Почитать святых и уважать оглашенных: к вопросу о наречении имен в Крещении

Юлия Кулакова

Издавна в русской православной Церкви не было принято называть детей «от притчей и вещей», то есть по названию предметов или событий. Имена давались и даются в честь святых, прославленных Церковью.

В течение последних лет я постоянно общаюсь с людьми, впервые приходящими в храм, в том числе и чаще всего – по вопросу наречения имени в Таинстве Крещения.   Скажу откровенно: очень многие приходят с предубеждением к Церкви . Поэтому нередко мои первые шаги направлены на то, чтобы наши традиции, и в частности традиция имянаречения,  о которой пойдет речь, не вызвала отрицательного отношения возможных завтрашних прихожан. Я сейчас говорю не о «красноармейской» наглости безбожников, требующих их «обслужить» красивым «обрядом». Речь  о растерянности еще не просвещенных людей, которые – и это нормально – могут оказаться в недоумении, почему вдруг Господу нашему может «не нравиться» имя, с которыми эти люди прожили уже половину жизни или которое дали  - уже дали - своему маленькому ребенку.  Эти люди зачастую знакомы с культурами других православных народов и вполне могут удивляться, почему, скажем, в Сербии  могут назвать человека в честь христианского праздника (Вайо, Божко), а в Греции есть имя Христос – а у нас не принято, и на каждый вопрос мы должны уметь дать достойный ответ. Вторая же цель – не просто разрешить недоумения, но еще и сделать так, чтобы знакомство с этой нашей традицией стало, напротив, миссионерским «мостиком», пробудило у людей настоящий интерес к нашей вере, который не прекратится после Крещения (как известно из практики, даже лица, посещавшие огласительные беседы, нередко «пропадают» из храма после крещения и еще чаще – после крещения ребенка, которому  они стали крестными родителями).

Традиция нарекать имена в честь святых очень богата именно в миссионерском смысле. Даже для тех, кто до сих пор не открывал Евангелие, достаточно  познакомиться с житиями святых, проявить интерес к тому, «зачем они так делали», и нередко наши ответы на вопросы о житии могут стать полноценной катехизацией! Если у человека имя «из святцев» - можно открыть святцы, увидеть, сколько святых с этим именем прославлено Церковью, и предложить человеку ознакомиться с житиями и самому решить, кому из них он хочет молиться как своему святому покровителю.  Если же наши святцы такого имени не знают – тут и вовсе огромное поле деятельности. Можно выбрать христианское имя с тем же значением, что у оглашаемого. Если среди русских имен есть это имя, но в другом звучании – то, на мой взгляд, следует почтить святого и имени не менять (самый простой пример: Яна, Жанна  – Иоанна). Полная перемена имени просто в связи с «иностранным звучанием» вообще мне видится спорной. Скажем, если ребенка назвали Женевьевой – то миссионерски полезнее не ругаться, что «поназывали тут иностранными именами, нет бы Катей», а продолжить дело святителя Иоанна Шанхайского, с которого началось возрождение почитания древних европейских святых в русской церкви в наше время, и рассказать родителям о великой святой Геновефе Парижской.  На вопрос, «крестите ли ребенка с таким-то нерусским именем», вполне можно отвечать:  «при условии, если вы расскажете мне житие этого святого и назовете дату именин».  Тогда есть возможность, что родители не просто принесут крестить ребенка «потому что так надо», а посидят в интернете за чтением житийной литературы и обнаружат для себя много нового.

По причине личной заинтересованности темой я стараюсь не пропускать тексты, посвященные проблеме наречения имени. Так, на днях вышла статья священника Александра Ермолина «Как выбрать имя для крещения и не впасть в крайности». В статье содержатся примеры из практики и  обоснования этой практики, с которыми трудно не согласиться: «Святой, в честь которого назван ребенок — это в первую очередь пример.  Поэтому и необходимо знать житие своего святого!  К сожалению, сейчас очень многие родители называют детей просто по принципу «мне нравится», не имея ввиду какого-то  конкретного святого.  /…/ Довольно часто крещу взрослых и говорю им, что у них есть потрясающая возможность – самим выбрать себя святого покровителя. Если  приходит взрослый с желанием креститься, то прошу его прочитать жития святых и выбрать того, чья жизнь и чей подвиг будет ему ближе. Ведь святой  — это пример!»

