Простые и чудотворные

Юлия Кулакова

Новые молитвословы в лавку завезли. Простые книги и то аккуратно стараешься разложить, а эти – книги Божии. Кто-то возьмет их в руки и будет благоговейно читать молитвы перед иконами. Слова эти когда-то говорили святые – а сейчас и мы вместе с ними говорим. Какое чудо, если вдуматься! И молитвенное правило чьей-то малой церкви, может – маленькое, может – не очень, будет прочитано с этой небольшой книжечкой в руках.

Анна Витальевна открыла одну новую, завораживающе пахнущую книгу. Обложка простая, бумажная, незатейливая. А вот открываешь – «Молитва Макария Великого». Он эти слова произносил, обращаясь к Богу. Она положила книжечку осторожно-осторожно. И остальные вслед, на чистую полку. Торговый центр большой, должно бы быть шумно, а здесь стоишь – и шума не замечаешь.

«Ну что это за работа – в церковной лавке среди магазина! – ворчала на днях соседка. – Разве что – не уработаешься, внуков потом смотреть силы есть».  Дочери часто приводят внучков, по ее же просьбе, и на выходные, и по вечерам. Молодые работают с утра до вечера и устают, им отдых нужен, а детишкам – чтоб за ними не вымотавшийся взрослый следил, который раздражен и с ног падает, а совсем другой, «в своем уме, а не то, что мы на рабочей неделе», как дочка старшая это называет. В воскресенье Анна Витальевна всех троих внуков ведет в храм. Часто и в субботу вечером. «Повезло, не капризничают!» – это ей Машенька, Мария Михайловна, ровесница и тоже бабушка, тоже прихожанка, говорит. У той внуки порезвее, то убегут, то подерутся. Разные детки-то бывают, не по одному образцу же сшитые. «Может, твои спортсменами будут!» – говорит она Машеньке.

В лавке работаешь – и молишься. Икону Николая Чудотворца ставишь – его просишь Богу помолиться о себе и всей семье. Именные маленькие образочки раскладываешь – и к каждому обратишься. Все они здесь. Помоги, Господи, сохрани от всех бед и болезней. Пресвятая Богородица, помоги, вразуми и направи.

Люди подходят. Кто посмотреть, кто купить. Кто – свою историю рассказать, и такое часто бывает. А кто – сказать «я в это ваше всё не верю». А потом иной раз ведь вернется «неверящий»-то. И скажет: «А знаешь, мать, у меня батя верующий был, и однажды его Бог спас, я точно знаю». Много историй таких. «Мам, записывай», – говорят ей дочки. Да какой же она писатель. Она лучше помолится о всех, кого вспомнит. Помогай всем Бог!

* * *

– А это кто?

Две девочки в пушистых шапочках склонились над витриной. Юные личики совсем. Хотя это ей юные, а так лет двадцать, наверное, есть.

– Это святой Георгий Победоносец.
– А почему без змея? – придирчиво смотрит одна.

И начинает Анна Витальевна рассказывать про то, кем был святой великомученик, и как за веру пострадал. И что подвиг его земной жизни – как раз не в том, что змея победил.

– А я думала, он великомученик потому, что змей его замучил, – не то в шутку, не то всерьез говорит девочка. Анна Витальевна с трудом удерживается от улыбки. Хоть стой, хоть падай с некоторыми.
– Слышал бы тебя святой Георгий, Ирк, – подталкивает ее в локоть подружка.
– А он и слышит, – подсказывает Анна Витальевна. Подружка кивает. Первая, бойкая Ирка, скептически смотрит на девочку:
– Это ты, Насть, в воскресной школе училась, а я в это время сама знаешь, чем занималась.
– На борьбу она ходила, еще в школе,  – доверительно сообщает Настя Анне Витальевне.  – Она у нас сильная.
– Как Илья Муромец, ясно, – заговорщически кивает женщина. 

Ира настороженно смотрит на нее:

– А вот что, если я ему молиться захочу, Илье Муромцу, как святому покровителю, – то можно?
– Любому святому молиться можно, конечно. Только и святую Ирину в молитвах не забывай. В честь которой нарекли.
– Ну-у... «Ирина» значит «мирная», а я какая-то и не мирная совсем, – смеется Ира.  – Слушайте, а у вас часто тут покупают всякое? Иконы вот?
– Часто, – кивает Анна Витальевна.
– Насть, не тяни за рукав, я тебе сказала, что спрошу, – и спрошу. А потом не приходят обратно, не говорят, помогло или не помогло?

Настя смущенно смотрит на свои руки, на одной до сих пор пушистая голубая варежка. Совсем детская.

