Собор

Сергей Викторов

Недавно в окрестностях Пскова начались съемки грандиозного исторического эпоса под названием «Собор». Его главным героем действительно является собор – знаменитая Спасо-Преображенская церковь в северной столице России, один из немногих храмов на Руси, в котором с момента его возведения в середине XVIII века не прерывались богослужения, несмотря на войны, революции и происки воинствующих атеистов.

В современном Санкт-Петербурге сегодня едва ли найдется вторая такая церковь, которая была бы настолько тесно связана с историей русского оружия, как Спасо-Преображенский собор. Возвести его распорядилась императрица Елизавета Петровна сразу же после переворота в ноябре 1741 года, приведшего ее на престол на штыках лейб-гвардейцев Преображенского полка. О том, что накануне этого переворота будущая императрица пообещала перед семейной иконой Пресвятой Богородицы никого не казнить во время своего правления, мы знаем еще из школьных учебников истории.

Помимо этого милосердного обета, принцесса посулила верным гвардейцам по пять рублей золотом, повышение на два чина и… построить для них собственный храм. На тот момент у солдат старейшего полка русской армии была всего лишь молельная изба, вмещавшая одновременно не более полусотни гвардейцев. Тогда как у их извечных конкурентов – лейб-гвардии Семеновского полка – была своя каменная церковь, а у новых фаворитов тогдашней правительницы Анны Леопольдовны – солдат и офицеров Измайловского полка – имелось аж целых три церкви! Неудивительно, что обещание будущей императрицы покончить с подобной несправедливостью окрылило преображенцев.

С их помощью к власти в России пришла незаконнорожденная дочь прачки, которая за двадцать лет своего правления полностью разорила российскую казну, оставив после себя только 20 тысяч дорогих платьев! Несмотря на подобную расточительность, обещание, данное преображенцам, Елизавета Петровна сдержала и даже в двойном размере! Помимо решения о возведении Спасо-Преображенского собора в Питере, она приказала построить храм в Подмосковье на том месте, где в 80-е годы XVII века и был рожден самый известный российский полк.

«Родительская церковь»

Но рассказ о главном герое нового сериала – Спасо-Преображенском соборе – мы начнем с периода, начавшегося примерно за семьдесят лет до описываемых событий, и для этого отправимся в Москву, где на престоле тогда находился дедушка Елизаветы Петровны царь Алексей Михайлович. Незадолго до смерти этого правителя Господь смилостивился над ним и одарил царя здоровым наследником – царевичем Петром Алексеевичем. На радостях от рождения наследника царь подарил сыну два подмосковных села – Преображенское и Семеновское, чтобы Петруша мог развлекаться там в теплое время года.

Спасо-Преображенский собор в Санкт-Петербурге

Это сейчас от Кремля до Преображенской площади по «красной ветке» метро можно доехать за четверть часа, а от Преображенки на трамвае за пять минут добраться до Семеновской площади, а оттуда – еще через десять минут – рукой подать до Измайловского парка. А в ту стародавнюю пору эти места считались дальними окрестностями «белокаменной». Жили там царские слуги: каретники, конюхи, аптекари, сокольщики и прочие работяги. Точнее, там жили их семьи, которые сами преображенцы ввиду постоянной службы в Кремле навещали лишь по воскресеньям. Зато им хорошо платили и всегда вовремя, поэтому, в отличие от жителей Москвы, преображенцы никогда не бунтовали и были всегда всем довольны.

Одно лишь печалило жителей села Преображенского, что единственная церквушка в их округе буквально на ладан дышала, а руководство Дворцового приказа наотрез отказывалось финансировать строительство нового храма. Неудивительно, что, когда летом 1682 года после кровавого мятежа стрельцов вдовствующая царица Наталья Кирилловна вместе с юным царевичем Петром выбрала их село для своей резиденции, радости преображенцев не было предела.

