Порядок в доме
Юлия Кулакова
На кухне что-то звякнуло.
Ну конечно. Опять никто не помыл за собой посуду, да еще и так ее поставили, что в раковине все теперь падает.
Понять-то их очень даже можно, и Лена вполне понимает. У мужа сегодня, в субботу, день рабочий, какие-то неурядицы у коллег, придется разбираться: взрослые же люди, а понимания нет, и из-за этого в последнее время все чаще неудачи. Как малые дети, честное слово. Выяснили бы все уже между собой, чтобы работа не страдала, а? Дочь уехала на экзамен. Первый курс вуза, тяжело. Волнуется до дрожи. Да что там – мать и сама волнуется едва ли не больше дочки. И уж точно ничего бы не высказала девчонке про несчастную непомытую тарелку. Ира ушла – так мать тут же к иконному уголку и акафист за нее читать, только сейчас села чаю выпить.
Вот только у Лены у самой сегодня – выходной. И очень хотелось бы хоть немного отдохнуть.
«Если же кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного»
(1Тим. 5:3) – напоминала она себе всегда раньше в такие моменты, жестко и строго. И шла дальше – трудиться. Но с некоторых пор это «не работало». «Бог для того и учредил родственные связи, чтобы имели больше мы случаев благотворить друг другу,» – эти слова, уже святого Иоанна Златоуста, звучали «помягче». Но все равно хотелось, чтобы дома и ей бы кто-то почаще... благотворил. Посредством вымытой посуды, например. Или убранных на место вещей. Было б очень неплохо.
Как-то у них на приходе молодые прихожане всерьез поспорили, что такое домашние дела. Новоиспеченные мамы заявили, что это – подвиг. Ну, про этих никто и не спорит, когда ребенок совсем маленький – на ногах бы устоять маме, не то что хозяйство вести. Подвиг, точно. А вот само по себе – какой это подвиг? Была и пара ретивых «оппоненток», которые считали, что подвиг только молитвенный должен быть, а всякие там дела, тем более домашние – это ерунда, а то и отвлечение от молитвы. Им заявили: а как же уход за болящими, вообще помощь ближним, разве не это нам Господь Христос заповедал? Лена тогда посмеялась только: делать этой молодежи нечего, лишь бы поговорить. Конечно, домой-то идти неохота, там те самые дела. Что непонятного: послушание это. Дали – делай. Твоя, как сейчас говорят, зона ответственности. И выполнять надо так же тщательно, как и любое другое послушание, хоть монастырское, хоть приходское...
Но это было тогда. А вот сейчас ей даже смешно стало: подвиг не подвиг, но встать и пойти мыть злополучную посуду ей – от недельной усталости – точно виделось чем-то вроде подвига.
Как-то посмотрела она художественный фильм про человека, который зарабатывает себе на жизнь мытьем туалетов. И моет чисто, и рад так жить, и никаких свершений и геройств ему не нужно: встал – поработал – пришел домой. И чувствует себя на своем месте. Это какое смирение у человека, а? Она, помнится, после этого фильма чуть ли не генеральную уборку провернула. Откуда-то силы нашлись. Значит – не так и устает, а дело в другом? А может – просто тогда были еще силы, а сейчас усталость накопилась за... сколько – за годы?
Что-то не так она все-таки делает.
И вспомнилось: в первые годы в храме – хотелось ей любое дело делать с молитвой. Хотя бы «Господи, помилуй» да повторяла – хоть когда окна мыла, хоть когда ботинки чистила, хоть что. Может, и сейчас попробовать так? А когда, собственно, она перестала? Кто ж теперь скажет.
«Господи, помилуй, Господи, помилуй», – начала она, включив воду и взяв в руки первую тарелку. Но снова отвлеклась, на этот раз на тревожные мысли. Как там Ира? А вдруг провалила экзамен и сейчас плачет, потому и не звонит? А с мужем что? Если в коллективе интриган какой заводится – всем плохо будет. Вдруг и их семьи коснется? Вдруг он потеряет работу?
– Господи, – заговорила она вслух, не переставая мыть. – Ты уж помоги моей Ире, пожалуйста. Ты же видишь, сколько она старается, учится, ночами не спала – учила. Пусть у нее все получится, ну пожалуйста. Она мне сегодня утром сказала: мама, я боюсь, я не сдам. Совсем испереживалась моя доченька. Пожалуйста, поддержи ее, укрепи. И мужу моему Игорю помоги, это же какие силы нужны – каждый день идти работать и знать, что там все между собой грызутся! Если б у меня на работе такое было – я бы вообще не знаю даже, как бы такое терпеть смогла. А ему их приходится как-то пытаться примирить, найти компромисс, как-то сделать, чтобы у них совесть заговорила, чтоб поняли, что они сюда не ругаться ходят... Господи, вразуми их там!
Она даже всхлипнула. И поняла, что держит в руках последнюю чашку. Всё!
И сил не убавилось. Вот как так?
Что бы еще тогда сделать... для них, для своих домашних?
Лена взялась за уборку. На минуту пришло в голову: в детстве считалось - нельзя убираться, если кто-то в семье пошел на экзамен или делать что-то ответственное, это примета плохая. А почему, спрашивается? Кто придумал такую глупую примету? Даже психологи пишут, Лена где-то читала: чтобы навести порядок в голове – начните наводить порядок вокруг себя. Так уж лучше она будет убираться, чем нервничать.
Господи, помоги Игорю. Господи, помоги Ирине. И молиться выходит, а не так, как в последнее время было: рассеянно. И не только силы – а и желание продолжать что-то делать откуда-то берется.
Не успела она отмыть руки, как раздался телефонный звонок:
– Мама, я сдала! Сдала на «отлично»! Представляешь, шла как в тумане, а как взяла билет и села готовиться – все прояснилось! Вот как будто кто-то пришел и навел в голове порядок!
«Ну, Кто помог мне порядок в доме навести – Тот, видимо, и там порядок навел», – улыбнулась про себя Лена. И долго хвалила дочь, а та радостно смеялась. И обещала скорее приехать домой.
Лена перекрестилась у иконы. Как хотелось надеяться, что и у супруга всё образуется!
А она пока подумает, что бы еще полезного сделать.
Выходной же. А значит – время есть на всё.
РУКА ДАЮЩЕГО НЕ ОСКУДЕВАЕТ!
