Монастырь Херувимов. Продолжение

Мария Мономенова

Рассказ монаха Нули о войне на высоте «Шерубим». Часть седьмая.

Серия очерков о жизни православных христиан в Сирии. Часть седьмая

Продолжение. См. начало

Слаженно работают русские операторы – они делают репортаж о новейшей истории православной Сирии.

–Тишина на площадке! Мотор! Начали!

– Представьтесь, пожалуйста.

– Монах Нуля, Николай Ксери, 42 года, насельник Свято-Георгиевкого монастыря в Сайднае, с 2004 года несу послушание смотрителя в монастыре Херувимов близ Сайднаи.

– Расскажите, пожалуйста, как война отразилась на жизни монастыря?

– Тальфита и Ранкус – деревни, где обосновались террористы, – начал свой рассказ священник, указывая рукой в направлении беднейших мусульманских поселений, более похожих на выжженные пустыни, чем на место жительства людей. 

Монах Нуля

Монастырь Херувимов держал оборону Сайднаи ровно два года. Опасность возобновления боевых действий существует, конечно, и сейчас, но она минимальная: на высшей точке хребта обосновалась военная база, на которой, в том числе, задействованы и российские спецслужбы. Шерубим сегодня – это стратегическая высота, а поэтому, «иншаллах», внимание к ней со стороны правительственной армии соответствующее.

Но совсем иное положение было здесь в 2013 году, когда вооруженные бандформирования предприняли первую попытку захватить Сайднаю.

Как вы видите, наш город окружен бедными мусульманскими поселениями. У малообразованных слоев мусульман Сайднайской долины христиане всегда вызывали и продолжают вызывать зависть, поскольку считаются богатыми и успешными. Даже по виду поселений можно определить, где, в какой местности живут христиане, а где мусульмане: там, где много зелени и четко очерченные аккуратные наделы, это благополучные христиане, где выжженная земля и постройки, похожие на домики муравьев, – мусульмане.

Отец Нуля показывает келию в монастыре Херувимов с пробитыми артиллерийскими снарядами стенами

Всё дело в воде, которая является в нашем регионе роскошью: мы очень благодарны русскому Патриарху Кириллу, поскольку на те средства, которые были переданы Русской Православной Церковью Патриарху Антиохийскому, в Сайднае сейчас с благословения Его Святейшества Иоанна Х решается вопрос автономного водоснабжения, в военное время – стратегический. Одним словом, напряженность отношений между двумя конфессиями в нашей местности назревала уже очень давно, поэтому пришедшим извне наемным армиям ничего не стоило спровоцировать начало боевых действий. Специально обученные люди подразделений особого назначения США вели активную работу по разжиганию межконфессиональной вражды, в результате чего монастырь Херувимов стал объектом атаки вооруженных группировок так называемой «оппозиции», в частности «Сирийской свободной армии» (ССА) и ее союзников.

Вам, жителям благословенной России, где православие – главная религия, трудно понять особенности нашего положения. В Ливане, например, христианам дано больше свободы, чем в Сирии, которая является мусульманской страной. Сайдная в общем сирийском контексте – это, скорее, исключение, чем правило. Люди Сайднаи гордые, они требуют, чтобы с ними считались, а, например, христиане в Эрбине или Ждейде – они почти уничтожены, сломлены. На наших праздниках мы смело ходим с крестами, иконами, но почти нигде в Сирии это сейчас невозможно. Так повелось со времен Османской империи, когда все христианские города и поселения просто вырезались турками, сравнивались с землей. Тогда христиане Сирии и Ливана массово выезжали в Бразилию, Венесуэлу – целыми пароходами, произошла чудовищная эмиграция. Мой пращур был вынужден бежать в Аргентину, он оставил сына и уехал. Даже Президентом Аргентины в прошлом веке был сириец. Поэтому всё, что происходит сейчас в Сирии, для нас неудивительно. Исторически мы всегда готовы защищать свою идентичность и свои дома, но всё чаще, к сожалению, нас вынуждают покидать Родину и спасаться бегством.

Гостевой номер паломнического корпуса монастыря, стена которого пробита артиллерийским снарядом высокой точности

Впервые террористы ССА подразделения Каламун-армия зашли сюда в ноябре 2013 года, их было около ста двадцати человек, все отлично экипированы и вооружены. Против ста двадцати головорезов в монастыре нас было всего пять монахов. Они требовали оружие и патроны, вели себя очень дерзко. Мы объясняли, что у нас ничего нет и всячески старались сохранять спокойствие, но бандиты не унимались, продолжали обыски, громили на своем пути всё подряд. Многие из них находились под наркотическим воздействием, что делало ситуацию неуправляемой; мы это прекрасно понимали, а поэтому лишь усиливали молитву. Обыск продолжался с двенадцати часов дня до пяти часов утра. Потом они позвонили руководству и сказали, что, кроме монахов, ничего не нашли. Это был их первый, но не последний визит.  