Однако есть моменты, которые вызывают желание… даже не столько подискутировать, сколько рассмотреть параллельные варианты. К примеру, в  первом же абзаце значится:  «…вопрос о выборе имени  будущему маленькому христианину. Актуален он  не только потому, что сейчас крестится много Лилиан и Снежан, а в Татарстане Рустемов и  Айратов. »  Подразумевается, что в этих случаях  крещаемому следует дать новое имя.

Остановимся здесь. Лилиана вполне может стать Сусанной, а Снежана – Хионией, если мы знаем значения имен. Если на то пошло, никто ни на одном приходе не называет бабу Веру бабой Пистис, хотя мы прекрасно понимаем, что отроковиц-мучениц вовсе не могли звать русскими именами  Вера , Надежда и Любовь. Забегая вперед, отмечу, что упорное называние Светлан Фотиниями оправдано разве что унификацией, удобной для чтения записок: самарянку-мученицу, насколько я понимаю, звали Ора.  «Фотиния» для Клар советского времени и Светлан русскоязычного пространства, видимо, выбрана ради благозвучия.

Что касается восточных имен, то нелишним будет помнить о существовании таких святых, как благоверная царица Динара, мученик Ахмет и некоторые другие.   Кроме того, насколько мне известно, для связанных с мусульманской традицией людей важно прежде всего значение имени. Ничего плохого в этом нет, и человеку , решившему  принять христианскую веру, вполне можно предложить найти святого с именем, значившим то же самое, что и его нынешнее имя. Кроме того, нередко обращение такого человека связано с Божиим чудом, а значит, чаще всего, - с именем какого-либо святого. Почему бы не крестить его с именем того, кто уже зримо показал себя покровителем оглашаемого?

Читаем далее. «Зачастую родители проявляют ревность не по разуму и называют своего ребенка каким-то  экзотическим именем.  В данном случае есть два варианта. /…/ Второй вариант  — это выбрать абсолютно несозвучное имя, просто то, которое нравится человеку.  Вполне может оказаться, что родители долго выбирали между Жанной, как в итоге и назвали ребенка, и обычной русской Марией.»

Однако если мы следуем традиции выбирать имя в честь святого – думается, более «почтительно» к святым было бы выбирать все же по житию, а не по созвучию или по «нравится». Жанна – это иноязычное произнесение имени верной мироносицы Иоанны, и об этом полезно узнать родителям такого ребенка. Имя Мария – имя Честнейшей Херувим, родившейся отнюдь не в России – тоже когда-то казалось чужим для наших далеких предков. Равно как и «русские Вани» появились далеко не сразу: Иехоханаан , как оно звучало изначально, – имя, которое с иврита может быть переведено как «Бог помиловал».  Святые Николай, Екатерина, Татиана, Дария также родились не на просторах нашей страны. Кроме того, были времена, когда такие имена, как  Фекла, Параскева, Неонилла («Ненила») были более распространены, чем, скажем, привычное ныне имя Екатерина. Сто лет назад никому не резали слух ни Ардальоны с Модестами, ни Архиппы с Титами. Поэтому вызывает удивление такой абзац статьи: «К  Чаше подходит  человек  и говорит, что он «раб Божий Полиевкт»  или Филогоний или еще какое-то сложное имя.  Все они есть в святцах.  Но далеко не каждый священник наизусть знает святцы. Да и к Чаше большая очередь! Скорей всего, он спросит, в каком храме его крестили с таким именем или  вообще крещенный ли он.    /…/ Практика называть детей по святцам, несомненно,  хорошая. Но и тут стоит относиться ко всему сдержанно:  выбирать  имена попроще. Ведь детям с этими именами  надо будет потом  ходить в храм, участвовать в Таинствах Церкви.»

