«Наречет человек всякую душу живую»
Юлия Кулакова
Что-то упало. А потом еще, и это было громко. Наташа чуть не выронила телефон:
– Кошмар! Света, что это у вас там такое?
«Закрой ее где-нибудь!» – прокричала Света сыну. А может – и мужу. А потом вернулась к разговору:
– Да кошка буянит. Я ж тебе рассказывала. Ни с того ни с сего начинает носиться по дому, вещи падают. Надоело уже. В прошлый раз вазу свалила!
– Разбила?
– Не, ничего не стало вазе, – странно, правда? Но я уже замучилась поднимать тут всё, убирать этот разгром. Усыплю я ее.
Наташа похолодела. Желудок в секунду превратился в тяжелый ком, рука с телефоном вздрогнула:
– Как это – усыпишь?
* * *
Три месяца назад сестра позвонила Наташе с дачи:
– Наташ, а у нас теперь кошка есть!
– Купили? – спросила Наташа. Она помнила, что Юрка давно выпрашивал у родителей какую-нибудь зверушку.
– Да нет, к нам тут пришла. Мы ее кормим, она уже по дому разгуливает. Спокойненькая такая, аккуратненькая, видимо, кто-то только что выкинул. Мы решили, что заберем!
– А назовете как?
– Ну, ты спросила. Я думала – спросишь, какая порода, например.
– И какая порода?
– Да пока не пойму, надо будет у ветеринара спросить. Но какая-то есть. Вот, смотри.
И прислала фотографии. Кошечка была красивая, пушистая, серенькая, с очень милой мордочкой, Наташа заулыбалась.
– Муж говорит – на норковую шапку похожа! – смеялась в трубку Света. – В общем – заберем.
Позже она звонила уже из города – сообщить, что ветеринар нашел кошечку здоровой и подтвердил, что это уже взрослое животное, а никакой не котенок, просто маленькая. «Компактная», как сестра выразилась. А Юрка заявил: «Ну какая ж это взрослая кошка, это какой-то кошетенок». Наташе понравилось слово. Кошетенок. Так она про себя и называла с тех пор питомицу сестры. Света и ее семья тем временем не торопились давать найденышу имя: «Пока не решили, ну что ты заладила с этим именем? Кошка и кошка! И вообще не имя, а кличка: имена у людей!»
Наташа помнила, как в детстве им это объясняли: у животных – кличка, у людей – имя. И когда в какой-то детской передаче молодая ведущая попросила ребят «придумать имя» нарисованному песику, мать Светы и Наташи наставительно заметила: «Это неграмотно! Не имя, а…» – «Кличка!» – тут же крикнула Света. А Наташа промолчала. Потому что радовалась: у песика – имя! Как хорошо! Так же по-детски она порадуется через много-много лет, когда начнет ходить в церковь и прочтет, что Адам, по воле Бога, давал зверям имена. Понятно, конечно, что имелись в виду названия животных, а вовсе не Тузик и Мурка. И что называл он их потому, что видел, Божией волей, их суть. Но все равно Наташе было радостно встретить такое на страницах Писания.
Виделись они с сестрой в последние годы редко: дела, работа, своя жизнь. Но раз в неделю та звонила и рассказывала, куда они поедут в отпуск и что купили. Теперь Наташа, справившись о здоровье самой сестры, ее супруга и сына, каждый раз спрашивала:
– А как там ваша кошка?
– Ой, кошка... Бегает, Юрка с ней играет, – отвечала неизменно Света.
Один раз как-то, впрочем, спросила:
– А вот почему у вас в церкви кошку в храм можно, а собаку нет? Собака плохая, что ли?
– Да никакое животное в храм не надо, – попробовала объяснить Наташа. – Кроме случаев опасности или тяжелых обстоятельств, когда человеку с животным негде укрыться: тогда, наоборот, очень даже можно. Об этом и правило особое есть. А кошек просто всегда пускали, потому что они мышей ловят. Мыши же всё портят, а кошки их ловят.
– А, производственная необходимость, – усмехнулась Света. – А то вот Юрка говорит: «Мне б еще щеночка», а я и думаю: а вдруг потом такую квартиру освящать не станут?
Наташа попыталась ответить, но сестра уже не слушала. Да и не собирались они, вроде, покупать новую квартиру.
