Святой покровитель нищего

Юлия Кулакова

– Здесь нам хорошо! – прокричал отцу-священнику сын, уставший от беготни с сестренками по двору, плюхаясь на скамейку. – Здесь всегда тепло! Лето круглый год! Пап, а в каких еще странах зимы не бывает?

И, не слушая ответа, с новыми силами поскакал обратно догонять девчонок.

– А еще хорошо, что на зимнюю одежду тратиться не надо, – вполголоса подсказала подошедшая к батюшке супруга. 

Он кивнул.

Немногочисленный приход здесь, в этой стране вечного лета, был сплоченным, дружным. Съезжались на службу со всей восточной провинции; те, что жили подальше, выбирались реже. Вместе молились, а потом удавалось и провести беседы со взрослыми, и позаниматься с детишками, и организовать помощь, когда она была кому-то нужна. Хотя день на день не приходился: в чужой стране каждый выживает, как может, а отпроситься с работы ради службы – кто-то работал и в выходные – почти всегда означало эту самую работу потерять. Потому и бывали дни такие, как недавний праздник: пять человек в церкви да две унылые монетки в металлической «копилке» у входа. А ведь надо как-то платить за аренду помещения, снятого под храм… В тот день пришел еще к концу службы Серега, бывший наркоман. Слово «бывший», впрочем, кажется, снова под вопросом. Опять бросил работу, живет непонятно где, бродит нервно-веселый и исчезает при первых попытках помочь ему не «на обед», а по-настоящему, чтобы не пришлось больше побираться. Сколько его всем приходом кормили-одевали, помогали устроиться хотя бы сторожем – столько раз он снова заявлялся через некоторое время без работы и без денег. Уверял, что «только пьет». Но «только пьющим» и хотящим выбраться помочь как раз неоднократно удавалось: собрать на восстановление изрядно подорванного здоровья, устроить работать или в зависимости от состояния связаться с родными, чтобы помогли уехать отсюда. А с Сергеем всё выходило иначе.

– Дай денег! – с порога заявил он батюшке, который отправил супругу с чадами провожать на другой конец района двух маленьких прихожан, брата и сестру, – те  ходили в храм без родителей. Родители  в Бога не верили, но считали нормальным «давать детям свободу мировоззрения».
– Бери, – усмехнулся священник и перевернул «копилку». Пара монет брякнула о стол.
– Негусто, – Серега шмыгнул носом. – Ну, раз денег дать не можешь, хоть домой меня на машине отвези – я скажу, где живу…
– Ты ел сегодня? – спросил его батюшка. – Да вижу, что не ел. Вот еды – куплю, поехали, тут столовая рядом.
– Это рис с курицей что ли в палатке на углу? – разочарованно протянул Серега. – Я думал – в ресторан поедем!
– Не езжу я в рестораны, Сергей. В последний раз на свадьбе друга был, да когда это было.
– Ну да, конечно, – недоверчиво поморщился Сергей. – Ладно, пойду я… святой отец. Как-нибудь еще загляну! Хотя нет, ладно. Так и быть: поехали за курицей!

***

– ...О чем задумался? – спросила жена.
– Да о Сереге. Чувствую, что вовсе он наркотики и не бросил. Я-то, грешник, не разбираюсь в этих делах совсем. Был бы врач хороший знакомый… с другой стороны – а как его затащишь к врачу?

Жена вдруг засмеялась и кивком головы указала куда-то вперед. Словно бы услышав, что о нем говорят, в конце улицы, на которой стояло здание с помещением, отданным под храм, появился Сергей. На этот раз он был не один – с ним шел какой-то несуразно длинный и худой белобрысый парень.

– Вот что с ними делать? – развел руками священник. – Нельзя так всё оставлять. Надо убеждать их всех возвращаться на родину, к родным. Здесь они совсем пропадут.
– Голодные небось, – по-своему оценила ситуацию матушка. – Там с трапезы блины остались, пойду достану…

В скором времени блины уплетал только один человек – Серега. Второй парень, в отличие от Сереги прилично одетый, сидел и вздыхал, держась за щеку, раздутую флюсом.

– Он креститься хочет, – указывая на парня, с набитым ртом мычал Серега. – Хоть и нерусский, а хочет. Давно хочет – всё мне говорил: «Так хочу я, Серег, креститься…»
– Подожди ты, – прервала его матушка, уже подбежавшая с таблеткой обезболивающего и стаканом воды.