Вдова Наталья Кирилловна была женщиной предприимчивой. За десять лет до этого Наташа Нарышкина, круглая сирота и бесприданница, воспитанная в доме дальнего родственника боярина Артамона Матвеева, провела блистательную интригу: как бы случайно попалась на глаза посетившего матвеевский дом царя-вдовца, нарушив тем самым хозяйский приказ не покидать ни при каких обстоятельствах женской половины. Царь, увидев ее, влюбился, а Матвеев вовремя сориентировался и убедил государя жениться на своей приживалке, а сам стал вождем клана Нарышкиных и сделал всё, чтобы сын Натальи Кирилловны 10-летний Петр весной 1682 года взошел на престол. Правда, такой расклад не понравился стрельцам и стоявшей за ними царевне Софье Алексеевне, и они ударили в набат. В итоге предводитель клана Нарышкиных и большая часть его соратников были растерзаны толпой, и только вмешательство Патриарха Иоакима в последний момент спасло от расправы юного царевича и его мать.

Именно по совету Патриарха Иоакима весной 1682 года Наталья Кирилловна решила на время отойти в тень, согласившись на вынужденную ссылку в село Преображенское. Первое ее впечатление от вида нового пристанища оказалось, мягко говоря, не впечатляющим. Глухомань! Неудивительно, что сразу после переезда в Преображенском началась грандиозная перестройка.

Храм Преображения Господня в Преображенском

Первым делом возвели храм, названный созвучно селу в честь Преображения Господня. Помимо святой обители, Наталью Кирилловну сильно заботила безопасность единственного сына. Пример угличской трагедии, унесшей жизнь последнего из Рюриковичей царевича Дмитрия Ивановича наглядно показал, что могут сделать злоумышленники с юным наследником. Тогда-то в голове царицы и ее главного советника, единственного оставшегося в живых, брата Льва родился необычный план. Под предлогом развлечения царевича Петра решено было сформировать «потешное» войско, набрав туда отроков от 10 до 18 лет из двух сел Преображенского и Семеновского и воспитать из этих детей по примеру турецких янычар личную гвардию царя.

Хотя в «созывной» грамоте возраст будущих «потешников» ограничивался 18-ю годами, но первым преображенцем стал... царский кучер Сергей Бухвостов, которому на тот момент шел уже четвертый десяток. Судя по всему, это была идея самой Натальи Кирилловны нанять крепкого мужчину, который должен будет всегда защищать ее Петрушу. В российскую историю Бухвостов войдет под определением, которое дал ему сам Петр Великий: «первый русский солдат» и «первый бомбардир первой роты Преображенского полка». В действительности его роль была куда шире шагистики на плацу и стрельбы из пушек – Бухвостов вместе с двумя десятками специально отобранных им и натренированных юнцов стал личной охраной Петра Алексеевича.

Это «бухвостовский» дозор обнаружил в лесу у села Преображенского прятавшихся там наемников начальника Тайного приказа дьяка Шакловитого, чем спровоцировал бегство семнадцатилетнего царя в Лавру под защиту Патриарха. Из учебников истории нам хорошо известно, что юный государь ускакал на лошади без сапог в исподнем и в сопровождении верного Алексашки Меншикова. Но всю дорогу за ними следовали и «бухвостовцы», готовые по первому зову прийти на помощь будущему государю. Ровно через месяц Петр Алексеевич вернулся, но уже не в Преображенское, а в Кремль в качестве царя, а преображенцы с той поры стали его личной охраной и главным ударным полком.

Именуемая в просторечье Преображенской, церковь считалась полковой для всех гвардейцев- преображенцев. Напротив ее входа была построена специальная площадка, на которой во время молебнов мог разместиться весь полк в количестве тысячи солдат и офицеров. Последний такой молебен Преображенский полк провел в конце зимы 1699 года накануне отправления по царскому приказу в Псков. Никто из гвардейцев и представить себе тогда не мог, что впереди их ждут двадцатилетняя Северная война с разгромом при Нарве и полтавской викторией, а также новый дом в построенном на болотах Санкт-Петербурге.

Все последующие годы лейб-гвардейцы никогда не забывали о «родительской церкви». Каждый раз, когда судьба заносила их в Первопрестольную, – а такое случалось нередко из-за постоянных дворцовых переворотов и коронаций, – они обязательно посещали обитель, чтобы помолиться там о славе полка.

