Испытания ХХ века - часть 3
В 1923 г. архиепископ Феодор был вновь арестован, обвинялся в том, что «устраивает в управляемом им монастыре собрания духовенства и мирян, которые носят политический характер, создает антисоветские группировки». Затем освобожден, в 1924 году снова даже дважды арестован и в мае 1925 года привлекается к ответственности за то, что «передавал сведения о репрессиях и гонениях на церковь за границу», и приговаривается к высылке в Киркрай на 3 года. Отбывал срок в Тургае, с 1927 года жил в ссылке в Орске. То есть, начиная с 1924 года, владыка Феодор уже практически в Даниловом не появлялся (кроме Рождества 1931 года), постоянно находился в лагерях и ссылках, поэтому управлял монастырем при помощи наместников, которых назначал из числа своих ближайших учеников – архимандритов Герасима (Садковского), Поликарпа (Соловьева), Стефана (Сафонова), Тихона (Баляева) и других. Какое-то время наместником был даже епископ Порфирий (Брянских).
После смерти патриарха Тихона Патриаршим Местоблюстителем стал митрополит Петр (Полянский), и, по документам и воспоминаниям современников, именно благодаря влиянию на митрополита Петра владыки Феодора (Поздеевского) и «Даниловской группы» архиереев и он занял также жесткую и бескомпромиссную позицию по отношению к обновленцам и советской власти.
Декларацию 1927 года владыка Феодор воспринял отрицательно, видя в ней полное подчинение Церкви произволу богоборческого государства. Даниловцы не исполняли указ Синода о поминовении на богослужении советской власти. В материалах следственного дела 1937 года «иноческого братства князя Даниила» в показаниях архимандрита Поликарпа (Соловьева), одного из ближайших учеников владыки Феодора, о причинах этого сказано так: «Это поминовение мы признавали неправильным, поскольку советская власть есть атеистическая и церковь отделена от государства. Декларации митр. Сергия мы не сочувствовали, так как советская власть придерживается идеологии материалистической, атеистической, значит антицерковной».14
Архиепископ Феодор считал, что Церковь должна жить своей жизнью, строго по церковным канонам, а с государством не вести какой-то особой политики, не стараться с ним как-то договариваться и не пытаться к нему приспособиться, идя на компромиссы со своей совестью15 Владыка говорил, что если Церковь будет жить чистой, правильной жизнью, то Господь не даст ее уничтожить.16 Оппозиция архиепископа Феодора и его сторонников, так называемой «Даниловской группы» непоминающих, по отношению к митрополиту Сергию первоначально была достаточно умеренной. Можно сказать, что они занимали в Церкви центристскую позицию. Говоря о церковных взглядах владыки Феодора в то время, философ А.Ф. Лосев писал: «[Архиепископ Феодор] говорит, что сергиане и иосифляне (последователи митрополита Иосифа (Петровых), полностью разорвавшего молитвенное общение с митрополитом Сергием. - Ред.) одинаково будут судимы на будущем Соборе, хотя, по его мнению, последние безусловно будут оправданы...». По этим же воспоминаниям Лосева, владыка Феодор «фактически разорвавши (только в 1930 году!) с С<ергием>, формальное отложение все же считает не только ненужным, но и невозможным, ибо-де отложить может только Бог».17
Однако из-за недостаточности имеющихся источников (в частности, отсутствия в следственных делах подлинных текстов писем архиепископа Феодора) выяснить до конца церковную позицию главы «даниловцев» на данный момент не удается. По крайней мере, в следственном деле по даниловской братии 1933 года, говорится, что они не поминают митрополита Сергия, а поминают митрополита Петра Крутицкого.18
К 1929 году в Москве уже были закрыты все церкви монастырей, кроме собора Николо-Греческого монастыря, защищаемого Греческим консульством. И только у общины Даниловской обители оставалось два действующих храма: Троицкий и Святых Отцов. И вот пришел их черед. 19 октября 1929 года был закрыт и передан конторе «Союзхлеб» Троицкий собор, там был устроен склад муки. Из собора были вывезены три иконостаса, площадью 250 кв. м, 31 подсвечник (25 тонн «лома цветного металла»), 8 хоругвей и 14 ящиков с облачениями. А через год, 6 октября 1930 года, отобрали и последний храм. По сохранившимся документам, в последние месяцы жизни обители здесь проживала самая многочисленная в Москве группа православного духовенства. 7 октября из храма Святых Отец в приходскую церковь Воскресения Словущего, находящуюся у самых стен монастыря, крестным ходом были перенесены мощи преподобного князя Даниила. После этого в течение двух лет пока еще не арестованные братия монастыря продолжали служить в этом храме, и не оскудевал людской поток к раке с чудотворными мощами. В 1932 году мощи князя Даниила были увезены, ночью, неизвестно кем и в неизвестном направлении…
По окончании ссылки в 1930 году владыка Феодор возвратился в Москву. На Рождество 1931 года служил в храме Воскресения Словущего и сразу уехал во Владимир. В начале апреля 1931 года к нему во Владимир переехал из закрытого монастыря архимандрит Симеон (Холмогоров), близкий друг и сподвижник владыки Феодора со времен их совместной учебы в Казанской Академии, сменивший его на посту ректора Тамбовской Семинарии и продолживший его антиреволюционную политику, тяжело раненный в 1907 году революционно настроенным студентом и с тех пор прикованный к инвалидному креслу. Владыка Феодор заботился о нем всю последующую жизнь.
