Про Ивана Николаевича, Аннушку и птичку

Елена Якушева

В сердце каждого из нас стучится Господь. Иногда Он делает это, осторожно пролагая Себе путь сквозь темные завесы скорби и уныния. История Ивана Николаевича, которую рассказала мне моя знакомая, тому подтверждение. Перескажу ее от лица самой Оли.

«Мы познакомились с Иваном Николаевичем в магазине маленького подмосковного города, куда я приезжаю каждое лето как на дачу. Увидев меня в платке и длинном платье, он как-то неловко, с некоторым раздражением спросил:

– В храм, наверное, ходили?

– Да, сегодня же воскресенье.

– Моя Аннушка тоже бывала в храме каждое воскресенье. Я иногда заходил с ней. Но Бог ее не уберег, забрал от меня. Не могу больше приходить в храм. Я в обиде на Него, хоть это и неправильно.

– Я Вас понимаю. У меня тоже были потери, мой муж погиб. Было очень больно и обидно, что он ушел молодым. Но постепенно я это приняла. Верю: что бы ни случилось, Господь всё делает ради нас, ради спасения каждого.

– Наверное. Но я не могу принять. Не получается. Мы ни разу не поругались, всё делали вместе. Однажды она почувствовала какие-то боли в спине. А потом три месяца мучений и – всё… Господь ее забрал. Почему? Она не совершила ничего плохого, спешила помочь каждому, последнее отдавала…

– Не знаю. Наверное, там, на небе, очень нужны такие светлые души. Но я верю, что мы встретимся с теми, кто ушел от нас.

– Я тоже верю. Но как мне прожить эти дни, годы до встречи с ней и с Господом?

Мы шли по узкой улочке, хранившей в себе тишину и покой. Здесь, в маленьком домике с резными наличниками, жил Иван Николаевич. Жил один, после того как умерла его жена Анна. Сердце Ивана Николаевича было полно скорби, и дни казались ему серыми, лишенными света. Руки его – плотника-профессионала – по-прежнему были сильными и умелыми, но душа словно окаменела. Очень хотелось помочь этому человеку, потерявшему радость жизни. Было видно, что веру он сохранил, но боль утраты не дает ему примириться с Богом.

– Иван Николаевич, можно я попробую помолиться за Вас и за Аннушку? А еще везде, куда буду ездить в паломнические поездки, стану подавать записочки за вас. Я верю, что Господь не оставит.

– Дочка, давай я тебе тогда деньги переводить буду?

– Не нужно, просто сообщайте мне, как у Вас дела.

Мы обменялись телефонами, и иногда я получала от Ивана Николаевича короткие сообщения. Везде, где бывала, заказывала требы за него и Анну.

Следующим летом я снова приехала в наш городок, а в воскресный день поспешила в храм. И вдруг среди тех, кто стоял на исповедь, увидела знакомое лицо. Не может быть! Иван Николаевич! После службы мы встретились, и Иван Николаевич, поблагодарив за молитвы, рассказал удивительную историю.

Однажды, в преддверии Великого поста, он шел по улице, погруженный в свои невеселые мысли. Вдруг его взгляд упал на лавочку под окном соседнего дома. Там сидела девочка лет десяти с большими печальными глазами. Она держала в руках деревянную раскрашенную птичку.

Иван Николаевич остановился. Что-то в этой картине тронуло его до глубины души. Он подошел ближе.

Что случилось, малышка?– спросил он мягко, стараясь не напугать.

Девочка подняла на него заплаканные глаза.

– Птичка, мой жаворонок… она сломалась. Я так ее любила. А главное, скоро праздник Сорока мучеников Севастийских, и я хотела принести ее в храм, в подарок батюшке. У него именины в этот день. Что теперь делать?

– Как тебя зовут?

– Аня.

Иван Николаевич взял птичку. Тонкое деревянное крылышко действительно отломилось. Он почувствовал, как в груди шевельнулось что-то давно забытое, теплое. Вспомнил, как его Аннушка пекла из теста жаворонков и относила в храм в этот праздник. Однажды он сам вырезал из дерева жаворонка, и жена отдала фигурку птички для украшения храма.

– Не плачь, солнышко, мы ее починим.

Впервые за долгое время его голос, обычно грубоватый, прозвучал непривычно нежно.

Он вернулся в свою мастерскую, где стоял запах свежей стружки и смолы. Взял инструменты, клей и принялся за дело. Руки, привыкшие к работе с тяжелыми бревнами и досками, теперь двигались с ювелирной точностью. Он аккуратно приладил и приклеил крылышко, зачистил занозы, а под конец даже немного подкрасил птичку, чтобы она выглядела как новая.

Когда работа была закончена, Иван Николаевич почувствовал небывалое удовлетворение. Он вышел из мастерской, держа в руках обновленную фигурку. Аня, все еще сидевшая под окошком, смотрела на него с надеждой.

Иван Николаевич протянул ей птичку. Глаза девчушки засияли. Она взяла игрушку, прижала ее к груди, улыбнулась. Это была такая искренняя, такая светлая улыбка, что он почувствовал, как что-то тяжелое, что давило на его сердце, начало как будто таять.

– Спасибо! – прошептала Аннушка. И потом громче, словно колокольчик прозвенел, повторила: “Спасибо Вам большое!”

Она поцеловала птичку и убежала к себе во двор. Иван Николаевич стоял, чувствуя, как по щекам текут непрошеные слезы. Впервые за долгое время это были слезы облегчения и благодарности.

Когда Иван Николаевич вернулся домой, он вдруг заметил, что уже привычное ощущение пустоты его жилища куда-то пропало. Доброта, даже самая маленькая, способна творить чудеса, исцелять раны и возвращать свет в самые темные уголки души. Как это раньше ему не приходило в голову, что необходимо что-то делать для других, а не замыкаться в своей беде и обидах?..

В день памяти Сорока мучеников Севастийских Иван Николаевич снова переступил порог местного храма, куда уже и дорога была почти забыта. Он шел с трепетом, надеждой, с сердцем, открытым для чего-то нового, вечного. И когда вошел внутрь и увидел мерцание свечей, услышал пение хора, – почувствовал, как его душа наполнилась покоем и любовью, словно его Аннушка рядом и Господь смотрит на них и радуется. А на окне… На окне стоял тот самый жаворонок, сделанный его руками много лет назад. Он понял, что вернулось то, что он едва не потерял, – свет, который никогда не погаснет, свет любви Господа. А началось всё с маленькой сломанной птички и доброго поступка, совершенного с любовью…»

* * *

В жизни каждого из нас однажды наступает пора утрат, пора глубокой печали, когда сердце переполняется болью, разум протестует и отказывается понимать происходящее, а душа теряется в мраке. В такие тяжелые часы важно помнить, что Бог всегда рядом, готовый поддержать и утешить. Это Его любовь освещает глубины отчаяния и возвращает надежду.

Помощь ближним, сострадание и забота могут стать не только лекарством для нуждающихся, но и спасением для нас самих. Когда мы делаем добро, мы по-настоящему ощущаем присутствие Божие в своей жизни, и мир воцаряется в наших сердцах.

РУКА ДАЮЩЕГО НЕ ОСКУДЕВАЕТ!