Судьба этого храма на тогдашней окраине Москвы, которую ветераны-преображенцы называли меж собой «старшим братом», после прихода к власти большевиков сложилась необычно. Поначалу, как и «младшей сестре» в Питере, ему долго удавалось избежать разрушения или переделки в склад. Видимо, из-за удаленности от центра у городских властей до церкви просто руки не доходили. И вот, когда местным верующим стало казаться, что темные времена окончательно миновали, Никита Хрущев, чтобы подготовить народ к наступлению коммунизма в 1960 году, решил полностью покончить с религией на контролируемой им тогда одной шестой мировой суши. Под горячую руку импульсивного первого секретаря Политбюро попала и маленькая церковь на Преображенской площади. Говорят, что во время инспекционной поездки по восточным окраинам столицы «Никита-кукурузник» сильно разгневался, когда увидел действующий храм на Преображенке, и распорядился немедленно его снести.

Как это часто бывало в те времена, под предстоящее уничтожение храмаподвели обоснование – мол, церковь эта мешает возведению станции метро «Преображенская площадь». Но «несознательные граждане», среди которых оказалась и бабушка автора этих строк, почему-то не поддались на подобную уловку. Они стали устраивать постоянные пикеты, организовали круглосуточное живое кольцо и засыпали возмущенными письмами ЦК КПСС, Моссовет и лично «дорогого Никиту Сергеевича».

17 июля 1964 года верующим объявили, что церковь уничтожать никто не собирается, пусть стоит. Православные радостно отправились по домам праздновать свою победу, а на следующий день ровно в четыре утра жителей ближайших районов разбудил страшный грохот. Тысячи людей повыскакивали из домов в полной уверенности, что началась третья мировая, но оказалось, что это власти исполнили волю своего вождя: никого не предупредив, взорвали храм, причем перебрали с динамитом настолько, что на расстоянии пары километров от эпицентра во всех домах повылетали стекла.

Так храм Преображения Господня оказался единственным культовым сооружением в Москве, взорванным в период правления Хрущева. Поэтому, когда спустя всего три месяца «Кукурузника» свергли его же соратники, преображенцы сочли это наказанием Хрущеву за проявленное святотатство.

Конец у этой грустной истории всё же оказался счастливым. Уже в наше время общими усилиями верующих, городских властей и Русской Православной Церкви храм был заново отстроен на прежнем месте по чертежам дореволюционной обители. 8 мая 2015 года Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл совершил чин великого освящения восстановленного храма Преображения Господня и отслужил в нем Божественную литургию.

Первый из первых

Но вернемся к лейб-гвардии Преображенскому полку, который вошел в российскую историю еще и как самое бунтарское гвардейское подразделение. Преображенцы стояли за всеми заговорами и переворотами в России XVIII века. В январе 1725 года усилиями всего одной роты они возвели на престол вдову Петра Великого Екатерину I. Двумя годами позже караул офицеров и солдат этого полка арестовал всесильного правителя Александра Меншикова. Еще через три года именно прошение лейб-гвардейцев заставило Анну Иоанновну разорвать навязанные ей «кондиции» и стать самодержавной императрицей. А спустя десятилетие двадцати лейб-преображенцев оказалось достаточно, чтобы свалить всесильного регента Бирона. Но самым впечатляющим среди выступлений этих «делателей императоров и императриц» стал, безусловно, ноябрьский переворот 1741 года.

К тому времени Преображенский полк, хотя и считался лучшим в стране и лейб-гвардии, но фактически пребывал в тени другого полка – Измайловского, который вечно подозрительная Анна распорядилась создать из уроженцев села Измайловского и его окрестностей – своей родной вотчины. Новый полк по составу был больше Преображенского и Семеновского, лучше вооружен и финансировался и вскоре даже взял на себя обязанности личной охраны императрицы и герцога Бирона.

Формально преображенцы оставались самыми первыми среди других гвардейцев, а Анна Иоанновна по традиции всех российских самодержцев взяла на себя обязанности шефа полка, однако в действительности «самых первых» оттеснили в сторону. Их постоянно отправляли в разные походы и отвлекали по разным пустякам, например для охраны племянницы императрицы принцессы-цесаревны Елизаветы Петровны.