21 ноября 2013 года боевики ССА начали массированную атаку на Шерубим. В результате активного ракетного обстрела были повреждены установленная на центральной площади в том же году статуя Иисуса Христа и сам монастырь. Попадание снарядов в жилые корпуса спровоцировало сильный пожар. С Божией помощью жителям Сайднаи тогда удалось сдержать нападение террористов, и они были вынуждены отступить. 

После случившейся трагедии на помощь добровольцам пришли силы Сирийской правительственной армии. Во избежание трагедии было принято решение оставить в монастыре только двух самых сильных в молитве монахов, которые, по убеждению верующих, стали живым щитом монастыря. На передовой братья были вооружены лишь четками, поскольку монах не может взять в руки оружие. К сожалению, их имена не благословлено разглашать, но они, настоящие воины Христовы, приняли на себя самый мощный и самый прямой удар и при этом смогли выстоять. 

В те роковые дни молитвенно за Шерубим стояла половина православного мира. Мы веруем, что Святая Гора Афон и Сама Царица Небесная защищают нашу святыню. Я знаю, что и в православной России усердно молят о нас Пречистую. Иначе нас бы уже давно не было, ведь силы неравны!

У дверей келии Шерубим

Террористы обосновались в нескольких сотнях метров от монастыря на соколиной ферме. Деревня Махмие – место, которое задолго до войны купил принц из Катара,  на тот момент друг и партнер по бизнесу Президента Асада. Он тогда часто бывал в Сайднае, обещал золотые горы, капиталовложения. В результате «дружбы» близ Шерубима появилось место для элитного отдыха катарских принцев, приспособленное под соколиную охоту: были выстроены странные по виду сооружения с толщиной бетонных стен чуть ли не в два метра, более напоминающие бомбоубежища, чем охотничьи домики. Постепенно и задолго до войны на соколиную ферму поставлялось вооружение и мины. Тогда об этом никто, конечно же, не знал. Мы предполагаем, что «Высота Шерубим» – это была заранее и отлично спланированная операция. В итоге, когда началась война, террористы благополучно укрывались в этих под завязку забитых всевозможным оружием сооружениях, которые не смогла разрушить даже военная авиация. 

Вскоре после первого нападения ССА, в феврале 2014 года, произошло второе. На сей раз в числе боевиков было много крыс из «Нусры» и, к нашему удивлению, наемников из Франции. Они пришли неожиданно, бесшумно, появились рано утром. На сей раз бандиты были серьезно нацелены прорваться в Сайднаю. Началась настоящая война, тогда-то они и проломили стену Сайднайского монастыря: конечно же, вы знаете эту историю с неразорвавшимся снарядом. В те благословенные дни многие жители Сайднаи видели в небе образ Пречистой, укрывавшей Своим Покровом наш древний город.

В результате многодневных сражений большая часть крыс была уничтожена, остальные спасались бегством. С нашей стороны тоже были потери – погиб доброволец, наш хороший друг католик Филипп Ахмар. Всех крыс, которых смогли подобрать, мы похоронили потом в общей могиле за холмом.

Бойница, из которой отстреливались сайднайские добровольцы

Нападения продолжались вплоть до 2015 года. За это время в Шерубиме и его окрестностях разорвалось более двухсот снарядов, при каждом военном столкновении погибали жители Сайднаи, смелые и добрые люди, которые отдали свой последний долг Родине и погибли с именем Христа на устах, имена каждого из них в наших помянниках.

Монах Нуля разводит руками и замолкает.

– Стоп! Снято!

Оперативно выполнив поставленные задачи, мои замечательные спутники доблестные офицеры Российской армии скрылись в неприветливой сирийской пустыне: в лучших традициях нашего Отечества они спешили ко всем обиженным и оскорбленным разоблачать зло международного терроризма – в который раз Россия силится спасти человечество от мирового зла! Ну а я, взяв благословение у матушки, решила остаться в Шерубиме еще на несколько дней – так скоро покинуть это необыкновенное место было бы для меня преступлением.   

***

Мы сидим с монахом Нулей в саду под кипарисами и пьем ароматный кофе. Я угощаю его сухарями из бородинского хлеба; ему нравится, говорит, что это «пища святых», и смеется. Как журналисту мне, конечно же, следовало устроить допрос моему молчаливому и порядком уставшему за день другу: был ли он одним из тех двух монахов, которые стали «щитом Шерубим», – мне это было очень интересно. Но человеческое пересилило профессиональное и вот... над головой в высоком небе безмятежно кружат соколы, веет приятной прохладой, кругом тишина, а на сердце такая благодать, словно тысячи Херувимов слетелись на свою именную гору, чтобы «тайнообразующе» отслужить Божественную литургию. Как же хорошо и как неодиноко бывает вот так просто посидеть и помолчать в компании с хорошим человеком!