Во Владимире уже 28 мая архиепископ Феодор был вновь арестован и за «участие в контрреволюционной организации» осужден на 3 года концлагерей. Отбывал в Свирлаге. Вместе с ним в лагере, «в одной палатке», был и философ А.Ф. Лосев, который так отзывался о владыке Феодоре: «Большой человек. И интересный человек… Чуть ли не первый на моем пути настоящий монах из иерархов… Достойный и большой человек»19.
После окончательного закрытия Данилова монастыря даниловская братия несмотря на все трудности, несмотря на то, что постоянно подвергались арестам и ссылкам, всё-таки старалась по возможности держаться вместе, где-то поблизости друг от друга, чтобы была возможность совместной молитвы, помощи и поддержки друг друга. То есть чтобы продолжал существовать Данилов монастырь. Монашеская жизнь продолжалась. После того как даниловцев за непоминание властей официально запретили в служении, они продолжали служить тайно, в своих домовых храмах. Не бросали они и своих беспомощных братьев – карлика монаха Игнатия (Бекренева) и полупарализованного архимандрита Симеона (Холмогорова). И по-прежнему оставался отцом Настоятелем архиепископ Феодор. Всё делалось по-прежнему только по его благословению, братия постоянно ездили к Владыке в места его ссылок за духовным окормлением, поддержкой и советом. И конечно же, были преданные духовные чада и даниловские прихожане, которые не оставляли своих духовных отцов в это трудное время. То есть продолжала существовать не только даниловская братия, но и даниловская община верующих.
В Даниловом монастыре в эти годы с особой силой возгорелся огонь пастырского служения. Народ видел в даниловской братии настоящих подвижников, стоящих на твердой церковной позиции, и в обитель святого князя Даниила во множестве стекался православный люд за духовным руководством, поддержкой и утешением.
Первым из даниловских духовников следует назвать архимандрита Георгия (Лаврова). Воспитанник Оптиной пустыни, в 1917 году он был арестован и приговорен к расстрелу, но чудесным образом избавлен от смерти. В 20-е годы подвизался в Даниловом монастыре и снискал любовь и почитание верующего народа как духовник, молитвенник и прозорливец. Оп был известным московским старцем, к нему на исповедь каждый день съезжались сотни людей. В 1928 году он был арестован и обвинен в том, что «играл роль «старца» в черносотенном Даниловском монастыре, причем обслуживаемый им контингент состоял главным образом из интеллигентов, быв. людей, торгашей и т.д. Количество «духовных детей» Георгия Лаврова достигало 1000, причем они собирались у него большими массами, до 300. Лавров среди них вел антисоветскую пропаганду».20
Архимандрит Георгий был сослан на 3 года в Казахстан. За ним последовали многие его чада, чтобы облегчить батюшке тяготы ссылки. Там батюшка смертельно заболел. Умер отец Георгий, возвращаясь из ссылки, 21 июня 1932 года в Нижнем Новгороде. Там же был похоронен. Страдания за Христа, праведность жизни, чудотворения явились основанием для причисления архимандрита Георгия в 2000 году к лику Русских святых, а Данилов монастырь обрел нового Небесного молитвенника и заступника. В 2001-м году его мощи были обретены и перевезены в Данилов монастырь, в Покровский храм.
Один из даниловских наместников архимандрит Поликарп (Соловьев) был необыкновенно смиренным и добрым человеком, глубоким проповедником и незаурядным духовником: «Отец Поликарп обладал особым даром совершения исповеди. – пишет Михаил Иванович Макаров, прихожанин Данилова 20-х годов, в своей книге воспоминаний о монастыре «Сокровенная память души». – Те, кого он исповедовал, говорили, что у него необыкновенно легко исповедоваться, хотя он часто накладывал епитимьи. Но неоднократно приходилось слышать, что его духовные дети освобождались от закоренелых тяжких грехов и греховных привычек и, раскаявшись в них, никогда уже к ним не возвращались. Такова была благодатная сила совершения им исповеди и его молитв за духовных детей».
Михаил Иванович также приводит слова знакомого ему по монастырю человека, который потом отошел от Церкви, но через много лет об отце Поликарпе он сказал так: «Я атеист. Но когда я вспоминаю Поликарпа, мой атеизм начинает рушиться, и я тут же стараюсь забыть Поликарпа, чтобы не стать снова верующим».21
Самым молодым духовником в Даниловом монастыре был в 20-годы иеромонах Серафим (Климков), но очень быстро количество духовных чад у него выросло до необыкновенных размеров, так что Великим постом приходилось исповедовать до трех часов ночи. В 1927 году был впервые выслан в ссылку на 5 лет, вернулся. Чудом не был арестован со всеми другими даниловцами в Киржаче в 37-м и поэтому избежал расстрела. Скрывался, жил у своих духовных чад. В войну оказался на оккупированной территории, вернулся на родину – во Львов, служил в храме. После войны, разумеется, был арестован и получил 10 лет лагеря. Вернулся. Имел огромное количество духовных чад. Постоянно переписывался с ними. Требовал от чад полного «отчета» в своей духовной жизни, но и сам полностью брал ответственность за душу своего чада и отдавал ему все свои силы духовника. Умер в Москве в 1970 г.
