О трех разных судьбах и трех радостных отпеваниях

Елена Кучеренко

– Я никогда до этого дня не видел эту женщину, – рассказывал мне отец Евгений. – Но, когда я ее отпевал, у меня на сердце была такая удивительная пасхальная радость. Вроде бы, похороны, все вокруг плачут, а я ликую и хочется крикнуть: «Христос Воскресе! Что вы все скорбите?! Смерти же нет! Неужели вы не чувствуете, как душа ее летит к Богу?! Какой это для нее праздник!»

После отпевания батюшка спросил у родных женщины – кто она, как жила, от чего умерла?

– Я был уверен, что отпевал необычного человека. Потому что ну не может просто так возникнуть столь явное пасхальное чувство. Что-то должно было быть незаурядное в этом человеке. А священникам во время отпевания Господь часто дает почувствовать – кто перед ними. Иногда поешь: «Со святыми упокой!», а на душе тяжесть. Язык еле выговаривает эти слова. А иногда молитва прямо летит в Небо. И чувствуешь, что душа усопшего восходит в селения праведных. И радостно встречают ее Там.

В общем, спросил обо всем этом отец Евгений, а родные отвечают:

– От чего умерла? От цирроза печени...

* * *

В тот день мы с батюшкой говорили о смерти. А точнее – он рассказывал мне о трех необычных отпеваниях. И об этих радостных чувствах, которые он испытал.

– За последние полгода, отпевая людей, я три раза ясно ощутил это воскресение душ, – рассказывал он. – Все вокруг плачут, а мое сердце ликует.

А потом этот наш разговор как-то очень естественно перешел в разговор о трех необычных жизнях.

– Мария... Ту женщину звали Мария, – вспоминал отец Евгений. – Баба Маша. Она, правда, умерла от цирроза печени. Меня это несколько смутило. И родственники, наверное, это заметили.
– Вы только ничего такого не подумайте, батюшка, – заволновались они. – Что она какой-то асоциальный образ жизни вела, алкоголичкой была или каким-то неправильным человеком. Эта болезнь у нее не от алкоголя. Баба Маша удивительная.

Всю жизнь проработала Мария медсестрой в больнице. И была очень-очень добрым и душевным человеком. Безотказным и в работе, и в жизни. Ее так и называли: «Наша мать Тереза».

– Наперебой, со слезами на глазах, родные рассказывали мне, как внимательно, трепетно женщина эта ухаживала за больными, – вспоминал отец Евгений. – Ни одной «утки» не оставляла без внимания. И не просто ухаживала, но и слушала, утешала, согревала теплом своей души. Как будто каждый больной был ее ребенком. Ничто ее не раздражало, казалось, она даже не уставала. И мало того, что она с огромной любовью ухаживала за пациентами, она еще и другим медсестрам помогала. Такое беззаветное служение людям. А в больнице ведь встречается всякое. Есть те, кто лишний раз могут и не подойти. Не поправить подушку, не покормить, не вытереть рот, памперс не поменять. Всякое бывает и с очень разным я сталкивался. И когда они мне всё это рассказали, я понял – почему у меня Пасха на сердце. Сказано же: «Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут». Если человек делает добрые дела по любви, во славу Божию, это Богом принимается, и щедро подает Он Свою милость в ответ. И я уверен, баба Маша, которая за одно отпевание стала мне близкой и родной, так это и делала – просто и по-евангельски. Иначе, ничего не почувствовалось бы... А тут это отображение духовной милости во время отпевания явно чувствовалось. Господь ощутимо поставил на человеке Свой знак!

* * *

– А незадолго до этого я отпевал Галину Ивановну, школьную учительницу и мою прихожанку. Вот ее я хорошо знал, – рассказывал отец Евгений. – Когда ее занесли в храм, у нее было такое страдальческое лицо. А я привык, что она всегда умиротворенная, улыбающаяся. Особенно после Причастия. А тут прямо боль на лице. «Бедный человек! – подумал я. Как исстрадался весь! Какое мучение прошел!»... И у меня даже смущение было. Как же так? Неужели Господь даже после смерти не облегчил ей эти муки? А когда отпевал, три раза с каждением вокруг обошел, смотрю – а Галина Ивановна улыбается.

В храм эта женщина начала ходить, когда от онкологии умер их с мужем единственный сын. Умирал долго, тяжело. У него был рак крови. Семья продала все свое имущество – жилье, машину, все, что хоть чего-то стоило. Залезли в долги. Но лечение не помогло. Мальчишка умер в четырнадцать лет.

– В те тяжелые годы Галина и пришла к Богу, – рассказывал отец Евгений. – И без малого двадцать лет была моей прихожанкой. Муж ее показывал мне фотографии Галины до смерти сына. Она была такой красивой, цветущей женщиной, ты себе даже не представляешь! А пока сын болел, превратилась в бабушку. Такой я ее впервые и увидел. «Вот, батюшка, – говорил Галин супруг, – посмотрите, что с ней стало. И если бы она не пришла к Богу, я даже не знаю, что было бы. Я ее возле колодца караулил, везде караулил, чтобы она ничего с собой не сделала. Если бы не храм, она не смогла бы жить после смерти нашего сына. Она или тронулась бы умом, или что-то с собой сделала».