После того как дочь Петра Великого по причине незаконного рождения была исключена из числа наследников престола, ее сослали в Царское Село, доверив круглосуточный контроль за ней целому батальону Преображенского полка. Таким образом герцог Бирон, как ему казалось, убивал сразу двух зайцев: выводил часть потенциально опасного полка из столицы и устанавливал круглосуточную слежку за принцессой, ставшей символом борьбы против немецкого засилья. Но вместо того, чтобы рассорить их, герцог только помог им сдружиться. Красавица-принцесса стала постоянной гостью в казарме преображенцев. По доброте и широте своей души цесаревна всегда щедро одаривала новых друзей и охотно соглашалась стать крестной детей лейб-гвардейцев. Позже историки подсчитают, что за десятилетнее время опалы Елизавета Петровна породнилась с тремя сотнями семейств преображенцев, превратив их в своих самых верных сторонников. И как раз эти три сотни стали движущей силой знаменитого ноябрьского мятежа.

Верные преображенцы еще со времени появления на троне младенца Ивана Антоновича умоляли «дщерь Петрову» отдать приказ на выступление. Однако Елизавета долго колебалась. Одно дело вести беспечную жизнь члена царствующего дома, совсем другое – управлять огромной империей. Цесаревна оттягивала судьбоносное решение до той минуты, пока российская правительница Анна Леопольдовна прямо не спросила у своей кузины: «Если верить слухам, вы готовите переворот?» «Это ложь!» – ответила Елизавета Петровна, и Анна Леопольдовна на свою беду поверила кузине.

После бала Елизавета вернулась в свои покои, а ночью приказала отвезти ее в казармы первого батальона Преображенского полка. Трехсот преображенцев вполне хватило, чтобы арестовать правительницу с семьей, младенца-государя, министров и установить контроль над всеми правительственными зданиями в городе на Неве.

«Реванш» преображенцев

С воцарением Елизаветы для первого полка России наступили поистине благословенные времена. Мало того что все триста солдат были сразу же произведены в офицеры и потомственные дворяне, так они еще и составили «лейб-компанию» – личную охрану новой императрицы. Их освободили от муштры, маневров и стрельб. И главной для них обязанностью на следующие 20 лет правления Елизаветы стало предотвращение нового переворота.

Дочь Петра больше всего на свете боялась быть свергнутой ночью, как ее сестра Анна Леопольдовна. Поэтому всегда держала при себе в прихожей сотню вооруженных преображенцев. Только им она все эти годы и доверяла.

Императрица Елизавета Петровна

Новая правительница России часто ездила на богомолье в Троице-Сергиеву лавру, в которой еще в 1689 году укрывался ее отец. То, что от Лавры до Петербурга было более шести сотен верст по прямой, не мешало царице. В начале мая, когда дороги подсыхали, Елизавета Петровна под неизменной охраной своих преображенцев выдвигалась из столицы в Первопрестольную, а оттуда пешком шла в Лавру.

Пообещав построить для своего верного полка церковь, Елизавета Петровна слово свое сдержала. В 1743 году в восточных окрестностях Петербурга началось возведение полкового храма по проекту тогдашнего главного архитектора имперской столицы Михаила Земцова. Правда, самому ему насладиться работой так и не удалось. На радостях от одобрения императрицей его проекта архитектор так напился, что свалился в прорубь и утонул в ледяной невской воде. Строить новый храм пришлось его ближайшему помощнику Пьетро Антонио Трезини, который тогда унаследовал у Земцова не только проект, но и должность главного архитектора.

Он тоже не смог насладиться этим шедевром, но итальянца подвела банальная ревность. Прознав, что в город на Неве пожаловал его заклятый конкурент Бартоломео Растрелли, швейцарский итальянец сильно осерчал и в знак протеста покинул стройку. Наверное, думал, что русские станут умолять его вернуться и предложат сказочные гонорары. Но так и не дождался, а строительство собора в полном соответствии с вечной русской сентенцией «у нас незаменимых нет» закончил один из его учеников.

Питерский Спасо-Преображенский собор был освящен архиепископом Сильвестром (кстати, бывшим сержантом-преображенцем) 5 (16) августа 1754 года как раз накануне праздника Преображения Господня в присутствии императрицы, ее нового фаворита Ивана Шувалова, всего генералитета и самого лейб-гвардии Преображенского полка в полном составе.

