Блаженны кроткие
«Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю». Смысл этой заповеди ускользнет от нас, если мы не дадим ясный и четкий ответ на три вопроса: кто такие кроткие? Что значит «наследовать землю»? И почему первым удается второе? Какова здесь, так сказать, логика исторического процесса?
Слово «кроткий» – особенно в сочетании со словами «нищий» и «плачущий», звучащими в первых двух заповедях, – может вызвать неверные ассоциации: «притесненный», «угнетенный», «жалкий». Оно действительно может означать человека, который, как говорится, «мухи не обидит»: и покорного, и незлобивого, и мягкого. Между тем смысловой акцент этого понятия несколько иной: «кроткий», – значит, «укрощенный» или «укротивший себя».
Нетрудно заметить, что язык легко позволяет говорить об укрощенном жеребце, льве или тигре, но едва ли, не нарушая грубо поэтики языка, можно сказать: «укрощенный хомячок». Вряд ли кому-нибудь придет в голову мысль укрощать кролика. Чем непредсказуемее зверь, тем большей решимости требует работа с ним; чем он сильнее, тем больше трудов и времени приходится на него положить. Чем яростнее был когда-то хищник, тем больше слава укротителя. Кротость – это управляемая энергия; стихия, поставленная под контроль; ядерная реакция, дающая тепло и свет.
Святитель Иоанн Златоуст писал: «Кротость есть признак великой силы; чтобы быть кротким, для этого нужно иметь благородную, мужественную и весьма высокую душу». И действительно, кротким способен стать лишь тот, кому есть что укрощать. Подставить удяряющему вторую щеку может лишь тот, кто имеет возможность выбора действия. И лишь тому, кто не отличает добродетели целомудрия от телесной немощи старика или евнуха, может показаться, будто кротость есть «возвышенное именование робости».
Умение владеть собой считалось «царской добродетелью» задолго до возникновения христианства. В Книге Притчей Соломоновых сказано: «Что город разрушенный, без стен, то человек, не владеющий духом своим».
Афинский философ Сократ выходил победителем из каждого спора. Это раздражало его собеседников. Они нередко колотили мудреца и таскали его за волосы, а еще того чаще осмеивали и поносили. Но он принимал все это, не противясь. «Что же ты не отвечаешь, Сократ? – спрашивали его друзья. – Мы думали, ты умеешь осадить обидчика». «Зачем? – отвечал тот. – Если бы меня лягнул осел, разве стал бы я подавать на него в суд? Так и здесь: дурное воспитание входит в природу человека, с некоторых пор оно для него – то же, что для осла копыто».
Другой известный своей мудростью грек – Диоген Синопский – прямо высмеивал тех, кто, дожив до зрелости, так и не научился владеть своими страстями. Встретив олимпийского чемпиона, который волочился за гетерой, философ сказал: «Он победил многих сильных мужей. А его самого с легкостью победила обычная девка».
Кротость не имеет ничего общего с безволием и конформизом. Скептик Пиррон славился своим умением владеть собой. Но однажды он услышал грубое слово о своей сестре и здорово поколотил обидчика. Кто-то насмешливо спросил философа: «Вот как, Пиррон? Где же твое хваленое безразличие?» «Не за счет женщины следует щеголять безразличием», – был ответ.
Пророк Исаия называет Христа образцом кротости: Он «не возопиет и не возвысит голоса Своего и не даст услышать его на улицах; трости надломленной не переломит, и льна курящегося не угасит». Но если измерять величие человека мерой обращенной против него злобы и количеством его врагов, приходится признать: конформиста не распяли бы под одобрение толпы.
Что значит «наследовать землю»? Наследство не есть что-то приобретенное трудами или захваченное как трофей. Наследник вступает в права владения тихо, в результате естественного хода событий. Землю наследует не наиболее яростный, а самый жизнеспособный – тот, кто лучше умеет держать удар; тот, кто последним остается стоять на ногах. Может быть, потому в Книге Притчей написано: «Долготерпеливый лучше храброго, и владеющий собою лучше завоевателя города». Схожая мысль прослеживается у китайского мыслителя Сунь-Цзы, автора знаменитого трактата «Искусство войны»: «Если ты умеешь молча сидеть на берегу реки, то однажды сможешь увидеть, как по ней проплывет труп твоего врага».
Спаситель в Нагорной проповеди говорит, что кроткие наследуют землю. Обычно исполнение этого обещания относят ко временам будущего Небесного Царствия. Однако историческая логика уже нашего, временного, мира вполне соответствует третьей заповеди блаженств. Пожалуй, самой известной художественной иллюстрацией к ней можно считать исторический роман Генри Сенкевича «Quo vadis?», который описывает жизнь первой христианской общины Рима и гонения императора Нерона.
В это время римский народ, ненасытный охотник до развлечений, узнал новую забаву: христиан тысячами распинали на крестах, целыми семьями отдавали на растерзание диким зверям; наиболее крепких из них пытались заставить сражаться друг с другом на арене Колизея, подобно гладиаторам. Единственное вызывало досаду зрителей – кротость осужденных: они шли на смерть, не сопротивляясь.
Все говорили о христианах. Старик Домиций Афр над ними насмехался: «Их так много, – говорил он, – что они могли бы разжечь гражданскую войну. Были опасения, как бы они не вздумали защищаться. А они погибают как овцы». В ответ на эти слова сенатор Петроний только скептически качал головой: «Ошибаетесь! Они защищаются новым способом – терпением. Можете ли вы утверждать, что они умирают как обычные преступники? О нет, они умирают так, как если бы преступниками были те, кто их осуждает на смерть, то есть мы и весь римский народ». Прошло совсем немного времени, и правота сенатора стала очевидной. Приближенные императора Нерона в смущении говорили между собой: «Петроний утверждал, что христиане защищаются. Нет – они побеждают! После каждого зрелища христиан только прибавляется! Чем больше мы их убиваем, тем больше их становится в Риме!»
Апостол Петр, ведомый на казнь, обращался к языческим храмам, мимо которых проходил, со словами: «Быть вам храмами Христовыми!» Глядя на движущиеся перед его глазами толпы, говорил им: «Быть детям вашим рабами Христовыми!» Прошли века, и сам император великого Рима признал: не только лично он, но и непобедимая прежде империя оказалась бессильной перед кротостью христиан. Говорят, умирая, Юлиан воскликнул: «Ты победил, Галилеянин!»
