Отечество земное и небесное

Николай Головкин

(Вера и литература)

Эссе

Восстань, певец, пророк Свободы!..

Вильгельм Карлович Кюхельбекер

В 1821–1822 годах  лицейский товарищ Пушкина Вильгельм  Карлович Кюхельбекер служил на Кавказе при генерале А.П. Ермолове. Здесь возобновилось его знакомство с  Александром Сергеевичем Грибоедовым.

«Между ними сказалось полное единство взглядов, – пишет Юрий Тынянов, – тот же патриотизм, то же сознание мелочности лирической поэзии, не соответствующей великим задачам, наконец, интерес к драме».

Разборчивый на знакомства  Грибоедов угадал в Кюхельбекере недюжинную натуру и собрата-поэта.

Будущий декабрист, как явствует из его же собственных слов, видел, как создается «Горе от ума», и даже был первым, кому автор комедии «читал каждое отдельное явление непосредственно после того, как оно было написано».

Черты Кюхельбекера Ю.Н. Тынянов, может быть, несколько увлекаясь, усматривает в Чацком.

Удивительная личность Грибоедова оказала огромное влияние на всё творчество Кюхельбекера. Их тесное общение переросло «в творческую дружбу, а со стороны Кюхельбекера и в поклонение, длящееся всю жизнь».

Вильгельм Карлович увлекся Шекспиром и начинает критически относиться к Жуковскому.

В это же время он обращается к оде, противопоставляя ее высокую гражданственность камерности элегии.

Внимательное прочтение Библии и интерес к библейским сюжетам привносят новый аспект в понимание места и назначения поэта в обществе. Теперь поэт воспринимается Кюхельбекером как пророк.

В его стихах появляется образ поэта-пророка, пробуждаемого гласом Бога:

Восстань, певец, пророк Свободы!..

Через четыре года появился пушкинский «Пророк». Не исключено, что с ориентацией на эти строки Кюхельбекера.

«Упаднический» памятник

Памятник Н.В.Гоголю (скульптор – Николай Андреев)

Сохранилось предание, что Гоголь хотел оставить литературу и принять монашеский постриг, но старцы не благословили его.

Стать «монахом» выпало на долю его гениального исповедального памятника работы скульптора Николая Андреева, первоначально установленного и освященного в 1909 году в честь 100-летия со дня рождения Николая Васильевича на бульваре, переименованном в Гоголевский.

«Упаднический», охваченный покаянной думой, Гоголь простоял здесь до 1951 года.

К очередной юбилейной дате – 100-летию со дня кончины Гоголя – шедевр Андреева решили заменить на памятник работы Николая Томского.

Андреевский памятник, слава Богу, не уничтожили, а сослали в Донской монастырь, где в те годы был филиал музея архитектуры имени Щусева.

Так Гоголь стал «монахом» после смерти.

А потом, в 1959-м, Гоголь-скиталец перебрался по ходатайству деятелей культуры в проходной арбатский дворик.

Памятник как будто и был предназначен для этого места: в 2009 году, когда отмечалось 200-летие Гоголя, на бульвар его не вернули.

Отечество земное и небесное

Христорождественский храм в селе Мелихове

Храм в подмосковном Мелихове был построен из ели в 1757 году и 16 марта 1759 года освящен в честь Рождества Христова.

К концу XIX века храм стал ветхим.

В 1892 году в Мелихове поселился Антон Павлович Чехов с семьей. Писатель принял деятельное участие в обновлении храма. В 1896 году по просьбе крестьян Чехов его расширил: были обновлены два придела, построена колокольня с «зеркальным крестом, видимым за восемь верст».

Антон Павлович здесь пел на клиросе вместе с отцом и родственниками, жертвовал значительные средства, часто упоминал храм в переписке с друзьями.

В 1930-е годы храм и чеховские постройки в усадьбе были разрушены, бревна растащены. От храма сохранилась лишь старая часть.

…Новейшая история храма началась в 60-е годы XX века, когда благодаря усердию легендарного директора чеховского музея-заповедника Юрия Константиновича Авдеева, 100-летие со дня рождения которого отмечается в этом году, и художника Сергея Сергеевича Чехова, внучатого племянника А.П. Чехова, храм был отреставрирован.

В 1994 году шла очередная реставрация. Но под праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы мелиховская церковь сгорела.

В 1999 году на старом фундаменте по старым обмерам храм был вновь построен. Основным материалом, как и для прежнего, была взята ель.

26 августа 2007 года Высокопреосвященнейший Ювеналий, митрополит Крутицкий и Коломенский, Патриарший наместник Московской епархии,  совершил великое освящение возрожденного Христорождественского храма в селе Мелихове. Архипастырь передал в дар храму образ Божией Матери «Неопалимая Купина».

Затем митрополит Ювеналий направился на приходское кладбище, где возложил цветы к надгробиям С.С.Чехова и других родственников писателя и Ю.К. Авдеева и его супруги Л.Я. Авдеевой. Владыка пропел им «Вечную память».

…27 января 2010 года в Мелихове прошли торжества, посвященные 150-летия со дня рождения А.П. Чехова.

Гости возложили цветы к памятнику А.П. Чехова, на могилы потомков писателя Ю.К. и Л.Я. Авдеевых, присутствовали на литии в храме Рождества Христова.

