«Вот она, жизнь. Смердит, как то мясо…»

Елена Кучеренко

Об отце Евгении, моем дружественном украинском батюшке, я много уже писала. Но не устаю удивляться его простой, бесхитростной  и какой-то даже «детской» вере. Как в самых, казалось бы, житейских, земных ситуациях ищет он Господа, старается Промысл Его увидеть, какой-то «небесный» урок извлечь из происходящего для себя и окружающих.

Вот и сейчас рассказал он мне историю. Многим она покажется совсем не о Боге. Но в конечном итоге, только о Нем она и есть.

* * *

Недавно совсем появилась на его приходе женщина, Ольга. Она не из тех мест. Приехала оттуда, где сейчас идут бои – стреляют, гибнут люди, страшно очень. Это она сама ему со временем рассказала.

Еще рассказала Ольга, что много лет была она верующим, воцерковленным человеком. Исповедь, Причастие, посты... И она, и муж ее. И казалось ей всегда, что Бог в ее жизни стоит, как и положено Ему, на первом месте. Все остальное – на втором. И не отступит она от Него ни при каких обстоятельствах. Помните, как апостол Петр: «Если и все соблазнятся о Тебе, я никогда не соблазнюсь» (Мф. 26, 33)...

Но это пока все спокойно, благополучно было.

А потом началось то, что началось. Испугались люди. Но это и понятно. И Ольга с мужем испугались. Дети, слава Богу, выросли, в другой стране давно жили. Хоть за них бояться не надо. Но за себя страшно, конечно.

Поначалу Ольга в храм, как и раньше, ходила. Молиться пыталась. Но со временем страх вытеснил у нее из души молитву. Что тоже объяснимо. Неизвестно еще, кто и что чувствовал бы в таких условиях. Слаб же человек. Кругом рвались снаряды. Многие даже нос боялись на улицу высунуть.

Ольга потом уже отцу Евгению рассказывала, что видела однажды, как в промежутке между обстрелами парень молодую беременную жену на прогулку вывел. Думал, успеют подышать, а тут «прилетело» рядом. Слава Богу, живы остались. Но у женщины схватки раньше времени с перепугу начались. Муж еле успел дотащить ее до роддома. Благо, он близко. Потом говорили, что в приемном покое и родила. И хорошо, что акушер нашелся. К тому моменту почти все врачи уже оттуда сбежали.

* * *

Это с одной стороны. А с другой – еще и такая беда. Не только из-за взрывов стало опасно в тех местах в храм ходить. «Вражеской» стала каноническая Церковь для многих. «Предательской»... И священникам, и прихожанам угрожали. С детьми их расправиться обещали. Как будто виноваты они в чем-то, малыши-то.

Доносы писали. И не какие-то чужие люди, а свои же, кумовья, которые в один миг из близких превратились в далеких. Мол: «коллаборационисты там сплошные, диверсанты – Патриарха поминают». И ждали люди, что не сегодня-завтра за ними приедут. А за кем-то и приезжали.

Особенно активизировались после того, как батюшка их местный сказал на одной из проповедей, что «Господь это всем для покаяния попускает, для исправления. Чтобы люди жизнь свою пересмотрели, грехи оставили... Независимо от того, кто прав, кто виноват – не об этом надо думать, не ненавидеть и проклинать, а только на Него одного сейчас надеяться и о милости молить».

Половина прихожан и возроптала: «А нам-то за что?! Взрывы эти, ужас весь... Не о том ты, батюшка, говоришь. Мы страдаем, да еще и каяться должны!? А не за орков ли ты часом?». Хлопнули дверью и ушли из храма.

И Ольга роптала на Бога: «Как же Ты допустил такое!?» Страшно ей было в таких условиях в храм-то ходить. Взрывы, доносы... Да и дома не до молитвы стало. Все думы  и чувства об одном – как бы выжить. «Может, и нет Тебя вовсе, раз всё так?! Гнала от себя эти мысли, а они снова лезли в голову.

Так постепенно и ушел из ее жизни храм. Да и Господь начал уходить. Точнее, она от Него. Но ведь и Петр в страхе отрекся, хотя каялся потом. Ничто не ново...

* * *

А потом не до того стало. Еще больше загрохотало. Жизни надо было спасать, бежать, куда глаза глядят.

Как раз в это время какие-то их знакомые из более спокойных в этом смысле мест, где отец Евгений служит, уехали за границу. И остался дом пустой. Предложили они Ольге с мужем туда переехать. Не то, чтобы полная безопасность, но все же потише. Хоть не на самой линии разграничения.

Собрали вещи, скотинку зарезали, кур, заморозили все. Мяса у них на год вперед оказалось достаточно. Что утешало очень. Даже если в магазинах ничего не будет – выживут. Погрузились в машину и отправились в путь.

Как они до места назначения ехали – отдельная история. Сейчас не о том. На второй день добрались. Дом хороший, просторный. Техника вся в наличии. Хозяева оставили. Ну и зажили.

Мясо очень берегли, беспокоились за него. Денег же нет, единственное их пропитание. Приехали, первым делом его в морозильную камеру поместили. Там она большая была, отдельно от холодильника стояла.

