Последний человек
О конце света можно говорить по-разному. Одни пытаются рассчитать времена и сроки. Другие задаются вопросом о причине. И в самом деле, почему истории предстоит закончиться? Почему Бог намерен в определенный момент прекратить естественную смену поколений?
Философы и богословы сходятся на том, что причиной конца света станет кризис культуры богообщения. По утверждению психологов, человек, исключенный из общения с себе подобными, не разивается как личность и ребенок, воспитанный волками или обезьянами, не может прижиться в мире людей. Схожим образом и тот, кто отлучен от общения с Богом, не достигает минимальной меры развития, необходимой для жизни в вечности. Конец времен ознаменуется пришествием «последнего человека», который не будет способен сделаться насельником горнего мира в принципе. В ходе человеческой истории число духовных «тарзанов» и «маугли» неуклонно возрастает, так что в какой-то момент способных жить в Царстве Небесном совсем не будет. Христос говорит о последних временах: «Сын человеческий, прийдя, найдет ли веру на земле?» Конец света наступит потому, что набор жителей Небесного Иерусалима из рождающихся на земле людей окажется более невозможным.
Любопытная деталь: даже совсем не религиозные философы задаются вопросом: как развивается кризис культуры богообщения? Почему диалог с Богом становится невозможным? В 1885 году Фридрих Ницше восклицал: «Смотрите! Я показываю вам последнего человека. "Что такое любовь? Творение? Устремление? Что такое звезда?" – спрашивает последний человек и моргает».
Это-то вот «моргание» и было тем отличительным признаком, который больше всего раздражал Ницше в последнем человеке. Почему? Столетием позже этот вопрос прояснил французский философ Ги Дебор, подробно описав нечеловеческое «общество спектакля».
Евангелие от Луки содержит весьма примечательный эпизод встречи Спасителя с Иродом Четверовластником. Ирод, увидев Иисуса, очень обрадовался, ибо давно желал видеть Его. Тетрарх много слышал о галилейском Проповеднике и надеялся увидеть от Него какое-нибудь чудо. Он принял Христа приветливо и предлагал Ему многие вопросы, однако Тот ничего ему не отвечал.
Это очень странно: Христос говорит со всеми: с мытарями и грешниками, фарисеями и саддукеями, прокаженными и знатнейшими людьми народа Израилева. Спаситель отвечает самарянке, римскому язычнику Понтию Пилату и даже Иуде-предателю. Единственный человек, которому Спаситель отказывает в диалоге, это Ирод Антипа. Неужели этот последний провинился перед Богом больше всех?
Дело в том, что Ирод Антипа – это и есть ницшеанский «последний человек», типичный представитель деборова «общества спектакля». Он не способен отнестись к чему-то всерьез. Даже Самого Христа Ирод воспринимает как фокусника, развлекающего зрелищем праздную толпу. Но «спектакль противоположен диалогу», отмечает Ги Дебор. И в самом деле, что бы ни ответил Ироду Спаситель, Он не смог бы вступить с ним в диалог. Любая реакция, кроме молчания, автоматически включила бы Христа в предложенный тетрархом спектакль. Неизбежно Спаситель мира начал бы играть роль шута, предназначенную Ему «моргающим» зрителем.
Но спектакль в любом случае должен окончиться смехом. Галилеянин молчит и не показывает чудес? Для Ирода это означает только одно: Иисус Назярянин плохой шут. «Что ж! – решает тетрарх, – в таком случае посмеемся над Его сценической неудачей! Ведь чем хорош спектакль? Тем, что он способен включить в себя все. Даже реальная смерть, приключись она с актером-комиком на сцене, станет хорошей шуткой». И вместе со своими воинами Ирод уничижает Христа и осмеивает Его.
Ницше тонко прочувствовал эту ситуацию. Позже он поставил в нее своего героя. Пророк Заратустра, ошеломленный балаганной реакцией людей на его первую проповедь, говорит сам себе: «Непреклонна душа моя и светла, как горы в час дополуденный. Но (люди) думают, что холоден я и что говорю я со смехом ужасные шутки. И вот они смотрят на меня и смеются, и, смеясь, они еще ненавидят меня. Лед в смехе их».
Вне диалога жизнь невозможна. Именно поэтому Дебор называет общество спектакля «зрелищной организацией небытия», «отрицанием жизни, которое стало видимым». Всякое действие последних времен превращается в шоу. В новейшей истории России уже было тому ужасное подтверждение. Террористы, ворвавшиеся в театральный центр во время исполнения в нем популярного мюзикла, были озадачены тем, что их никто не воспринял всерьез. Зрители сочли вооруженных людей актерами, участниками действия, и только первые трупы смогли их отрезвить. Современный терроризм есть ничто иное как порождение «общества спектакля». С точки зрения теоретика-радикала, в современном мире нет иного способа заставить людей относиться к тебе серьезно, кроме как убивая их.
Ги Дебор был одним из идейных лидеров майской революции 1968 года. Однако впоследствии философ был вынужден признать, что «общество спектакля» и восстание против себя превратило в спектакль. Даже наиболее самоотверженные и искренние революционеры не смогли избежать роли шутов. Что случилось с именем Че Гевары? Оно превратилось в популярный молодежный бренд, стало символом «хорошо упакованного и политически корректного бунта против мира, где царит политкорректность и все хорошо упаковано для продажи». Поняв это, философ спился и покончил с собой.
«"Счастье найдено нами", – говорят последние люди и моргают». В речи Заратустры неоднократно повторяется эта фраза. Очевидно, Ницше акцентирует внимание на двух признаках «последнего человека». Они-то и становятся главными основаниями прекращения богообщения. Господь будет молчать перед «моргающим» зрителем из «общества спектакля», как Он молчал когда-то перед Иродом Антиппой. А сам последний человек со своей стороны будет молчать перед Богом потому, что структура его личности будет зеркально противоположна заповедям блаженства: вместо духовной нищеты, жаждущей Бога и алчущей правды, там будет «культурная» пресыщенность; вместо миротворчества, происходящего от милости, кротости и чистоты сердца, – малодушная политкорректность; вместо благородства трагических слез – дешевый смех комедии; вместо благодарности Богу, доходящей до жажды мученичества за Христа, – болезненная забота о здоровье, поставленная во главу угла.
