За Ирку-дурочку

Елена Есаулова

Маленький букет искусственных цветов на столе, покрытом дешевой клеенкой в клетку, две чашки красного пакетированного чая, потрескивание искусственного камина с эрзац-огнем. Мы случайно столкнулись с ней на улице и сели в кафе поболтать. Больше десяти лет не виделись.

– Слушай, а как ее звали, ну ту, горелую-Горелову?

– Да по-разному, – Катька засмеялась. – Машка – Арелекином, я – заикастой, а пацаны – просто дурой. Помнишь, имя она свое даже выговорить не могла, краснела, пыхтела… А мы нарочно спрашивали, чтобы поржать…

– Ага. А имя ее как? Я про имя спрашиваю.

– Ну, ты, мать, даешь. Ы-ы-ы-ыра же!

Катька прыснула, по-деревенски прикрыв рот ладошкой.

– Помнишь, у нее еще одна половина лица – фу! – как резиновая, как у Фредди Крюгера, – она ее волосами завешивала. А мы еще ее ловили посмотреть. И пугали ее зажигалкой. Как вырывалась она, помнишь? Ты же сама всегда это придумывала – пугать. А она ревела, дурочка.

– А мы?

– И мы, дебилы малолетние, – с готовностью кивнула Катька и, щелкнув дорогой зажигалкой, прикурила сигарету, – что с нас взять-то было, с интернатских! Валь, что мы на нее время тратим! Лучше расскажи, как ты, что ты. А то я про себя да про себя.

– Нормально всё у меня. Всё как у всех. Хату от государства получила, работаю менеджером, дочка есть. Муж пил – выгнала. Ты прости – пора мне. Рассчитайся, плиз, а я уже бегу.

Припечатав пятисотку к столу, я дернула с вешалки плащ и бегом к выходу, не глядя на Катькины округлившиеся глаза. Зачем я слушала ее бред про богатого папика, коттедж и поездки на Бали? Бррр… Дел море. Сегодня у Лики десятый день рождения – она ждет подружек из лицея. Стол накрыт: забегу на минутку, а потом сразу в кино – пусть детки веселятся.

Открыв двери своим ключом, не вижу в прихожей чужой обуви. Перепутали время? Шагаю в зал. На столе стоял торт, на нем жалкими огоньками догорают витые свечи. На диване, укрывшись старым пледом, всхлипывала дочь. Она подняла на меня лицо с размазанной тушью. Специальная косметика для детей куплена накануне вечеринки.

– Мам, почему мы нищеброды? Почему у тебя нормальной работы нет? Почему ты не можешь заказать нормальное кафе и аниматоров? Девочки с новой школы – мрази. Нарочно пообещали прийти, а сами… сами… Попросили выслать фото накрытого стола, а потом выложили в сеть под тегом «нищебродская днюшка». Они смеялись, мам! Все смеялись! Весь наш класс, вся школа. Над квартирой нашей однокомнатной, над пиццей по акции, над тортиком твоим!!! Мам, зачем ты меня родила вообще? Как мне жить, мам?

…Вечерняя служба в храме кончилась. Женщина с сухими поджатыми губами в свечной лавке смотрела на меня недовольно.

– Скажите… Как… не знаю, как правильно сказать… Ну, вот если сильно обидел кого-то… Как помолиться? Крещеная или нет – не знаю… Тогда дайте свечку.

Я трясущимися руками зажгла толстую свечу и еле-еле укрепила ее у портрета Божией Матери и прошептала, глядя на трепетное пламя: «Прости меня и всех нас, дебилов. Прости за Ирку горелую».