Смерть любимого сына была не единственным испытанием для Галины Ивановны и ее мужа.

– Еще перед пандемией я проводил ее родителей, – рассказывал отец Евгений. – Пока были живы – исповедовал их на дому, причащал. А Галина за ними ухаживала. С любовью, безропотно. Она вообще была очень добрым и мягким человеком. Пережив такую трагедию, смерть сына, казалось, что она хочет всех-всех вокруг спасти, обнять, обогреть, пожалеть.

А потом начался ковид. Первым заболел муж Галины. Забелел сильно, так, что врачи даже не пытались делать какие-либо прогнозы. Долго лежал в реанимации, побывал на ИВЛ.

– Потом Галя выхаживала мужа дома. У него был «убит» ЖКТ, – говорил батюшка. – Он был в таком ужасном состоянии, что ему уже хотелось помереть. Стыдно было, что он – мужчина, а у него «из всех дыр» льется. Он долго выкарабкивался – больше полугода. Она его выхаживала, вытягивала. И выходила. Если бы не жена, он бы умер. Она его, как мама грудного младенца вынянчила. И однажды, когда муж уже лежал дома, Галя предложила ему, чтобы пришел я. Он – тоже очень хороший, добрый человек. Кроткий, смиренный. Но в храм никогда не ходил и не хотел. А тут согласился. Я наведывался к ним домой, исповедовал его, причащал. Он окреп, стал сам приходить в церковь. Сначала – только ко Причастию, потом – на всю службу. Встал на ноги... И когда он окончательно выздоровел, стала угасать Галина. Скорее всего, тоже от последствий ковида. Хотя, кто знает.

Умирала Галина долго и тяжело...

Сперва просто кашляла. Ей лечили то бронхит, то воспаление легких, то ещё что-то.

– Какая у нас была медицина – ты знаешь, – говорил мне отец Евгений (дело происходило на Украине, а сейчас это – новые территории). Диагноз поставить – огромная проблема. Все это перешло в какой-то хронический процесс. Уже при РФ она поехала на обследование, и ей поставили онкологию.

Галина приняла известие о своей болезни удивительно кротко и смиренно. Как волю Божию. До последнего, сколько могла, ходила в храм. Сначала стояла, потом уже только сидела. Когда уже не осталось сил даже сидеть, ее привозили ко Причастию.

– Муж начал с ней вместе ходить, – рассказывал отец Евгений. – Она ему как-то сказала, еще раньше: «Ну помнишь, когда ты болел, мы обещали, что будем вместе причащаться». И вот они вместе исповедовались, причащались. Сначала, когда только стал крепнуть, приезжал ко Причастию. Потом уже на всю службу. А потом они поменялись. Он крепче стал, она начала угасать. И тут уже он привозил ее в храм. Потом я дома ее раза три причащал. Она уже задыхалась. У нее был кислородный аппарат. Он ее как-то поддерживал. Было очень тяжело. Но Галя не унывала. Сейчас говорю тебе все это, а сердце отзывается. Памятью, чувствами... Меня она очень любила. Всегда поддерживала, чем могла. То копеечку, то продукты. И всегда с такой любовью. И так смотрела... Знаешь, этот взгляд, когда человек смотрит на священника, как на Бога. А ты понимаешь, что ты этого взгляда не достоин.

Тогда, во время отпевания, когда Галина улыбнулась отцу Евгению из гроба, она как будто бы хотела его поддержать – как и раньше: «Все у меня теперь хорошо!».

– Вы видели?! Вы видели – какое у нее было лицо и какое стало?! – спросил батюшка своих прихожан.
– Да, видели...
– И у меня сердце наполнилось той самой пасхальной радостью, – рассказывал он мне. – Все у нашей Галины, и правда, хорошо.

* * *

А этого человека отец Евгений отпевал совсем недавно. Он никогда не ходил к нему в храм, вообще ни в какой храм не ходил. И с батюшкой познакомился почти перед самой своей смертью.

Прихожанином отца Евгения стал не так давно младший брат этого мужчины. Исповедовался, причащался, ребенка стал приводить. Сподвигли его на это соседи, которые и были батюшкиными духовными чадами.

– Мы вместе и ремонт делали, и много чего еще, – вспоминал отец Евгений. – А у этих двух братьев был сахарный диабет. У младшего, который в храм начал ходить – послабее. А у старшего – в очень тяжелой форме. Ему пальцы один за одним отрезали. И вот месяца два назад старшему стало совсем плохо. Пришлось лечь в больницу. Младший вместе с соседом начали ему подсказывать, что нужно бы в храм обратиться, священника позвать. Но тот такой человек... В храм никогда не ходил, не хотел и очень агрессивно к вере нашей относился. Стоило заикнуться, в ответ – мат-перемат. Так и в тот раз.