После скончавшейся в 1761 году Елизаветы Петровны осталась совершенно пустая казна и 300 телохранителей императрицы Преображенского полка. Неудивительно, что ее преемник Петр III первым делом разогнал их, не выплатив им даже положенного выходного пособия. Возможно, новый император и поступил как рачительный хозяин, но проделал это так грубо, что настроил против себя ветеранов, а значит, и весь самый дееспособный полк лейб-гвардии. Даже из своего единственного посещения Спасо-Преображенского храма этот горе-реформатор умудрился устроить шумный скандал. Новоявленному шефу Преображенского полка – а эту почетную должность по традиции принимали все самодержцы, – не понравилось обилие икон в храме и борода служившего тогда молебен о здравии нового императора протопопа Михайлова.

Покидая собор, Петр Федорович пообещал в скором времени избавить русских от «устаревшего» православия, заменив его на «прогрессивное протестантство». Эту угрозу новый царь произнес по-немецки, и предназначалась она для его приближенных из столь родной ему Голштинии. Но немецкий язык после семилетней войны с Пруссией знали многие офицеры, поэтому слухи о том, что внук Петра Великого решил уничтожить веру предков, стали распространяться по столице со скоростью пожара. Но окончательно добил себя Петр III, когда приказал гвардейскому корпусу готовиться к походу против далекой Дании, которая когда-то посмела отхватить у столь родной его сердцу Голштинии кусок суши под названием Шлезвиг.

Все шесть месяцев своего короткого царствования Петр III больше всего боялся преображенцев, уже накопивших немалый опыт по свержению неугодных им правителей. Но, как показали последующие события, опасаться ему нужно было совсем другого полка лейб-гвардии – Семеновского. А точнее, трех его младших офицеров – братьев Орловых. Старший из них – Григорий – в то время состоял в тайной связи с женой императора Екатериной Алексеевной и всерьез подумывал о том, чтобы после свержения императора стать соправителем-консортом. Правда, у семеновцев не было никакого опыта в таких делах, поэтому по совету самого умного из Орловых Алексея (будущего убийцы Петра III) они обратились за помощью к давним, еще с «потешных времен», соратникам.

У «преображенцев» был свой счет обид на нового шефа полка, главными из которых считались его «нерусскость», несмотря на родство с Петром I, и вызывающе презрительное отношение к православию. А еще никому в старейшем российском полку не нравилась перспектива отправиться походом на Данию и сложить там головы ради какого-то Шлезвига.

Но весь этот тихий ропот и пьяные разговоры в двух главных столичных полках долго ничего не давали, пока в дело не вмешался тот самый протопоп Михайлов, которому Петр III пообещал остричь бороду. Конечно, русским людям было не привыкать лишаться пышной растительности на лице. Но даже царь Петр Алексеевич, введший эту западную моду и собственноручно рубивший топором бороды бояр и купцов, для людей духовного звания всегда делал исключения.

Однако от его импульсивного внука ожидать такого благоразумия не приходилось. И у Михайлова возникла идея организовать церковный хор из лучших певцов всех гвардейских полков. Ведь столь любимые Петром Федоровичем протестанты тоже любили петь псалмы и даже ходили с ними в атаки.

К счастью, ни царь, ни Священный Синод ничего подозрительного в этой идее протопопа не заподозрили. Зато потенциальные заговорщики получили возможность на законном основании собираться в Спасо-Преображенском соборе. И, пока их собратья тренировались наверху, братья Орловы вместе с их союзниками по другим полкам вербовали своих новых сообщников и обсуждали планы готовящегося переворота.

В отличие от молниеносных и малочисленных выступлений лейб-гвардии прошлых лет, переворот в июне 1762 года проходил не спеша и довольно торжественно. Все четыре полка лейб-гвардии сначала построились у своих церквей, получили благословение от духовенства и под барабаны с развернутыми знаменами отправились в Петергоф свергать «дурочка на троне».

Тогда лейб-гвардейцы думали, что идут ставить на трон юного царевича Павла Петровича, при котором его мать Екатерина должна была стать лишь регентшей. И никто из них не собирался лишать жизни свергнутого императора – большинство склонялось к мнению отправить Петра Федоровича на Соловки.

О том, что Екатерина обманет всех – и Орловых, и воспитателей наследника Паниных, и самих гвардейцев, – никто тогда представить не мог. Так же, как и того, что, взойдя на престол, чужими руками избавится сразу от двух императоров: своего законного мужа и несчастного Иоанна Антоновича. Любопытно, что, в отличие от своей предшественницы Елизаветы, Екатерина Великая никогда не раскаивалась в своих поступках и греховной жизни. И, хотя приняла православие, исправно посещала службы, но всегда отказывалась исповедоваться. Тем не менее, как всякий политик, свою лейб-гвардию без внимания никогда не оставляла.

