Мирослав Бакулин. Прививка благочестия
Одна матушка в разговоре сказала фразу, которая глубоко запала мне в сердце. Вспоминая о бездетных или малодетных семьях христиан, она посокрушалась: «Кому же они передадут свое благочестие?» Я впервые подумал о том, а можно ли вообще передать благочестие? В любом случае христианство, практикуемое ежедневно, вырабатывает определенные навыки и привычки, ну, например, не сквернословить, поститься, соблюдать молитвенные правила, по возможности помогать ближнему, и это целый свод доводов, возникших именно из практики благочестивой жизни. То есть не некий свод законов и предписаний регламентирует поведение христианина, как это было в древней Иудее, а именно ежедневная практика молитвенной сосредоточенности и благоговейного отношения к ближнему. Понятно, что для неофитов вся эта внешняя сторона христианства видится вначале весьма привлекательной, как некая игра, но вскоре начинает отталкивать от себя кажущимся духом «фарисейства и лицемерия». Но на самом деле благочестивые привычки – это тот фундамент, на котором зреет «вторая натура» – то, что принадлежит в человеке Христу.
За века христианства благочестивые привычки оформились в нравственность, которая отчасти помогает воспроизведению христианской культуры.
К сожалению, сегодняшний высоконравственный человек может быть прекрасным работником, замечательным семьянином, но при этом абсолютно бездуховной личностью, человеком, который не нуждается во Христе и, соответственно, в Таинствах, молитве, посте и, простите, хотя бы осмысленно добром отношении к ближнему. Точно так же духовный человек может быть совершенно безнравственным, номинально посещая храм и соблюдая пост, по-свински относиться к своим сослуживцам, быть грубым, хамоватым, да и просто невоспитанным.
Хорошие манеры – это христианство, осевшее в привычках. Сами по себе хорошие манеры не могут быть местом встречи с Воскресшим Христом, но они могут быть той почвой, на которой впоследствии зреют главные вопросы об Источнике благочестия.
Как-то наблюдал сцену, как в небольшой очереди за разливным пивом молодой человек возмущался тому, как его теснили немолодые бомжеватые дамы с банками в руках. Он вопрошал в никуда: «Кто, кто это придумал дамам уступать место, кто вообще придумал относиться к ним вежливо?» Известно кто, ответим мы – апостол Петр, это он рекомендовал относиться к женскому полу как к «немощнейшему сосуду». Поэтому и приходилось юноше смиряться перед натиском этих «сосудов».
Или вот другой пример того, что восполнять недостаток воспитания приходится порой даже против своей воли. Пожилой человек, много лет проведший в местах лишения свободы, однажды сказал при мне:
– А в тюрьме хорошо.
– Да чего же там хорошего? – удивился я.
– Там порядок... Там учат тому, чему мама не научила в детстве. Не вымыл руки после туалета, с тобой никто в лагере за руку здороваться не будет. Зашел в «хату» и не поздоровался, вообще за человека держать не будут. Ну и так далее.
Вот важное – «чему мама не научила в детстве». И заметьте, лечится это тюрьмой. Мама должна научить всегда носить чистый носовой платок, мыть руки перед едой, не чавкать едя и не ширкать пия (стиль XIX века), уступать место дамам и пожилым, быть аккуратным, вежливым, уважительно относиться ко всем, а это всё – манеры. И эти манеры телесны, они – в осанке (которую не купишь), в поступи, в посадке головы, в интонациях речи, во всем том, что называется шармом человеческого общения и что в мире чистогана и капиталистического оскала совсем, как кажется, потеряло привлекательность.
Как-то я упомянул в разговоре с одним священником, что интеллигенция XIX века проклинала сословность и семейственную преемственность в поповских семьях, которые они считали залогом недостатков церковных. На что батюшка сказал мне, что сыну священника легче стать попом, потому что с самого детства он растет в атмосфере благочестия и церковных трудов.
Благочестие передается. Я могу перестать грешить передающимися по наследству грехами, чтобы мои дети знали о них только понаслышке или не знали о них вовсе.
Младенцев нужно водить в храм безо всяких объяснений и приучать их к христианству в виде благодарности маме за вкусную еду. Упаси Бог от мелкого и слащавого «школьного христианства», против которого протестует душа подростка.
Юноше с манерами проще ответить на вопрос «почему надо так, а не иначе?», проще показать тайную для многих премудрость христианства. Поэтому, если мы хотим, чтобы наши дети стали христианами, надо заботиться об их хороших манерах и осанке, а еще закладывать добрые привычки своим собственным примером. Тогда духовность и нравственность встретятся, обнимутся, облобызают друг друга и уж навеки будут неразлучны.