Критерий «имен попроще» в статье далее не указан, а «Полиевкт и Филогоний» не только могли бы научить своим житием очень многим полезным вещам, но и , все-таки, даже у неверующего они «на слуху» именно как имена из святцев. Впрочем, это просто частные мысли по ходу чтения статьи, личное несогласие с тем, чтоб на одной чаше весов находилось почитание святых, а на другой – стремление к «попроще». Опасение  меня скорее  вызывает  рвение, с каким некоторые другие современные авторы  настаивают на наречении только по святцам и никак иначе. «Дух дышит где хочет», говорит с каждым из нас, известны и чудесные явления, в которых родителям было открыто, как назвать ребенка, либо родители давали обет относительно имени, и заставлять их нарушать такие обеты – уж точно недопустимо.

 Возвращаясь к желательной для автора «русскости» имен, замечу, что и для этой направленности можно найти прекрасные варианты внутри традиции наречения в честь святых. Можно, к примеру, знакомить прихожан с житиями святых, имеющих имена славянского происхождения и с этим именем попавших в святцы. Это лишний раз напомнит человеку, что каждый из нас призван стать святым, кем бы и откуда бы он ни был, тем более по национальному происхождению. Старец Паисий на вопрос, что делать людям, нареченным НЕ в честь святых, отвечал: «Тогда они обязаны стать святыми! »

Другой и представляющийся более актуальным «патриотический» вариант – обращать как можно больше внимания на жития новомучеников и предлагать наречение в их честь. Чтобы знакомство с ними происходило у молодых новоначальных не только в связи с недавно встреченным в сети «Я Юрий, сейчас прославлен новомученик с таким именем, поэтому мне не обязательно переименовываться в Георгия», но и ради почитания их подвига.

В дни неофитства автору этих строк, как многим нынешним авторам, желание сохранить данное при рождении имя тоже виделось неким «капризом» и «нежеланием расстаться с прошлым». Однако, с годами вчитываясь в Писание и – да – в жития святых, всё больше понимаешь, что к имени человека следует относиться с большим вниманием, а к человеку – с большей деликатностью, не налагать бремена неудобоносимые, приравнивая Крещение к постригу: Крещение – само по себе сколь великое действо, столь и свободное, добровольное во всем. И если человек хочет сохранить свое имя в Крещении  - значит, это для него особенно важно, в то время как неоправданными переименованиями мы можем укоренить человека в понимании Крещения как некоего ритуала. А, следовательно, и утвердить его в суевериях насчет «порчи», «необходимости тайного имени» и других кощунственных вещей, о которых совершенно обоснованно беспокоится о. Александр, автор статьи («Дело не только в фантазии родителей при  выборе имени «по паспорту», но и в суеверных представлениях о том, что  нужно выбрать второе имя чтобы «не сглазили».»)  Для кого-то, возможно, принятие нового имени символизирует начало его новой жизни, особенно если имя было дано родителями-иноверцами с какими-то мистическим целями. Однако и тут стоит помнить, что в святцах есть имена «Димитрий» (посвященный Деметре), «Артемий» (посвященный Артемиде) – не просто языческие, но «культовые» имена, которые вовсе не помешали спасению их обладателей. По моему личному опыту, большинство людей предпочитает сохранение  при возможности имени «из паспорта», и трудно найти в этом что-то плохое.

