«Во оставление грехов…»
Юлия Кулакова
…Так оно бывает, наверное, когда ты еще ребенок и впервые в жизни бежишь. И уж точно бывает, когда впервые что-то делаешь. Сложное спортивное упражнение, например. Или вот: на велосипеде едешь. Разогнался, ветер в ушах, радость в глазах – и бряк. Физиономией в грязь.
Вот только когда физиономией в грязь – обычно не приходит мыслей, будто надо в таком виде полежать, а не встать и отряхнуться. Или грязь не отмывать, потому что вдруг иначе ощущение того, живого, радостного ощущения новизны, ощущения полета – уйдет.
А когда примерно то же происходит, в образном смысле, в твоей голове – вполне почему-то таковые мысли приходят. Как же ты расстанешься пусть не с греховной, но все же рискованной для спасения души привычкой? Как поменяешь свой образ жизни? А не отнимут ли эти перемены у тебя что-то?
Хотя мозгами-то прекрасно понимаешь, что на самом деле ничего «живого» и «ценного» в том, что твой нос в грязи, – нет.
Обо всем об этом я размышляла в день, когда внезапно посетила меня болезнь. Планы на ближайшее время разбились вдребезги, да и себя я ощущала примерно в такой же степени разбитой. И тем более было обидно слечь, потому что та дата был для меня особенной. 11 апреля – день рождения сразу двух старцев, архимандрита Иоанна (Крестьянкина) и моего духовного отца схиархимандрита Николая (Феоктистова). Ну как в такой день болеть, да еще так сильно?
На днях мне передали для сына икону Божией Матери из Ново-Афонского монастыря. Копию чудотворной «Избавительницы» с предстоящими святым апостолом Симоном Зилотом и великомучеником Пантелеимоном. И три свечи еще. Дошла я до иконного уголка, как-то смогла затеплить свечу. А на большее уже и сил нет.
Сын в этот день взял на себя все хозяйственные дела. Слышу: открылась входная дверь, снова закрылась. Опаздывает в аптеку за лекарствами, закрывается она рано, вот и торопится. И высвечивается сообщение на телефоне: «Посмотри, что я принес, на стиралке лежит!»
Поползла я к «стиралке».
И вижу картонную коробку из-под церковных свечей. С образом великомученика Пантелеимона сверху и молитвой на обороте. А поверх молитвы приклеена надпись, что свечи за новопреставленную Дарию надо ставить по одной в день. Ни дать ни взять рецепт врача. Ну, что ж, может, для кого-то так оно и есть…
Вот только коробка эта в такой страшной грязи, и такой от нее запах, что и говорить язык не поворачивается. Господи мой Многострадальный, кто ж такое натворил-то, кто ж святой образ осквернил и в такую грязь втоптал?
Вырезала и образ, и молитву, сижу, очищаю всеми доступными средствами. Болезнь на это время будто бы даже ослабла. А тут и сын пришел:
– Представляешь – я же сегодня дважды подряд на эту самую помойку ходил! И когда там был в первый раз – честное слово, образа не было! Значит, кто-то за это время пришел и в грязь втоптал?
Говорить о том, кто и что сделал с картонной иконой, не хотелось. Хотелось скорее очистить и помолиться перед ней. А очистить, вопреки опасениям, удалось, и даже запах ушел. «Свечками пахнет!» – удивленно сказал сын через пару часов.
Сын вообще у нас чемпион по обнаружению икон. Находит их везде, от улицы города совершенно нехристианской страны, где ее вроде бы и быть не может, до церковного склада, на котором уверяют, что таких икон, как мы обнаружили, у них отродясь не бывало.
– Вот, снова я икону получил! – по-детски радуется сын.
А я получила ответ на все свои вопросы.
«Очисти себя от грязи, как очистила эту икону – и получишь просимое. Не жалей отказаться от того, что противно совести, как не жалеешь эту грязь. А то через такой слой такой гадости – как пробьется к тебе что-то хорошее?»
Как всегда повторял мне мой духовный отец: «Упала? Не лежи! Вставай!»
И остается еще один участник всей этой истории. Новопреставленная Дария, которая уже минимум 40 дней как находится не на земле.
Чтобы восстановить события, не нужно быть детективом: умер крещеный человек, родня пошла в храм спросить, «а что положено делать», там им и объяснили и даже «инструкцию» приклеили. Вот только по прошествии 40 дней эти самые родственники выбросили коробку с образом на помойку, несмотря на надпись на ней: «Пожалуйста, не выбрасывайте, отнесите в храм!» Видать, тяжела дорога до храма оказалась.
И, похоже было, что некому больше ту Дарию теперь и поминать. «Ритуал» выполнен, и то, что о нем напоминало, вынесено из дома.
Но это – было. А теперь – есть кому. Потому что теперь ее поминать будем мы.
Возможно – какой-то «особенный» была человек раба Божия Дария, раз Господь вот так позаботился о ее поминовении.
Хотя – для Господа, Который за нас распялся, все мы особенные. И все очень-очень ценные. И молится сейчас и святой Пантелеимон за тех, кто выбросил его образ. После Страстной и Светлой Седмиц это особенно понимаешь. Особенно чутко ощущаешь, в самом сердце.
И вот это и есть по-настоящему живое. Которое ни с мирским, ни с греховным уже не спутаешь.РУКА ДАЮЩЕГО НЕ ОСКУДЕВАЕТ!