Архиепископ Феодор в последний раз был арестован 4 марта 1937 года в Сыктывкаре, где находился в ссылке с 1934 года.
Дело 37-го года было целиком сфальсифицировано. Еще в декабре 36-го года, при аресте архимандрита Симеона (Холмогорова) была изъята его переписка с владыкой Феодором, по этой информации и были написаны следователями все якобы «показания» владыки. Обвинен владыка был в активной контрреволюционной деятельности: «Был руководителем к/р организации церковников и монашества под названием «Иноческое братство князя Даниила», которая боролась за свержение советской власти и установление в стране монархического строя, с участием церкви в управлении государством. К/р группа сочувственно относилась к фашистам. Использовал в к/р целях Всесоюзную перепись населения. Организовал институт тайного монашества, как наиболее враждебную и контрреволюционно-устойчивую часть к/р организации в борьбе против сов. власти».22
23 октября 1937 года владыка Феодор расстрелян в Ивановской тюрьме. Одновременно с ним были расстреляны иеромонах Спиридон (Пиуновский) и двоюродный брат владыки иерей Виктор Поздеевский, через несколько дней, 27 октября, архимандрит Поликарп (Соловьев), а еще раньше, в сентябре – архимандрит Симеон (Холмогоров), игумен Алексий (Селифонов), иеродиакон Анания (Алексеев), монахи Игнатий (Бекренев) и Антоний (Коренченко), тайная монахиня Евлампия (Матвейченкова), помощница даниловской братии в ссылке. Также в сентябре, 17-го, были расстреляны в Твери епископ Григорий (Лебедев) – ученик и постриженик владыки Феодора, архимандрит Стефан (Сафонов), иеромонах Исаакий (Бабиков) и многие духовные чада даниловских отцов, не оставившие своих пастырей в это тяжелое время.
В страшное время гонений на Церковь, Промыслом Божиим и молитвами святого князя Даниила, именно Данилов монастырь, руководимый епископом Феодором (Поздеевским), остался незыблемой твердыней Православия. Владыка Феодор особо любил и почитал святого благоверного князя Даниила, им был написан вместе с будущим епископом Германом (Ряшенцевым) Акафист преподобному князю Даниилу. Однажды во время проповеди владыки Феодора все молящиеся в Троицком соборе увидели в Царских вратах схимника, в котором узнали святого Князя, – схимник благословил всех и исчез. Святой князь Даниил никогда не оставляет своих избранных, в самых трудных обстоятельствах даниловцы всегда чувствуют помощь и поддержку своего Небесного покровителя. Владыка Феодор и многие из братии и прихожан в конце жизни приняли схиму с именем преподобного князя Даниила Московского.
После окончательного закрытия монастыря в 1930 году на территории разоренной обители разместился приемник-распределитель сначала для беспризорных детей и несовершеннолетних правонарушителей, потом для детей репрессированных родителей. Трудно было представить, что эти развалины когда-то были монастырем. Но верные даниловские прихожане всегда верили, что еще возродиться.
Всю жизнь преданный святому князю Даниилу и Данилову монастырю архимандрит Даниил (Сарычев) в свое время рассказывал: «Уже после закрытия монастыря одна даниловская прихожанка Мария шла вдоль его стен, смотрела на соборы и плакала об обители преподобного князя Даниила. Вдруг видит: навстречу ей идут благоверный князь Даниил и Преподобный Сергий Радонежский. Подошли. Князь Даниил кладет ей свою руку на плечо и говорит: «Что ты плачешь? Не плачь, я же вам сказал: Аз есмь с вами, и никтоже на вы». Преподобному князю Даниилу известно было, что обитель возродится».
Сноски:
14 – Петрова Т. В. Последнее следственное дело архиепископа Феодора (Поздеевского). – М.: Даниловский благовестник, 2010. С. 161.
15 – Дамаскин (Орловский), иеромон. В огненном испытании // Даниловский благовестник, 1996. № 8. С. 50.
16 – Даниила (Мачкина), схимонахиня. «За Владыкины молитвы…» // Даниловский благовестник, 2009. № 18. С. 69.
17 – Лосев А.Ф., Лосева В.М. «Радость на веки»: Переписка лагерных времен. – М.: Русский путь, 2005. С. 59
18 – Следственное дело № Р-34230.
19 – Лосев А.Ф., Лосева В.М. «Радость на веки». С. 41 – 42.
20 – У Бога все живы. С. 45.
21 – Макаров М.И. Сокровенная память души. – М.: Даниловский благовестник, 2007. С. 183.
22 – Петрова Т. В. Последнее следственное дело архиепископа Феодора (Поздеевского). С. 132 – 133.