Прошел месяц. В больнице мужчине провели детальное обследование, и оказалось, что, кроме диабета, у него еще четвертая стадия рака. Врачи сказали, что жить ему осталось совсем немного. Все очень запущено и операцию делать смысла уже нет.

– Приходит тогда ко мне младший, – рассказывал батюшка, – и говорит: «Он не знает, что умирает. Мы ему не сказали еще. И врачи не сказали. Он надеется поправиться. Хотя с каждым днем все хуже себя чувствует. Что делать?». А был как раз день памяти целителя Пантелеимона. Мы помолились, подумали. «Иди к нему, – ответил я, – скажи, что ты ходишь в храм. Что нужно к Богу обращаться за помощью. Потому что грехов у нас очень много. Болезней не только внешних, но и внутренних. Внешние – они тяжелые, конечно, но они лишь напоминают нам о внутренних недугах. Скажи, что ты всегда причащаешься, и ему надо. Если захочет, то я приду». Но ни я, ни младший, честно говоря, не верили особо, что тот послушает. А он взял и согласился. Чудо!

Отец Евгений пришел в больницу. Состояние этого человека уже было очень тяжелым. Он почти не мог глотать.

– Ему было трудно, но он поисповедовался, причастился, – рассказывал батюшка. – Я его благословил читать про себя Иисусову молитву. И привел ему пример из жизни целителя Пантелеимона. Была такая ситуация, что он исцелил слепого человека – силой имени Иисуса Христа. И этот слепой, когда его стали спрашивать, каким образом он исцелился, сказал, что исцелился через Пантелеимона целителя, именем Иисуса Христа. До этого никакое врачевание ему не помогало, только хуже было. Но Христос его спас. За его свидетельство этому человеку отрубили голову. И получается, что человек пошел лечить глаза, но потерял голову. А Господь говорит, что лучше человеку потерять какую-то часть тела и войти в Царствие Божие, чем в геенну огненную попасть.

– Смотри, какая ситуация, – говорил ему батюшка. – Ведь самое главное – это не исцелиться. Этот человек получил исцеление от Бога. Но сразу был вынужден засвидетельствовать свою веру. И погибнуть. Перед ним встал вопрос: «А кто для тебя Христос? Только ли Тот, кто дал тебе зрение? Или Тот, кто дает тебе жизнь вечную? И если Он так запросто исцелил тебя от слепоты, значит – в жизни вечной Он может дать тебе все, что кто-то попытается у тебя отнять здесь. Не нужно бояться тех, кто убивает тело, не нужно бояться болезней. Хотя это и страшно. Бояться нужно тех, кто убивает душу. Потому что впереди – вечность. Подумай об этом».

Мужчина лежал и внимательно слушал отца Евгения. И батюшка чувствовал, что он его понял. Они попрощались. Священник пообещал, что, если тот захочет, он опять его навестит.

Прошло несколько дней. И старший вдруг стал волноваться и спрашивать у младшего, который неотлучно дежурил у его кровати, почему не приходит батюшка.

– А я ждал, когда он меня позовет, – говорил отец Евгений. – Я пришел... За это короткое время он уже ослеп. Глаза у него были открыты и днем, и ночью. Он очень тяжело дышал. Ему начали колоть обезболивающее, но он попросил, чтобы врачи этого не делали. Я прочитал специальную молитву, которую читают, когда человек долго страдает и не может умереть. Поговорил с его родными. Мне казалось, что он без сознания. Но я все равно наклонился к нему, чтобы спросить: «Помнишь, я тебе говорил, чтобы ты читал Иисусову молитву? И говорил: "Господи, прости меня! Господи, помилуй меня! Спаси меня!"». Он кивнул. Из последних сил.

Батюшка уехал. И ему вдруг показалось, что, когда этот человек умрет, он это обязательно почувствует. Такая между ними установилась связь.

– Вечером накануне его смерти, у меня внутри вдруг кольнуло: «Наверное, он умирает». А утром брат его позвонил: «Всё!». И на самом деле это было чудо Божие, что он так недолго мучился. Он пролежал в очень тяжелом состоянии всего двенадцать дней. А я видел людей с таким диагнозом, которые страдали очень долго. И это было страшно. На третий день я его отпевал. У него было такое умиротворенное лицо, как будто бы он спит. Когда в больнице я читал над ним канон – это был почти труп. А тут – человек словно живой. И когда мы его провожали, у меня на душе опять были мир и радость. Вроде бы человек в храм не ходил, но вот так ушел... Я чувствовал, что он идет к Богу. Возможно, Господь даровал ему такую кончину по вере брата. Или, потому что человек, правда, понял и поверил, что главное – это жизнь души. Как тот, исцеленный святым Пантелеимоном. Или за искреннее его покаяние Господь все ему простил. Я не знаю. Но у меня с Нового года это третьи такие похороны. Когда я отпеваю человека, а на душе Пасха. А в большинстве случаев ничего подобного нет. Потому что много званых, но мало избранных.

Вот такие три истории рассказал мне в этот раз отец Евгений. О трех очень разных судьбах и трех радостных отпеваниях.

РУКА ДАЮЩЕГО НЕ ОСКУДЕВАЕТ!