Чадо капризное или чадо Божие?
Юлия Кулакова
Передо мной очередной текст в сети на тему «долой посты и молитвенные правила». В последнее время таких текстов, прямо скажем, немало. Что это за явление?
Нет, я не буду говорить о страшных брошюрках, плохих батюшках и тетушках, которые запугали целое поколение и тем самым вызвали отторжение ко всему, к чему зовет Церковь. Хотя на тему «ряд брошюр как антимиссия» можно, действительно, писать труды. Мне тоже не раз и не два встречались книги, по сравнению с содержанием которых наставления моего строгого духовного отца показались бы непростительным «модернизмом».
Я о совершенно другом источнике этого «всё долой».
Есть еще одна тема, которая также будоражит умы многих «писателей в соцсетях». Это ностальгия по «светлому и чудесному» советскому прошлому. Нет, это пишут не шестидесяти- и восьмидесятилетние. Это пишут люди достаточно молодые. Искать у неверующих людей сочувствия к гонимой в те годы Церкви было бы странно, это я хорошо понимаю. Но что же привлекает наших авторов? Пионерские костры и песни? Тимуровское движение? Квартиры и рабочие места для молодых специалистов, может быть? Увы, наши авторы в последние советские годы могли ходить разве что в детский сад. И, если вчитаться, мы увидим, что в этом-то всё и дело: тексты в стихах и прозе воспевают именно «счастливое детство» в детском саду с новогодними костюмами, которые шила бабушка, с санками, на которых везет папа, дневной сон, компот и вечером – из садика с мамой за ручку. Помнить добрые моменты детства – это прекрасно. Но когда целое поколение начинает свои тексты со слов «ах, вернуться бы…» и почему-то считает вкус любимого компота заслугой советского строя, это начинает наводить на размышления. Да, время сейчас сложное, перегрузка информацией и современный темп жизни уже приводят к тому, что практически все взрослые знакомы с антидепрессантами, а дети по сравнению с предыдущими поколениями остаются детьми до совершеннолетия, а то и дальше. Однако во все времена желательно оставаться человеком. Взрослый человек, который хочет уйти не просто от ответственности, а вообще от делания чего-либо, спрятаться «в детский сад», – это повреждение либо психики, либо совести. О первом пусть говорят специалисты, а вот второе – «верните меня в детство, где мама с папой за меня всё сделают», – это уже вопрос о достойном и недостойном поведении человека.
Сдается мне, что именно вот это желание вернуться в детство, где тебя хвалили просто за то, что ты покушал и поспал, движет и нашими авторами «всёдолойных» текстов. «Второе поколение» помнит детские годы, когда мама за ручку приводила их в храм, когда их в благоговении подводили к Причастию (и это благоговение, надо сказать, осталось на всю жизнь, и слава Богу), потом вели скушать просфорку и пообщаться с другими детишками, и вперед на занятия воскресной школы стихи к утреннику учить.
Что в этом не так, спросите вы? «Не так» – то, что это поколение выросло. И его немалая часть весьма удивилась, что у взрослых, оказывается, принято поститься, молиться, добровольно советоваться с духовником и как-то готовиться к Причастию. Никто не хвалит за то, что ты просто пришел, и некому рассказать стихи. Пора, видимо, брать дело в свои руки… И в результате всё чаще попадаются тексты, что якобы опыт общения с Господом в Церкви для человека придуман и вообще невозможен, что молитвенная помощь – это байка для бездельников, которые не хотят что-то делать своими руками, что посты, правила и подготовка к Причастию – это для невежд (так же, помнится, считали перед революцией очень и очень многие образованные граждане), а вот большой список мероприятий при храме – это правильно, ради этого стоит… Прошу понять правильно: деятельная община (особенно если это дела милосердия) – это прекрасно. Но одно дело мероприятия общины, и совсем другое – община для мероприятий. Лично мне тяжело видеть молодых (хотя уже и не очень…) людей, которые вроде и делают добрые дела, но всегда готовы высмеять братий, что держат пост или не оставляют правило. Готовы заявить, что старшее поколение что-то «соблюдает» не потому, что знает о плодах такой жизни, а от «запуганности», страха оставить «старое» и вступить с ними, активными и бодрыми, в светлую свободную жизнь. Знакомые тенденции, правда? Знакомы они тем, кто в советское время был не в детском саду, а постарше.
Наши пожилые духовники еще помнят времена, когда люди смеялись над молящимися, получали насмешки за хранение поста, помнят глумливые шуточки над «попами» и монахами. Вот только смеялись над исповедью или отрицали почитание мощей комсомольцы, а не активные члены православной общины. Насмехались уполномоченные, а не те, кто завтра пойдет на Причастие (разумеется, без исповеди ее же, как известно, нынче тоже долой…) И я не представляю себе выражение вроде «православие головного мозга» в устах кого-то из тех, кого вижу, к примеру, внимательно слушающим на старой видеозаписи проповеди архимандрита Иоанна (Крестьянкина).