И ведь уже успела привыкнуть: есть сестра, семья сестры – и кошка, которая бегает и играет. Как неотъемлемая часть этой семьи. Нет, Наташа не принадлежала к тем, кто называет животных своими «детьми» и устраивает их культ. Но все-таки. Семья. Четверо – живых. И вдруг – усыпить?
* * *
– Ну а куда ж ее – выбросить, что ли? – горячилась Света.
– В хорошие руки отдать.
– Где ж рук-то напасешься на всех кошек?
– Давай мне, – не выдержала Наташа.
Света замолчала. А потом ответила:
– Я вечером перезвоню.
И, действительно, перезвонила:
– Муж был против сначала. Говорит – такую богатую кошку отдавать, вот еще...
А усыпить при этом, значит, можно – подумалось Наташе.
– ...но Юрка начал ныть: «лучше щеночка», тот и сдался! В общем, забирай. Только сама приезжай. И не переноски, ничего такого у меня нет!
А как же вы к ветеринару возили? – мелькнула у Наташи мысль. А вслух она неожиданно для себя сказала:
– Сейчас приеду.
* * *
Кошечка вела себя тихо-тихо. Как те самые мышки, которых ей положено было ловить. Впрочем, у Наташи в квартире вроде бы грызунов никогда не водилось.
Переноску Наташа купила в магазинчике у дома, красную, новую, красивую. Кошечка старательно обнюхивала ее углы по дороге. Тряска в такси, казалось, пушистого зверя не беспокоила. Документов на нее у Светы не оказалось. Никаких.
– Значит, будешь сегодня, как в мультике: усы, лапы, хвост – вот и все документы, – говорила Наташа кошке. – А потом съездим к доктору, да? Мы и гулять с тобой будем, если захочешь.
Таксист пару раз обернулся через плечо. Кажется – улыбался.
Еще не успев доехать до дома. Наташа получила в мессенджере картинку от сестры: старая дева с вязанием в окружении кошек. Ну и пусть дразнится. Взрослые женщины уже обе – а она всё дразнится. За спицы Наташа, кстати, уж года три не бралась. Почему бы не вспомнить? А кошка будет играть с клубком, как рисуют в детских книгах.
У дверей она столкнулась с Катей. Катя навещала соседку Раису, худую маленькую бабушку с всегда одной и той же замысловатой прической, которая держалась на ее голове будто приклеенная, и в очках с крупной оправой.
– Бабушка? – спросила Наташа Катю тогда, несколько лет назад, при знакомстве, когда переезжала в новый для себя дом.
– Пра-бабушка! – Катя комично подняла палец вверх.
– Ничего себе! – воскликнула Наташа и прикрыла рот рукой, сообразив, чтó сморозила. Но Катя не обиделась:
– Да, бабе Рае уже очень много лет! И пусть еще столько же проживет!
На ближайший день рождения Наташа принесла в подарок соседке пирог, который у нее всегда прекрасно получался, и цветы. Пирог бабе Рае особенно понравился. Но Наташа смутилась, мельком увидев комнату пожилой женщины: та скорее напоминала будуар актрисы. Может, она и была когда-то актрисой? Изысканные шторы, трюмо, бусы, духи... наверное – надо было духи дарить, а она тут с пирогом. Наташа поделилась сомнениями с Катей. Та только посмеялась:
– Э-э, нет! Бабушка никому не позволит выбирать себе духи! Только она решает, какой аромат ей подходит!
А ведь и правда, подумалось тогда Наташе. Чего это другие люди решают, как человеку пахнуть? Так что пирог всяко лучше!
Катя, увидев кошку, обрадовалась:
– Ой, какое у вас приобретение! Как зовут?
– Еще не назвала, – смутилась Наташа.
– Ничего, успеется! Если нужна будет помощь – вы же знаете, что мой муж ветеринар?
– Не знала, – еще больше смутилась новоиспеченная владелица кошки.
– Вот, возьмите визитку. Обращайтесь! Или мне звоните, мой номер же у вас есть.
– Конечно-конечно! – поспешно ответила Наташа. Катя оставила ей свой номер, чтобы та могла позвонить, «если вдруг что с бабулей».
– Извините, спешу! – и Катя убежала. Наташа осталась на лестничной площадке, задумавшись. И очнулась через минуту – в ответ на очень внятное и требовательное «мяу».
– Ой, спасибо, – сказала она кошке. – А то привезти тебя привезла, а в дом никак не приглашу – да?