Она протянула их парню:

– Звать-то тебя как, друг?
– Юхан, – почти не открывая рот, выговорил гость.
– Вот что, Юхан, к доктору тебя надо срочно. Опасно это.
– А это дорого! – радостно завопил Серега, прожевавший последний блин. – А у нас денег нет! Он работу как раз потерял!
– Отец… – обратилась матушка к мужу.

Тот понял: она намекает на деньги, что пожертвовал сегодня «на семью» приезжавший на службу человек, находившийся в городе проездом.

Священник кивнул:

– Ну как: сначала к врачу, потом креститься?
– Креститься сначала, – проявил удивительную твердость Юхан.

Сергей, явно надеявшийся, что им удастся выпросить денег в размере оплаты труда дантиста и быстро уйти, например, за пивом – а от него и так ощущался пивной запах, – разочарованно поморщился.

– Хорошо. А в Бога-то веруешь?
– Верую. А остальному вы меня научите, – заявил Юхан, потирая щеку.
– Тогда садись и слушай, – священник указал ему на лавку и сел рядом сам.

***

Когда уже всё было готово к Крещению, оказалось, что Юхан зачарованно смотрит на одну из храмовых икон.

– Кто это? – шепотом произнес он.

– Святой апостол и евангелист Иоанн Богослов, – ответила ему матушка. – Ты же вот, говоришь, читал Евангелие от Марка? А Евангелие от Иоанна – он написал. Юхан, кстати, это и есть Иоанн. Может, в честь него тебя и наречем?

«День был субботний: Иоанн Богослов», – вспомнилась ей строка из цветаевского стихотворения, которое учили в старших классах. А ведь сегодня именно суббота, и будто бы тихо окликнул на ее глазах восхищенного Юхана сам святой Иоанн.

***

Лечение Юхана, к счастью, прошло успешно. В первые дни понадобилась помощь с едой и лекарствами, потом он объявил, что справится сам, и это после всех историй с Сергеем не могло не радовать. Юхан пришел на ближайшую воскресную службу, а на трапезе рассказал, что очень доволен работой, о которой для него договорился батюшка. Но на следующей службе он появился только к ее завершению, точнее, к трапезе, причем в компании Сергея. А потом пропал. Священник бросился наводить справки и в конечном итоге узнал, что Юхан, как и Сергей, давно пристрастился к наркотикам и вся их работа – это то порознь, то вдвоем просить милостыню в разных людных местах. Как на грех, в стране не было никакого представительства того государства, чьим гражданином являлся новокрещенный Иоанн. Реабилитационные центры здесь существовали, но не просто частные, а весьма дорогие, и всех семейных денег батюшки не хватило бы, чтобы его туда поместить. Собрать на долгое и невероятно дорогостоящее лечение от наркомании взрослого мужчины, который этого лечения может и не захотеть, – этого земляки, работающие без выходных и еле сводящие концы с концами, просто не поняли бы. Поместить  в клинику, собственно, и так бы не удалось за отсутствием пациента: одна из прихожанок рассказала, что видела их с Сергеем на днях совсем в другом городе.

А вскоре и самому батюшке пришла весть о переводе совсем в другие края.

Перед отъездом ему удалось найти Сергея в полицейском участке, где тот находился за какое-то правонарушение, и убедить его вернуться к родным. На билет собирали по соотечественникам. Собрали. Отправили, в аэропорт прямо из участка отвезли.

Куда подевался Юхан – Сергей не знал.

***

Накануне дня, когда ожидалось сообщение о новом назначении, священник с женой легли только под утро: уложив детей, они встали на молитву, прося, чтоб исполнилась воля Божия. Через пару часов их разбудил телефонный звонок.

– Значит, там мы нужны Господу, – сказала жена, услышав, куда именно им суждено отправиться.  – А в честь кого там храм?
– В честь Иоанна Богослова, сказали.
– Вот как… – она задумалась. – А помнишь… мы же в честь него нарекали Юхана. Помнишь Юхана?
– Помню, – тяжело вздохнул священник. – Помню и молюсь всегда.
– Я тоже. Слушай… а ведь получается, что это его святой покровитель нам новое служение-то вымолил? Много там людей было, которым нужно было помочь, много что делать нужно было: и по городам ездить служить, и катехизировать, и в тюрьме заключенных посещать. А вот …как будто именно то, что с Юханом связано, оказалось самым важным для Господа за те годы и теперь нас берет под свое крыло сам Иоанн Богослов. То, что ты сделал для его подопечного…
– Или чего не сделал, – ответил священник. – Давай помолимся… и  за него тоже.

И затеплил свечу у икон.