– Бывает, что приходят, да. И рассказывают.
– И вот прямо и на этой неделе приходили?
– Два человека точно есть, – улыбается Анна Витальевна.
– Расскажете?

* * *

Кому-то, наверное, захотелось бы рассказать девочкам о чем-то таком ярком, что не обойдешь, не забудешь. Не сможешь жить, как раньше, не спрашивая себя: если я верю, что Бог такое чудо сотворил по любви к человеку, – чего же я к Нему еще не бегу?

Но Ира спросила о том, что было на этой неделе. И Анна Витальевна не стала лукавить и повествовать о каких-то других событиях. Наверное – для чего-то нужно именно так?

А на этой неделе к ней перед самым закрытием подошла просто одетая женщина, явно с работы. Бледненькая. Попросила о ней записать «что-нибудь о болящих», сказала, что давно уж ей плохо, месяц, что ли. И, почти как Ира, и спросила: а можно ли молиться другой святой, а не той, «по которой назвали»? Имя по паспорту – не из святцев, в Крещении нарекли созвучным, а вот мама усопшая у нее Дарья была, и день рождения ее самой «на Дарью». Показала немного потрепанную бумажную иконку в кошельке, «от мамы». Анна Витальевна ей так же и ответила: можно и Дарии святой молиться, и своей святой. Одно другому не мешает.

– И о здравии можно? Не только Пантелеимону?
– Конечно же. Молиться можно любому святому и о чем угодно!

Ушла женщина. А пришла – вот, в конце недели. Не бледная уже. И какая-то довольная. Откровенничать не стала, просто попросила икону святой мученицы Дарии «и побольше». Записали обеденку за нее – уже без «болящей». А когда ушла – Анна Витальевна еще и ее маму Дарью за упокой записала.

И еще одна женщина была. Во вторник, вроде. Спросила, «кто тут святые врачи». Глянулась ей иконочка святителя Луки, расспрашивала. Анна Витальевна ей и стала рассказывать: вот, был такой доктор Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий...

– Ух ты, какое имя! – изумилась женщина. Внимательно прослушала, как гениальный доктор стал епископом Лукой и как его гнали, а он все равно людей спасал, – а потом как-то так тихо и ушла.

А появилась вновь – так буквально через какой-то час после Дарьиной дочери. И рассказала, что была она в больнице, уж очень волновалась, какой врач попадется, сколько уж ничего толком не помогает от болезни. Нервничала, а тут видит календарь у стойки записи пациентов. Простой, не церковный. И кто же там изображен на странице этого месяца? Он самый: Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий.

Врач попался «толковый, и лекарство уже помогает», и вернулась она для того, чтобы икону святого Луки купить. Благодарить будет и ему молиться.

* * *

– Ничего себе, с календарем-то, – оценила Ира.  – А календари домой брать с иконами, ваши церковные, – это вот как? Тоже как бы иконы?
– Почему же «как бы»? Иконы и есть. Их потом только не выбрасывайте, девочки, пожалуйста.
– А куда их?
– В рамочку, да в святой угол. Это же святыни.
– Святыни – это когда чудотворные иконы, о которых пишут, – уверенно сказала Ира.

Анна Витальевна и тут в объяснения пустилась. О том, что и там, и там – образ Господень или святого. Где-то Господь посылает много чудес, где-то меньше – но не этим же мы святость Изображенного измеряем! Когда женщина заговорила о душевном спасении, Ира поморщилась:

– Да знаю, мне Настька вон про это рассказывала. Все хочет в храм свой затащить. А там совсем чудотворных икон нет.

Вскоре после этого девочки ушли. А Анна Витальевна записала их имена на листах для поминовения на Литургии.

* * *

– Чудотворные – это не когда из календарей и бумажные. А когда... настоящие. Известные. Или на Афоне, я передачу смотрела, там бывают чудотворные и прямо в кельях. Монахи-то перед настоящими молятся! И там...

Сидевшая в автобусе рядом с подругой Настя набрала на экране телефона в строке поиска про келью и Афон. И увидела картинку: монах, опустив взгляд, сидит на старой лежанке прямо в пещере. А по стенам этой пещеры, прямо поверх камней, наклеены иконы. Бумажные, как из календаря или журнала.

– Кажется, тут тебе ответили насчет икон из календаря, – перебила Настя подругу и показала ей фотографию.

Ира замолчала и долго смотрела на изображение.

А в обычной церковной лавке посреди обычного торгового центра заканчивался рабочий день Анны Витальевны, самой простой женщины и бабушки. Она перебирала четки и просила Господа позаботиться о рабах Божиих Ирине и Анастасии.

РУКА ДАЮЩЕГО НЕ ОСКУДЕВАЕТ!