* * *
Питомица освоилась быстро. Поела, попила воды. Полежала на диване, уснула. А к вечеру пошла обследовать жилье. Встала на задние лапки, потянулась к полке шкафа, где стояли иконы. Наташа испугалась: неужели сделает что-то плохое? Но кошка вернулась обратно. Потом запрыгнула на стол, где у Наташи тоже стояло несколько икон. Свернулась под ними калачиком и замурлыкала.
Как раз пришло сообщение от Светы: «Ну, как у тебя кошка? Не всё еще уронила?»
Наташа отправила ей фотографию кошки у икон.
«Ну конечно, сейчас скажешь, что у меня дом безбожный – вот она и бесилась, а у тебя всё свято», – ответила сестра и пропала из сети.
Наташа не поняла, на что Света обиделась. Вроде никогда ничего плохого она ей не говорила, никаких споров о вере и неверии не вела, как-то обошлось... ну да ладно. Потом, всё потом. А пока Наташа очень устала. И ей бы тоже хотелось вот так свернуться и уснуть.
– Даже ты чувствуешь, где настоящий покой, – да? – спросила Наташа у спящей кошки и погладила ее между ушек. Хвостатая жилица только дернула ухом во сне.
* * *
– Мяу! Мяу!
Нет, это не снится. Что случилось? Неделю кошка уже провела у Наташи, и все спокойно было. А тут суббота, пять утра – и пожалуйста.
Из коридора послышался грохот. «Мяу!»
Наташа накинула халат и вышла из комнаты:
– Что с тобой? Ты не заболела, а? Вот надо было к Катиному мужу тебя свозить, показать! А я протелячилась, не позаботилась, – да?
Маленькая кошка сидела в углу. Рядом лежал сброшенный с тумбочки сувенир – котик, привезенный из какой-то поездки.
– Это твой конкурент, что ли? – засмеялась Наташа. – Ревнуешь?
Но тут откуда-то послышался глухой стук. И кошка громко мяукнула в ответ. Стук повторился – повторилось и мяуканье.
– Это же... это же где такое? – растерялась сначала Наташа. Но через минуту стук повторился, и она поняла:
– Баба Рая!
* * *
«Скорая» и Катя приехали одновременно. К счастью, обошлось без переломов: бабушка, упав со стула, только ушиблась. Хотя и достаточно сильно.
– Зачем же она на стул полезла? – спрашивала у Кати Наташа, стоя на пороге квартиры, когда врачи, громко переговариваясь о «бабушках, которые и нас переживут», покидали подъезд.
– Говорит – шторы решила поменять! В пять утра, ага. Молодец наша. Я же сегодня собиралась приехать часам к десяти, и все б ей поменяла. А она сама хочет. Вот заранее, до меня чтоб успеть... Ну зачем так делать, а? Днем к ней помогать приходят, вы же знаете, я женщине плачу. Докторов зову, чуть что, на дом. Муж приезжает. Мама с бабушкой в другом городе, они пока в порядке, слава Богу, а я для бабы Раи стараюсь – ну вот что она полезла? А если б ушибами не отделалась? Да и ушибы в ее возрасте – плохо. Еще как плохо! Хорошо хоть, что сообразила и стучать начала!
Наташе хотелось объяснить Кате: пожилому больному человеку очень нужно чувствовать себя и дальше человеком. Самостоятельным, бодрым. Живым, в конце концов. Прекрасно и неоценимо, когда есть родные и близкие, которые тебе помогают в старости. Но сидеть и бездействовать, только принимая помощь и заботу, – такая жизнь может быть в тягость. Ведь человек – это... человек. Тот, кто животным имена нарекал. Какие ж силы нам даны Богом, на самом-то деле?..
– ...огромное-преогромное спасибо! – выдернула Наташу из раздумий Катя.
– Мне-то за что? Это вон... хвостатое создание. Она Раису Николаевну услышала и давай мяукать.
– Так и не назвали?
Наташа вздохнула. «Хвостатое создание» без имени сидело рядом, тут же, в подъезде, и никуда не убегало.
– Наташенька! – показалась у двери Раиса, держась за стенку. Второй рукой она поправляла кружевной воротничок платья.
– Куда?!! – закричала Катя так, что кошка мяукнула и в один прыжок оказалась у ног хозяйки.
– Катя, Катя, – покачала головой Наташа, подхватывая на руки кошку.
– Простите, – смутилась Катя. – Прости, бабуль, но тебе же нельзя вставать!
– Могу встать – значит, всё хорошо. Это вы меня простите, что всех на ноги подняла. Испугалась, чего уж там. И благодарю сердечно за мое спасение!
