Сретение с Богом

Людмила Листова

Кто с горечью, кто с иронией, кто с юмором вспоминает, как земляне пережили «конец света» 2012 года. Такой глобальной апокалиптической шумихи до сих пор еще не было. И хотя кто-то из «крутых» еще сбывал тонны бессмысленно запасенных макарон и тушенки, последствия ажиотажа были трагичны: сообщалось о многих случаях суицидов, сердечных приступов, инсультов, спровоцированных этой «уткой». Но вот о чем еще с печалью думается. Общаясь со многими верующими, убедилась тогда, что, несмотря на знакомство с Откровением Иоанна Богослова, тревога все же закралась и в их сердца. И не один, наверное, человек уже готовился расстаться со своими близкими, с Землей, с собственной жизнью. Настроившая бункеров попса даже закатывала последние телепредставления. Но Апокалипсиса, который в руке Божией, тогда не произошло. И что же? Человечество, заглянув в пропасть, в чем-то изменилось, переосмыслило свою жизнь? Увы! Все те же толпы на рынках перед светским новым годом. Все та же пальба, как на войне, и пьянка в строгую постовую неделю накануне Рождества Христова. И даже больше, чем всегда, было тогда змей – очередного символа очередного, Богом ведь всем нам данного года. И те же, радостно вырвавшиеся – уцелели! – разврат и пошлость телевизионных праздничных передач. Зримо не прибавилось одумавшихся или задумавшихся о своей душе прихожан в храмах. Помягчели ли сердцем и бросились ли совершать больше добрых дел люди, считающие себя верующими, – Бог весть. Бог, пред Которым мы предстоим каждое мгновение нашей жизни.

Удивительно, как же бурно всюду обсуждали тогда предсказанный какими-то индейцами конец света. Реальные же, а не «нагаданные» сомнительными прорицателями признаки приближения Апокалипсиса уже у всех на виду. Достаточно оглядеться вокруг, проанализировать процессы глобализации, ухудшения экологической обстановки, исчерпания ресурсов на планете, мирового терроризма, тотального падения нравов. И есть еще один, особенно знаменательный духовный признак приближения конца времен, о котором предупреждал Господь: «И по причине умножения беззакония во многих охладеет любовь» (Мф. 24, 12). Оглянитесь вокруг, вглядитесь в собственную душу… Но ведь у нас еще есть время, правда? Бог дает нам еще шанс, смиренно стоя у двери нашего сердца. Отворим Ему, выйдем навстречу?..

Сколько прихожан бывает по воскресеньям в нашем Михаило-Архангельском храме? Двести-триста человек? А, может, и пятьсот? Вот в приходской газете был опубликован призыв помочь нашим юным прихожанам сиротам Маше и Ване. Как мне удалось выяснить в редакции, откликнулось четыре, всего четыре! человека. Причем одна из них пожилая хромая пенсионерка, инвалид, которая и до храма-то с трудом доходит. А ведь даже деньги этим сиротам не нужны так, как та самая любовь, которая все больше оскудевает в нас как простое человеческое участие, конкретная помощь, например в установке нового креста на могиле матери или ремонт двери дома. Четыре человека… Да еще несколько пенсионерок с другого прихода.

Охлаждение любви, окамененное нечувствие… А посмотришь на иных, молодых, с виду здоровых, наших прихожанок, что с елейным благоговением и опущенными долу глазами стоят «на своих местах» в церкви, и невольно думается об искренности этакого благочестия и о словах апостола Иакова: «Так и вера, если не имеет дел, мертва сама по себе».

И нам, таким вот, какие мы есть, надо постараться вложить в наших детей не окамененное нечувствие, а любовь и сострадание. Иисус Христос сказал: «Пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне» (Мф. 19, 14). Но посмотрим на наших детей в храме Божием. Вот маленькая девочка из семьи, давно посещающей церковь. Она ложится посреди храма на пол, перекатывается по нему, болтает ногами. Ее мать, поглядывая вокруг, цедит улыбку, видимо, приглашая окружающих молящихся людей умилиться. А здесь есть чему умиляться? Зачем мучить ребенка и смущать прихожан, если наши батюшки столько раз призывали приходить с маленькими детьми ближе к Причастию и не позволять им шуметь и бегать? Ведь они приходят сюда на встречу с Богом, а не в спортзал или на детскую площадку. И если чадам с малолетства не прививать послушания и благоговения, они вряд ли появятся позже. У нас в храме принято пропускать вперед мужчин и детей. Но все, наверное, видели, как некоторые наши церковные детки бесцеремонно расталкивают взрослых, пробираясь вперед, как кричат и носятся во время службы возле храма. Этому тоже надо умиляться?

Еще одна сторона воцерковления наших детей. Мой сын, с раннего детства приводимый в храм, взрослея, стал спрашивать, почему в церкви маленьких детей много, а его (подросткового) возраста мало? Уже зная, почему, мямлила ему что-то про занятость в школе и прочее. А потом он как-то сам это понял и стал все реже и реже ходить в храм. «Мне там тяжело стоять, душно, мне неинтересно…», – откровенно признался он мне. И хотя все же в церковь еще приходит, исповедуется и причащается, и я надеюсь, зерно Божие все же прорастет в нем, теперь бывает, с сожалением смотрю на молодых мамочек, заставляющих маленьких детей выстаивать всю службу. На днях моя знакомая одергивала в храме своего сынка (лет десяти), который упорно тащил ее домой. Какая же скука и усталость была на его лице! Надо ли, надо ли таким образом воцерковлять детей? Ведь еще три-четыре года, и этот мальчик, которого помню еще с младенчества, может возненавидеть и храм, и церковные службы, и, страшно подумать, Самого Бога, к Которому его тащат силой.

«Се стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду и буду вечерять с ним, и он со Мною», – говорит Господь. Он на то и дал человеку свободную волю, что Ему нужно наше сердце, наша любовь свободного человека. Сколько уже перед глазами горьких жизненных примеров, когда бурно воцерковляющиеся родители «перекормили» своих чад Православием и те теперь столь же бурно наверстывают упущенное в мирских соблазнах. Ни в коем случае не призываю молодых родителей пустить воцерковление детей на самотек, переложить на их неокрепшую волю. Но показать своим примером, открыть для них Православие как религию любви и радости, а веру нашу как отраду и спасение душе, а не принудительную повинность – родительская задача труднейшая, но с Божией помощью выполнимая.

…Ни предложение почитать о Божественной литургии с параллельным переводом, дабы лучше понимать, что происходит на службе, ни увещания и попытки пристыдить не приносили результата. Компьютерные игры и скутер оказались для сына более привлекательными. Но посты стали для него уже привычными как и стремление примириться после размолвки, а желание очистить душу покаянием гораздо реже, но все же влечет его в храм.

Вернутся ли наши чада, уже разочарованные миром и пострадавшие, в храм своего детства? Не задавят ли плевелы доброе семя Божие? И, может, только собственный горький опыт приведет их на самую главную в жизни встречу – с Богом. 

P.S. Недавно узнала, что группа наших бабушек передала сиротам, о которых упоминалось выше, деньги, собранные на крест для их убиенной матери.