А поколение перед теми, кто «долой», то, которое еще успело прийти к Богу «самостоятельно» с «одной только» призывающей благодатью, и растерялось. Привыкли к авторитету старших, которые могли привести к вере одним добрым словом поддержки, одним примером своей жизни. Не задумались, что, когда уходят отцы, за старших остаются сыновья. А кто-то решил, «задрав штаны, бежать за комсомолом»: всё долой – это же так удобно! Никто ничего не делает – и я не буду…
Возможно, в беде «второго поколения» и виноваты «страшные тетушки», которые требовали «больше молиться, больше поститься», не задумавшись, что «больше» можно только следить за возделыванием своей души, хранить совесть, при этом дыша молитвой, которой при честном подходе не может быть больше или меньше, и помогая себе постом, в котором максимально важна мера, но максимально важна и совесть. Крайности, увы, встречаются и нередко. «Мы постим детей!» – только недавно встретила у кого-то эту странную фразу. И не знаешь, что за ней: разумный подход к христианской жизни ребенка или все-таки родительские амбиции и принуждение, которые потом выльются таким же «всёдолойканьем», по сравнению с которым временный отход от церковной жизни в разы честнее.
Однако говоря про «тетушек», наверное, стоило бы помнить, что «тетушками» и «дядюшками» по возрасту уже являемся мы с вами. Однажды моя приятельница спросила меня, говоря про какую-то поездку: «А взрослые с вами будут?» Я переспросила ее три раза, пока не поняла, что под «взрослыми» она имеет в виду родителей. Нам в эти годы было уже за двадцать. Я старомодно считала и считаю, что человек в возрасте за двадцать является взрослым. Моя знакомая была убеждена, что мы еще дети. Слушать советы старших хорошо. Но нельзя забывать и об очень важном понятии, которое называется «трезвение». Сюда входит и трезвая и честная оценка своих сил, и – главное – понимание, кто ты есть. В том числе понимание того, что ты взрослый ответственный человек, который сам давно «за рулем», сам решает (я не беру здесь в расчет тяжелые психотравмы), как ему строить свою жизнь. Человек грамотный, который, читая те же проповеди старца Иоанна (Крестьянкина), те же жития, скажем, кельтских святых или других святых-миссионеров (не потому, что они лучше других житий, а просто как пример жизнеописаний, которые прекрасно отражают мужество, смелость и решительность Божиих угодников), те же труды святителей только не в виде «открыток» для соцсетей с фразами, вырванными из контекста, а полноценные книги, страницу за страницей, может обрести понимание, что православные святые знали что-то другое, чем то, что некогда внушал некий невежественный взрослый. Можно начать искать это «другое». Лично я никогда не забуду, как меня после «брошюрочного кризиса» в свое время вернули к молитве рассуждения о ней старца Эмилиана (Вафидиса). После этого уже можно было открывать книги святых и, вместо ожидаемого после открыток «мы все плохие и умрем» видеть там нежнейшие увещания заблудшим чадам от любящих отцов с изложением опыта, с простодушным рассказом о собственных немощах и вполне земных нуждах, которые, однако, не только не побуждали святых старцев решить, что «поститься и молиться больше не нужно», но, наоборот, никак не мешали взаимной любви их души и Самого Господа.
Такой опыт – простоту в отношении к быту, жизнь без пафоса и надрыва, но при этом в глубоком исследовании своей совести, в благоговейнейшем отношении к таинствам и молитве церковной и келейной – я успела увидеть у духовного отца. Было всё это и у тех, кого он для нас называл «старенькими батюшками». «У стареньких батюшек учитесь», – так сказал он, высокообразованный, деликатный и очень ценящий свободу личности человек, одному духовному чаду за несколько дней до своего отшествия ко Господу. В свете того, что мы читаем сегодня, такие слова могут только покоробить. А он говорил о тех, кто прошел гонения (и точно не испытывал ностальгии по советскому строю), сохранил свою совесть и – главное – любовь к Богу. Они могли научить. И горе, что, воспитываясь «при ногу» таких людей, мы – первой каюсь я – не сформировали свой собственный фундамент жизни, которую когда-то выбрали.
Как хотелось бы, чтобы, прежде чем сказать «долой» даже о чем-то незначительном, мы бы задумались: что знали те люди, которые делали именно так? Только ли они «чтили ненужную традицию» или эта «традиция» является вовсе не тем, чем кажется нам? И, положа руку на сердце, почему мы готовы ее отвергнуть? Точно ли перед нами «учения, заповеди человеческие» (Мф. 15:9) или пора признаться себе, что я хочу лишь «числиться» христианином, а делать для этого что-то мне просто лень, неинтересно, да и рискую немодным прослыть?
Господь Христос призывал нас быть как дети (Мф. 18:2–5). По чистоте, по честности и искренности. Возможно, по умению радоваться друг другу и удивляться красоте Божиего мира. Но, начав рядиться в детей и требуя относиться к нам как к детям вместо того, чтобы очищать свою душу, детьми мы не станем. «Апостолам не заповедуется, чтобы они обратились в детство по возрасту, но по невинности, т.е. чтобы они имели через продолжительное упражнение то, что дети имеют по возрасту своему, и чтобы они были детьми не в мудрости, а в злобе» (блж. Иероним Стридонский). Так и нам, наверное, пора стать взрослыми. Ответственными, стойкими и честными перед собой, людьми и Христом. Расставить правильно приоритеты, посмотреть на всё здравым оком зрелого человека. Взяться, наконец, за плуг и не оборачиваться назад (Лк. 9:62). И только тогда, как видится, мы сможем стать теми детьми, о которых говорит Господь. Настоящими детьми Божиими.