Император Павел 1

Следующий император Павел I, в отличие от матери, посещал полковую церковь нечасто, но во время одного из таких визитов удостоил Спасо-Преображенский храм почетного звания «собор всей гвардии». Милость по отношению к гвардейцам Павел проявлял в улучшении их рациона, во введении ежедневной чарки водки и обязательных премий в день рождения и Ангела. Не будет преувеличением сказать, что все лейб-гвардейцы любили своего курносого императора.

Поэтому заговор против Павла весной 1801 года, приведший к его смерти, сильно отличался от переворотов XVIII века – в нем участвовали только генералы, в том числе и тогдашний командир Преображенского полка Талызин. Именно из его квартиры первый отряд заговорщиков в составе сорока человек отправился в Михайловский замок – новую резиденцию Павла I. Воспользовавшись тем, что в ту ночь в замке дежурили солдаты его второй роты, генерал собрал их в одном помещении, оставив императора полностью беззащитным перед заговорщиками. И хотя непосредственно в убийстве помазанника Божиего Талызин участия не принимал, но содеянное в ту ночь так потрясло его, что ровно через два месяца он наложил на себя руки. Кстати, единственный из убийц Павла I!

Многочисленные несчастные случаи, которые стали происходить с главным гвардейским полком и его церковью, расценивались преображенцами как последствия совершенного командиром греха. Да и в сражениях «удача от них отвернулась»: в одной битве при Аустерлице преображенцы потеряли столько, сколько не теряли за весь XVIII век. А в сражении при Бородине, находясь в резерве и не сделав ни одного выстрела, полк потерял треть своего состава от шальных ядер (много лет спустя этот факт красиво обыграет Лев Толстой в «Войне и мире»).

Апогеем всех неприятностей стал грандиозный пожар, уничтоживший 8 августа 1825 года первый Спасо-Преображенский собор. Говорят, что больше всего этот пожар потряс Александра I, который увидел в случившемся предвестие своей скорой гибели. Через несколько дней Александр покинул столицу и отправился на юг в Таганрог, где спустя два месяца... скончался при загадочных обстоятельствах.

Сменивший его на престоле младший брат Николай в одном из первых своих указов приказал восстановить собор главного гвардейского полка. И вскоре на месте сгоревших руин выросла не изменившаяся до наших дней святая обитель, построенная по проекту знаменитого архитектора Василия Петровича Стасова.

Тут самое время сказать, что преображенцам, в отличие от соседей-семеновцев, сильно повезло. Их полк всегда находился в главном резерве властей. И в «Кровавое воскресенье», когда лейб-гвардейцы охраняли Царское Село, и при подавлении восстания в Москве зимой 1905 года, и во время Первой мировой, и в Гражданской войне. За них все эти годы пришлось «отдуваться» семеновцам, на которых большевики, едва захватив власть, обрушили со всей страстью «карающий меч революции».

Даже полковой храм преображенцев не пострадал в те лихие годы. По личному распоряжению товарища Сталина он был передан в распоряжение так называемых «обновленцев», а потом по еще одному постановлению с самого верха снова возвращен Православной Церкви, не прекращая службу ни на один день.

Первое киновоплощение

Новый сериал, который выйдет на телеэкраны уже в следующем году, как оказалось, не первый рассказ о Спасо-Преображенском соборе языком кино. В далеком 1961 году на советские экраны вышла драма «Две жизни» по сценарию прославленного драматурга Алексея Каплера (несостоявшегося зятя Сталина и первого ведущего «Кинопанорамы»). С молодыми тогда еще Вячеславом Тихоновым (его штабс-капитан Преображенского полка князь Нащекин – единственная отрицательная роль в карьере нашего «Штирлица») и тогдашнего народного любимца Николая Рыбникова в роли лучшего полкового стрелка унтера Вострикова. По сюжету собор преображенцев появлялся в той картине дважды: сначала во время полкового молебна еще царского полка, потом во время февральских волнений. Посмотрим, каким окажется его третье появление уже на малом экране в сериале «Собор»!