– Наталья Михайловна говорит – это кошечка услышала и подняла тревогу, – сообщила Катя.
– Ой, правда? – Раиса протянула тонкую руку к кошке и погладила. – Как зовут красавицу? У меня была такая, даже на фото есть: я молодая – и Руся рядом. Потом уехать пришлось в другой город. Со слезами брату отдавала. Но он хорошо о ней заботился. Племянники озорные были – а Русю не обижали. Говорили – она как королева ходит, в шубке.
– Вот и пусть будет Руся, – кивнула Наташа. – Вот и дали Вы ей имя!
* * *
Через день позвонила Света. Еще раньше, чем голос сестры, Наташа услышала лай щенка и Юркины крики.
– Слушай, – начала сразу Света, – тут Юрка признался, что кошку пару раз за хвост дергал, так что… это – из-за того она, значит, и буянила тут. И никакой мистики!
– Да я ни про какую мистику... – начала было Наташа.
– Но всё к лучшему, у нас теперь собака есть. По паспорту такое огромное имя, это же породистая! Хочешь, прочитаю? В породах ты все равно не разбираешься...
Но тут Свету позвал муж, и она попрощалась.
Руся, в красивом ошейничке, подаренном Катей, мирно спала на новом любимом месте – под домашним иконостасом. Наташа перенесла туда ее лежанку. Целую полку на кухне занимал дорогой корм, купленный для Руси по просьбе благодарной Раисы. Наташа поворчала и «пригрозила», что будет отдариваться пирогами, на что баба Рая немедленно передала свое согласие.
* * *
Переживаний у Наташи в те дни, надо сказать, добавилось. Бодрая бабушка Раиса, назвавшая кошку, теперь спрашивала по телефону: «Как там моя крестница?» – «Вот и доигралась я, доболталась про имена для животных. Ну какие имена? И Раису Николаевну в заблуждение ввела, выходит. Точнее сказать – довела до заблуждения. Скорей бы на исповедь да с батюшкой посоветоваться», – вздыхала Наташа, которую не могла утешить даже Руся, старательно мурлыкавшая на ее коленях.
Как ни боялась она обидеть старого человека – в какой-то момент все же решила сходить и поговорить, что не надо бы так. Ну какая она ей «крестница», ну право слово. И тут в дверь постучали.
– Раиса Николаевна! – ахнула Наташа. – Как же Вы поднялись?
– Ничего, ничего, – заговорщически подмигнула старушка. Она была в нарядном платье и с нитью бус вокруг тонкой шеи. – Поговорить мне с тобой надо. Посоветоваться.
– Да чем же я...
– А вот чем. Я тут все про Русю нашу шучу, «крестница» да «крестница», а у самой сердце не на месте. У меня же Катя крестница-то. Когда крестили – мне объясняли: ты теперь ее крестная мать, молиться за нее должна. А я что-то... ну, думаю, я как все буду. А сейчас вот... да и ты мне как показала фотографию, где Руся у икон, – и думаю теперь: что я, старая, делаю? Кошка, животное несмышленое, – и то к иконам пришла, а мне уж сто лет в обед – а все до Бога никак не дойду! Даже икон в доме нет! А ведь мама моя так молилась за меня, так молилась, и не боялась никого! Может, ее молитвы меня и хранят до сих пор. А у меня и дочь, и внучка, и Катя, – а я?..
И Раиса всхлипнула.
Уходила она в этот вечер от Наташи с молитвословом, маленьким Евангелием («нет-нет, не надо мне большой шрифт, я в очках хорошо вижу!») и прекрасной Казанской иконой Божией Матери, – Наташа уговорила Раису Николаевну принять ее подарок.
Дверь закрылась: баба Рая настояла, чтобы соседка ее не провожала. Наташа долго стояла и прислушивалась к ее шагам.
Руся проснулась и запоздало вышла в коридор. Потрогала лапкой дверь. Удивленно посмотрела на хозяйку: эй, а где гостья-то, неужели уже ушла?
– Эх ты, тварь Божия, – засмеялась Наташа. – Миссионер ты наш хвостатый. Ничего не понимаешь, небось – а человек с твоей помощью вот к Богу повернулся.
Наверное, Руся действительно ничего не поняла.
Но на всякий случай мяукнула и направилась обратно в комнату.
РУКА ДАЮЩЕГО НЕ ОСКУДЕВАЕТ!
