Если Михална умрет

Алевтина Губайдуллина

Росла я в большой дружной семье. На все праздники мы собирались вместе со старыми друзьями в нашей крошечной квартирке-хрущевке в Черемушках. Раздвигали стол, приставляли к нему все, что можно было приставить, накрывали скатертями, ставили нехитрые яства и праздновали, что называется, «отраду души». Конечно, не столько радовались празднику, сколько общению друг с другом и нашим дедушкой, который всегда был центром веселой дружной компании. Это были те самые светлые семидесятые. Мы были детьми, а взрослые еще не успели состариться. Нам было радостно, спокойно и уютно вместе.

Гости подтягивались один за другим, а мы за неспешной беседой всегда дожидались, когда соберется вся компания.

Приходила Михална – как все привыкли ее коротко называть, – бойкая, с командными интонациями в звонком задорном голосе.

Однажды, когда мы собрались по случаю 23 февраля, Михална, выждав тишину, торжественно объявила, что Пасха в этом году будет такого-то числа. Все молча приняли информацию к сведению и больше не возвращались к этому вопросу.

Это повторилось и на следующий год. А на третий я подумала: «Если Михална умрет, то мы никогда не узнаем, когда будет Пасха». Михална единственная из всей компании ходила в церковь и не скрывала этого. Она работала парикмахером, с такой должности не увольняли за посещение храма. Сейчас даже странно об этом вспоминать, но ведь еще в недалеком прошлом за веру можно было лишиться работы…

Шли годы. Многих перехоронили, и собираться на праздники стало уже некому. Однажды раздался звонок, и нам сообщили, что Михална слегла. Я решила во что бы то ни стало навестить ее, чтобы попрощаться перед смертью.

Михалну я не узнала. На кровати лежала совсем маленькая старушечка. Видимо, страдания болезни так изменили ее облик. Она сказала мне: «Как хорошо, что я всегда ходила в церковь и причащалась. Ты молись обо мне – о здравии. А когда я умру – за упокой моей души». И сказано это было совершенно спокойно, без трагизма и боязни смерти. Человек жил и знал, что умрет. Потом мы разговорились, и наконец-то Михална улыбнулась. «Вот теперь я вас, баба Аня, узнаю», – обрадовалась я. Лишь на какой-то момент она вдруг снова стала прежней Михалной.

На похороны я не попала. Но, как обещала при нашей последней встрече, молилась о ее здравии, а теперь всегда молюсь о ее упокоении.

И, как только я покупаю новый Церковный календарь, первым делом всегда смотрю, когда будет Пасха. А ведь после смерти Михалны меня и впрямь долгое время не покидало ощущение детского страха, что Пасхи не будет.