По дороге к новому месту храм отца Евгения увидели. Защемило сердце у Ольги. Душа-то терзалась. Чувствовала, что как Петр она. Только не в святости, а в предательстве. Но «гасила» это в себе: «Чем нам Бог Тот помог? Молитва та? Да ничем. Сами спаслись, своими силами. Сами и выживем».

Так и начали они жить. Мясо ели, да новости смотрели. И чем больше смотрели, тем больше на Бога и жизнь эту злость брала. Но и металась Ольга  внутренне. И Бога Такого не могла  «принять», Который все это допустил. И без Него тяжко... И в храм идти не хотела, и чувствовала – не то что-то делает... И каялась, и оправдывала себя... И роптала на Бога, и у Него же ответа искала на вопрос «как жить?». В общем: «дьявол с Богом борется, а поле битвы – сердца людей»...

* * *

А дальше вот что произошло...

Вечером была гроза, и Ольга с мужем решили выключить телевизор из розетки. Вдруг что. Чтобы молния не попала. А он рядом с морозильной камерой стоял. И не знают уже, как так получилось, но вынули заодно и ее вилку из розетки. Потом телевизор включили, а камеру забыли включить. И не заметили.

Прошло несколько дней. Захотели они сальца достать, открыли камеру, а оттуда – волна вони. Протухло все за это время.

– Разбирала я то наше мясо и рыдала. Все сгнило, ни одного пригодного куска не осталось, – рассказывала Ольга отцу Евгению. – Как жить-то дальше? Есть что? И в какой-то момент прямо замерла. И пронеслось у меня в голове: «Вот она, жизнь моя без Бога-то какая! Смердит, как это мясо. Мы на земное все надеемся, на свои силы. Копим что-то, шкафы, холодильники забиваем. Господа забываем. Кажется нам, что все продумали, подстраховались. А это ж всё гниль. День – и нет ничего... А Бог во все времена один и Тот же. Вот и ответ на мои терзания».

В общем, «пропел петух», и горько раскаялась Ольга в своем «предательстве». И хоть страшно ей было в храм идти, невроз себе за это время заработала, но начала понуждать себя. На исповедь к отцу Евгению пошла. И сама же ему эту историю и рассказала.

* * *

А Господь? Господь милостив. Стóит сделать шаг к Нему, Он навстречу делает десять шагов. Люди и с едой, помогли, и с другими разными вопросами. Налаживаться стала жизнь у Ольги с мужем. Да и духовно Он их укреплял.

Хоть и там «бахать» периодически начало – не близко, но слышно все же. Лучше от подвала далеко не отходить. И здесь доносы на своих начали писать. И на отца Евгения тоже. И угрожающие письма слали. Свои же.

Да что там доносы... Брат, который в ВСУ служил, сестре, что в тех местах живет, звонил:

– Придем – перевешаем вас всех!
– Я ж сестра твоя!
– Ну и что, что сестра. Враг ты!

А все потому, что Россия там стоит, да сестра в «церкву москальскую» ходит.

В общем, от чего бежали, к тому и прибежали. Но смогли они переломить себя. С Божией помощью, конечно. И хотя волнительно это, но Ольга у батюшки на каждой Литургии. И плачет, и молится. И боится, и Бога благодарит, что вразумил ее через то мясо.

Вот такая история. Вроде о мясе, но на самом деле, о нашей жизни.

– Но главное здесь, что Господь-то все равно рядом был, – говорил отец Евгений. – Даже когда Ольга от Него отворачивалась. Видел, что терзалась она, искала, и дал ей этот ответ на ее искания. Да, можно бояться, и нужно жизнь спасать. Но только с Богом это делать. Потому что без Него все превращается в гниль. Особенно сейчас без Бога никак.

Да сейчас без Бога никак... От себя добавлю немного не в тему. Есть у меня друг. Сейчас городок, где живет он и еще много родных мне людей, обстреливают. В новостях скупые слова: «ВСУ нанесли удар по району такому-то». А для меня за этими словами те, кого я люблю.

Одна мне пишет в 6 утра: «Нас убивают. Прости меня, если чем обидела...» Другому осколки на крышу прилетели. Смотрю фото. Вот прилетело в магазин, где я каждое лето покупала детям сладости. Вот – в парк, где гуляла с моими девчонками... Вот в подъезд, куда я как-то заходила в гости. Каждый закоулок знаком.

Я мечусь, звоню каждые пятнадцать минут – все ли хорошо, все ли живы?.. И на том конце провода слышу разрывы снарядов. Я забыла о молитве, нужно же что-то делать, куда-то бежать, «заготавливать мясо», а сделать ничего нельзя...

И вдруг мне приходит от этого моего друга сообщение:

«Не кипишуй! От этого мало толку! Молитва – единственная помощь и спасение. Поэтому успокаиваемся и с упованием и верой тихо, спокойно и уверенно молимся...»

Да, он прав.


РУКА ДАЮЩЕГО НЕ ОСКУДЕВАЕТ!


Добавить комментарий


Защитный код
Обновить