За моей спиной Тальфита и Ранкус – деревни, где обосновались террористы

«Да-а, так они вам и отдадут это место… ждите, – подумалось мне о Херувимах, без помощи которых отстоять монастырь было бы невозможно. – Какие же они необыкновенные, эти ближайшие к Богу Ангелы… и не сгорают ведь в лучах Его славы: они полны глаз, спина, голова, крылья, ноги, грудь – всё "исполнено очей", потому что премудрость смотрит всюду, премудрость имеет повсюду отверстое око».

– Террористы просто не знали, с какими силами связались, а знали бы – не сунулись, – словно прочитав мои мысли, вдруг произносит отец Нуля и снова замолкает.

«Кстати, а ведь именно так Херувимы и разговаривают друг с другом, – продолжала я свой внутренний монолог, – без особого труда проникая в мысли и помыслы друг друга».

– И мне тоже всегда казалось, что молчать значительно лучше, чем говорить, – вдруг снова в десятку выдал монах Нуля.

«Нет, как же все-таки хорошо и как неодиноко бывает вот так вот просто посидеть и подумать в компании хорошего человека. Чудны дела Твои, Господи! Ну и чего, – уже нарочно громко начала думать я, ожидая нового чуда от моего необыкновенного собеседника, – ты это был или не ты, одним из двух оставшихся в монастыре?»

Но монах лишь усердно хрустел сухариками.

«Ты или не ты? Отвечай!» – настаивала я, но чуда не происходило. Стало смешно.  

«Наверное, просто совпадение, а впрочем, какая разница», – подумала я и захотела просто попросить у отца Нули молитв, поскольку чувствовала определенную близость с этим человеком, но монах опередил меня.

– Мария, можно тебя попросить? Поминай меня, когда вернешься в Россию. Не забывай! Хорошо?

Я радостно выдохнула и честно обещала молиться…  

Дивные виноградники монастыря

Монастырский сад одна из достопримечательностей Шерубима. Чего в нем только ни произрастает: вишневые, абрикосовые, яблочные, инжирные, ореховые деревья, кипарисы и виноград. Сад очень большой и охватывает монастырь с севера на запад. В западной части находится помещение, выстроенное монахами из древних камней, – оно предназначено для молитвы и уединения. Именно здесь, отложив всякое житейское попечение и погрузившись в раздумья о человеческих судьбах и Божественном Промысле, мне предстоит прожить несколько счастливых дней моей жизни. Здесь же неподалеку можно увидеть развалины амфитеатра, который в эпоху расцвета монастыря христиане использовали для представлений на открытом воздухе. А вот и древняя капитель (по счастливой

Древняя капитель на высоте Шерубим

случайности мародеры не успели ее похитить, чтобы за копейки продать на черном рынке) так и лежит посреди высокогорной пустыни как знак великой христианской цивилизации, некогда процветавшей, а ныне утраченной. Вероятно, она была частью, изысканным украшением колонны какого-то замечательного храма… видела тех людей, молилась с ними. А теперь словно голова с плеч повержена, безмолвствует о том, что ничто не вечно. Надежда лишь на чудо, ведь невозможное людям возможно Богу, и в три дня будет воздвигнут Храм сей. Конечно же, тогда Иисус говорил не о бездушных камнях, но о храме тела Своего, о надежде всех страждущих и утешении гонимых – о дне грядущего воскрешения. Но как не отчаиваться, как не скорбеть о постигающих сегодня корабль христианской Церкви великих испытаниях? Блаженны неведающие, они как младенцы неразумные, с них иной спрос, но что, если знаешь, что, если видишь, имеешь уши слышать и слышишь? Какое одухотворенное и какое в действительности совершенное сердце должен иметь современный христианин, чтобы за ужасом проклятий и жестокостью гонений узреть немеркнущий свет грядущего века; мало узреть, иметь волю двигаться в направлении этого света. Какова должна быть вера? Непостижимо! Но еще более удивляет мера Божиего доверия нам, живущим в веке грозных перемен и свершения самых ужасающих пророчеств: воистину, «претерпевый же до конца, той спасен будет».  

–  Когда я был на Афоне, – прервав молчание, задумчиво начал монах Нуля, – брат, знавший келейника святого Паисия Святогорца, рассказывал, что один раз когда старец летел из Греции по своим делам, то совершенно неожиданно для всех вдруг упал на пол и залился горькими слезами. Люди не поняли, что спровоцировало такое поведение старца, но только лишь келейник, хорошо знавший своего духовного отца, скорее побежал к пилоту, чтобы спросить, где именно, над какой землей в тот момент пролетал их лайнер. Да, Мария, это была Сирия! Вскоре началась война.

Продолжение следует