Самая богатая в мире внучка
Растрепанная метла в одном ритме сметала листья с асфальтовой дорожки между могилами: ширк-ширк, туда – обратно. Болгизар, полная 50-летняя женщина в платке и застиранном халате, неторопливо двигалась по своем участку на Кукийском кладбище.
Была среда – будний непохоронный день, поэтому людей вокруг почти не было. Балгизар краем глаза заметила недалеко от себя немолодую женщину у свежей могилы. Она только что положила у изголовья несколько красных гвоздик и теперь стояла рядом в задумчивости.
Порыв ветра донес до уборщицы слова:
– Спи спокойно, дорогая! Теперь, бебо, я сделала, что могла. Смотрела за Мери как за собой.
Потом зажгла три тонюсенькие свечки. Постояла еще немного и пошла к выходу, к воротам.
Балгизар на этом участке лет 25 с хвостиком – каких только монологов за свою жизнь здесь ни наслушалась! Ничем не удивишь. Но тут всё же любопытство взяло. Доковыляла на варикозных распухших ногах и посмотрела на надгробную доску. Вроде всё как обычно. Черный мрамор с мхедрули [1], годы жизни через тире. Но почему у покойницы два имени? Не поймешь.
Потом покачала головой, отгоняя глупый вопрос, и пошла мести дальше. От своих проблем не знаешь, куда деться. А тут еще чужие покойники. Их вон сколько кругом, и почти каждый день новых несут...
* * *
Кетино, вся еще в своих мыслях, вышла из маршрутки у метро и завернула в ближайшую аптеку. Подошла к продавщице и достала свой внушительный список лекарств. Девушка в белом халате стала выбивать наименования в поиске. Десять, пятнадцать минут – конца списка еще не видно.
– Куда столько? Нам что-то оставьте? Или для всей больницы закупаете? – зло пошутил кто-то из образовавшейся сзади очереди.
Кетино не ответила на колкость, сверилась с называемыми заменителями и назначенными препаратами. Потом взяла увесистый пакет с медикаментами и пошла домой.
В небольшом двухэтажном доме на первом этаже стояло десять одинаковых кроватей, а в них – старушки. Все они зашевелились, когда в дверях появилась Кетино с покупками. Стала их обходить по очереди.
– Как ты сегодня, тетя Нино?
– Опять руки немеют. Не помогает то лекарство. Надо другое попробовать.
– Мы что-нибудь придумаем. Обязательно позвоню нашему терапевту.
– Ну как у нас сегодня давление, тетя Элисо?
– Ты знаешь, лучше. Только не могу вспомнить, кто играл главную роль в том фильме, где много стреляют.
– А что за фильм, тетя Элисо? Там во многих стреляют, – улыбается Кетино. – Может быть, «Баши – Ачуки»?
– Нет, название длинное. На языке вертится. Вот проклятый склероз.
– Ничего страшного! Я тоже часто забываю названия фильмов.
– Что ты говоришь, деточка! Береги себя. Иначе мы тут все пропадем.
Кетино шла к следующей кровати. Кого-то спрашивала о самочувствии, кому-то отвечала на вопросы, которые старушки задавали в прошлый раз, так как для многих из них она была связующим звеном с внешним миром.
Шестая по счету бабуля на ощупь взяла ее руку и просияла:
– Это ты, Мамука? Я так ждала тебя. Почему ты так долго не приходил?..
Кетино давно уже перестала объяснять Наргизе, что она не Мамука и даже не знает, когда он появится в ее доме. Просто играла предложенную роль, абсолютно не заботясь, что у нее не мужской голос. Для слепой и всё забывающей Наргизы Мамука был лучом света. Впечаталось намертво в мозг, что это и есть ее любимый племянник, на которого она потратила столько сил.
– Я, я, мамида[2].
Кетино улыбнулась и поцеловала морщинистую щеку. Ведь не скажешь же человеку ненужную правду. Именно Мамука давно продал теткину квартиру и оставил беспомощную старушку на улице.
Жилички Кетино были брошенными людьми и оказались у нее не все сразу. Будто кто-то специально направлял их к ней. Собирать их Кетино начала после того, как вернулась после учебы из Европы. Так уж вышло, что всё свое детство она провела у своей прабабушки Маквалы, не по возрасту бодрой и мудрой. У любой бабушки любовь за всю прожитую жизнь преумножается, и внуков любят больше, чем детей. У ее прабабушки это чувство было, наверное, увеличено пятикратно. Стоит только подумать о ней, тут же перед глазами всплывает знакомая картинка из поддернутого дымкой прошлого. Не спится Кетино, а у кровати сидит прабабушка Маквала и рассказывает сказку:
«...Встретились как-то трудяга пчела и модница оса. Оса посмотрела свысока на простушку пчелу и говорит:
– Прочь с дороги, замарашка! Да побыстрее, а то заденешь мое выходное платье!
Пчела сперва хотела ответить ей той же монетой или ужалить ее, но подумала, что много ума не надо платить злом за зло. Подвинулась и сказала ей вежливо:
– Проходи, пожалуйста, дорогая! Смотри, не упади!
Оса не ожидала такой вежливости – хотела сказать что-то грубое, но язык не повернулся.
Запомни, Кетино: много можно сделать добрым словом – любые горы свернуть...»
Окончив школу, Кетино уехала учиться за границу. Прабабушка-долгожительница умерла уже без нее. Кетино рвалась приехать на похороны, но никак не смогла. Тогда дала себе клятву:
– Когда-нибудь у меня будет много бабушек и я буду заботиться о них так, как будто это была бы моя любимая Маквала-бебо.
Потом, как и планировала, вернулась в Грузию, устроилась на работу, вышла замуж. Но выполнить свою клятву смогла только тогда, когда подросли сыновья.
Сперва в ее доме появилась тетя Нино – одинокая лежачая соседка, за которой некому было смотреть. Потом продавщица из магазина напротив рассказала о своей дальней родственнице в подобной ситуации – Анико. Кетино поехала, ужаснулась увиденному и взяла Анико к себе.
Дальше пошло как-то само собой. Только и слышалось от знакомых, ближних и шапочных:
– ...И ей помоги!
– ...На Наргизу смотреть – душа разрывается, а взять некуда. У тебя, Кетино, и дом большой, и муж адекватный...
Так собралось их десять бабуль под одной крышей. Недавно умерла Мерико. Перед смертью она попросила:
– Похорони меня в могилу к своим родителям. Я знаю, что ко мне никто не придет. И тебе легче – не надо будет на Радоницу круги по кладбищу давать. Тебе себя беречь надо. Ты им, – кивнула на остающихся подружек, – нужна. На могильном камне напиши вашу фамилию Леквишвили. Мне моя больше не пригодится.
Кетино была поражена, но последняя воля – закон. И сделала, как просили.
Похоронив Мери в могиле родителей, она почувствовала, что свалился с души камень.
– Теперь я сделала всё, что должна была сделать для своей прабабушки. Спите спокойно, дорогие мои. В вечности мы всё равно будем вместе.
Жизнь полноводной рекой течет дальше. Каждый миг неповторим. И нельзя дважды войти в одну и ту же реку.
Вчера кто-то позвонил по телефону, ошибся номером. Спросил развязанно:
– Кто говорит?
Кетино была в приподнятом настроении и ответила:
– Это я, самая богатая в мире внучка.
И сказала чистую правду. Ведь ни у кого нет ее десяти бабушек.
-----------------------------------------------------
[1] мхедрули - cовременный тип грузинского алфавита. – Примеч.автора.
[2] мамида - сестра отца. – Примеч. автора.
