Говорил, останется верным своим идеалам. Ушел человек, будто его и не было. Только черный страшненький пес уже второй год сторожит домишко. А Алена, поминая хозяина, носит косточки верной собаке да с грустью глядит, как распоряжаются на оставшихся от Митрича сотках новые хозяева-казахи.

Ловушка для зависти

Тетка Марина не считала себя завистливой. Мол, что дал Бог, то и ладно. А что не твое, не твое и есть. Но вот сосед по даче Степан, которого она знала с детства (их отцы еще это старое садоводство поднимали), «вдруг» принялся строиться. И не просто стандартный домик из кирпича соорудил – он строил двухэтажный деревянный домино с особенной плиточной оградой и откатными бесшумными воротами. Поглядывая, как рабочие узбеки день за днем с утра до темна возводят в соответствии с проектом диковинный дом, Марина вдруг ясно ощутила в себе самую обыкновенную зависть. Вот он, вечный квартирный вопрос. Почему ей развалюшка-двушка да ветхий дачный домик, а Степану – хоромы? Чувство ее еще пуще того было замешано на непонимании: откуда у соседа в неизменной черной майке с надписью «охрана» появились деньжищи, чтоб построить такой дворец? Спросить прямо она не могла – воспитание не позволяло. Но загадка разрешилась неожиданно и счастливо для тетки Марины. Председатель садоводства как-то обмолвилась, что сын Степана Григорий успешно работает в нефтегазовом бизнесе и вот построил родителям на старость дом на земле, а сам с молодой женой остался в квартире. Марина умилилась и порадовалась за соседей. Зависть как рукой сняло.

Фото: Владимир Ходаков