Вернемся к вопросу о «русских именах». Всё в Церкви имеет смысл, поэтому и в выборе «более русского» имени следует подходить осмысленно. Скажем, сейчас весьма распространено женское имя Карина. Как только не переименовывают бедных Карин! Как правило, родители впоследствии «успешно» забывают и нареченное имя, и место, куда положили свидетельство о Таинстве, и уверовавшая в молодости или взрослом возрасте такая Карина снова нарекается еще одним «привычным» именем при подготовке к первым Таинствам… Кстати, это одна из важнейших «прикладных» проблем: при переименовании ребенка, крещенного в детстве, никто потом не может вспомнить нареченного в Церкви  имени! По ходу рассуждений, специально для уважаемого автора упоминаемой статьи, заботящегося о пастве Татарстана («Артем склоняется в церковно-славянского Артемия, а Светлана —  в Фотинью », - из статьи), замечу, что невоцерковленные Светланы, преобразованные в Фотиний, все как одна уверены, что в Крещении их назвали Фатима. Проверьте сами…

В одном из материалов я встречала утверждение, что Карин при Крещении следует нарекать в честь мученицы Македонии. Видимо, логика авторов опирается на то, что святая Македония родом из местности Карины. Действительно, девочку с именем Магдалина мы наречем в честь Марии Магдалины («из Магдалы»), а «Лариса» или «Аркадий», к примеру, и вовсе изначально являются не именами, а названиями местности. Однако с именем Македония  ребенку уж точно придется идти на Причастие с распечаткой жития в руке (будут ли читать такую распечатку бабушки «на записках» - я не знаю), а в случае «несознательности» родителей имя будет просто забыто, поскольку на Карину оно никак не похоже. Лично я предложила бы в данном случае обратиться, что называется, к истории вопроса. Имя «Карина», согласно источникам, распространилось в свое время из Германии. Там же, в свою очередь, оно «выделилось» из имени Екатерина. Таким образом,  мы совершенно закономерно можем предложить родителям Карины наречь их дочь  «полным именем» в честь одной из святых Екатерин. Разумеется, можно и нужно рассмотреть, чьи дни памяти приходятся на день рождения или выбранный день крещения ребенка, - возможно, с этими святыми у семьи связано что-то  особенное и они смогут «не забыть». Также разумеется, что, по большому счету, крестить следует исключительно верующих катехизированных людей, однако практика – особенно в ситуации с крещением младенцев – остается далека от желаемого нами идеала, и первые встречи насчет «как бы нам ребеночка крестить» почти всегда превращаются в первые огласительные беседы.

Разбираясь с вопросом о «русских именах», следует держать в памяти и жития святых иноземного происхождения, просиявших подвигом в России, особенно в ближайшие к нам годы. Так, родителям девочек с именами Элла и Луиза полезно будет услышать, что Эллой родные называли святую преподобномученицу княгиню Елисавету Феодоровну, а Луиза – одно из ее имен (Elisabeth Alexandra Luise Alice). Для женщины с именем Алиса можно провести, конечно, лингвистическо-исторический экскурс, объяснив, как имя Алиса образовалась из имени Адельгейда, и вспомнить об Адельгейде Бургундской. Однако, возможно, для нее окажутся ближе Алиса Гессенская, почитаемая нами как страстотерпица императрица Александра, или, опять же, преподобномученица Елисавета, «Элизабет-Алис». Исторические и лингвистические экскурсы пригодятся там, где девочку из «смешанной» семьи могут назвать, к примеру, Одри. Кому-то это может показаться «экзотикой», однако в Царстве Небесном за нас ходатайствует, среди других, и святая преподобная Этельдреда, которую англичане «уменьшили» до Одри. Разъясняя, а иной раз и разыскивая все это вместе с впервые пришедшими в храм, мы лишний раз подчеркнем, как важен для нас именно этот человек. А проявив доброе отношение, можно и завязать разговор о том, как важен этот человек Богу и как долго Он ждал свое чадо.

Данный текст – всего лишь собранные вместе размышления на основании собственного опыта и ряда текстов последних лет, посвященных теме наречения имен. Было бы радостно, если бы своим опытом в этой сфере побольше делились  те, у кого этот опыт есть: священники и несущие послушание при храмах миряне, а также заинтересованные в обсуждениях историки и филологи.