Перед богослужением митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий обратился с кратким словом к собравшимся:

«Церковь по-своему отмечает даты людей – в первую очередь, молитвой. Это святое место неразрывно связано с жизнью Антона Павловича Чехова, его благочестивым отцом. Здесь, на клиросе, вместе с отцом Антон Павлович Чехов молился, здесь рядом похоронены близкие Антона Павловича и те, которые создавали этот музей. Поэтому сегодня для нас радостный светлый день соработничества Церкви и культуры. И благодарим Господа, что он дает нам радость совместной молитвы».

Свою речь владыка закончил словами Чехова: «Нужно веровать в Бога, а если веры нет, то не занимать ее места шумихой, а искать, искать одиноко, один на один со своей совестью. Человек или должен быть верующим, или ищущим веры, иначе он пустой человек».

И, когда пели «Вечную память», Отечество земное и небесное незримо становились ближе друг к другу. Голоса Чеховых словно присоединялись к поющим.

«За каждую строчку моего дневника – десять лет расстрела»

Михаил Михайлович Пришвин

Первые дневниковые записи Пришвина относятся к 1905 году. А последние сделаны в 1954-м, незадолго до кончины Михаила Михайловича.

Дневник писателя, посвященный трагическим страницам истории ХХ века, совершенно меняет наше представление о Пришвине как «певце природы».

Впервые без всяких сокращений дневник писателя – литературный архив в 25 томов, единственный такого масштаба, который хранится в России, – публикуется отдельными книгами только в 1990-е после отмены цензуры.

И перед нами предстал неизвестный Пришвин – современник гонений на Церковь, глубоко и остро переживавший разрушение храмов, разрушение веры, жестокость окружающей действительности…

«1918, 21 февраля. В чем же сказалась наша самая большая беда? Конечно, в поругании святынь народных: неважно, что снаряд сделал дыру в Успенском соборе, – это легко заделать. А беда в том духе, который направил пушку на Успенский собор. Раз он посягнул на это, ему ничего не стоит посягнуть и на личность человеческую».

«1926, 23 ноября. Учитель, посетивший Троицкую лавру с экскурсией, сказал при виде "Троицы" Рублева ученикам: "Все говорят, что на этой иконе удивительно сохранились краски, но краски на папиросных коробочках по маслу гораздо ярче"».

«Толпа каких-то уродливых людей окружила мощи преподобного Сергия, молча разглядывая кости под стеклом; наконец один сказал:

– Нетленные!

И все загоготали».

Ведение дневника превратилось для Пришвина в органическую потребность, в условие существования.

В самые трудные и опасные 1937–1939 годы он писал мельчайшим почерком в маленьких записных карманных книжках (записи можно прочесть только с помощью лупы).

В начале Великой Отечественной войны, осенью 1941 года, 70-летний писатель, покидая Москву, единственное, что захватил с собой, – это чемодан с рукописями дневника.

Когда враг подступал к Ярославскому краю, где Пришвин жил в деревне Усолье, писатель заклеил свои дневники в старую резиновую лодку, чтобы зарыть их в лесу на случай, если придется уходить из окружения.

«Нес я эти тетрадки, – пишет Пришвин, – эту кладовую несгораемых слов за собою всюду... Мои тетрадки есть мое оправдание, суд моей совести над делом жизни».

Перефразируя печально известное «десять лет без права переписки», он говорил жене: «За каждую строчку моего дневника – десять лет расстрела».

Писатель никому, кроме жены, не показывал свои записи.

«Боже мой! – пишет Михаил Михайлович в дневнике на склоне лет. – Как нелегко жилось, как удалось уцелеть! И я хочу всё-таки в биографии представить жизнь эту как счастливую».

 «Что о нас подумают в Западной Европе…»

Валентин Григорьевич Распутин

В 1980-е Валентин Распутин крестился, принял православие. Тогда же писатель, выбрав путь гражданского служения обществу, включился в борьбу за чистоту Байкала – стал духовным лидером сибирских экологов, инициатором кампании за спасение озера от стоков Байкальского целлюлозно-бумажного комбината.

Активно выступал Распутин и против проекта поворота северных и сибирских рек, который был отменен в июле 1987-го.

…После развала нашего великого государства – Советского Союза – Распутин активно участвовал в работе Всемирного Русского Народного Собора, заседания которого уже многие годы ежегодно проходят под руководством Святейшего Патриарха Кирилла (еще с того времени, когда он был митрополитом).

После IX Всемирного Русского Народного Собора (2005), проходившего в год 60-летия Великой Победы, Валентин Григорьевич  дал мне интервью в связи с открытием под Курском самого крупного в России мемориала немецких солдат:

«Это унижает нас, принижает нашу Победу. Почему немецкие воинские кладбища попадают в какое-то особое, привилегированное положение?! Сначала должно быть свое, а потом – чужое.

...Ах, скажет кто-то, что о нас подумают в Западной Европе, где все захоронения ухожены и все дороги – суперкласс, если мы не разрешим покаявшейся Германии с присущей немцам педантичностью и аккуратностью воздвигнуть памятники своим "героям" на нашей земле?!  Да что бы ни подумали, почему мы должны об этом беспокоиться?!»