«Научи меня, Боже, скорбеть...». Часть вторая
Николай Головкин
15 июля 2023 года – 170 лет со дня рождения Марии Ермоловой
Окончание. См.: начало
* * *
Мария Николаевна рано вышла замуж по любви. У супругов родилась дочь Маргарита. Однако семейная жизнь с адвокатом Николаем Петровичем Шубинским не сложилась. Они очень быстро поняли, насколько далеки друг от друга.
В 30 лет Мария Николаевна познакомилась с профессором медицинского факультета Московского университета Константином Павлиновым. Ради него она была готова оставить мужа, брак с которым на тот момент давно был не более, чем формальностью. Но несмотря на большое количество поклонников и встречу с тем, кто ответил взаимностью на её чувства, Ермолова так и не позволила себе стать счастливой. В последний момент отказалась от счастья ради дочери.
В дневнике Мария Николаевна пишет о том, что даже ребёнок не заставил бы её сохранить формы жизни, потерявшие внутренний смысл. Но консервативное воспитание и глубокая порядочность не позволили Ермоловой лишить дочку отца. Ермолова призналась ей в этом спустя много лет:
«Ты помнишь наше путешествие на пароходе? Тебе 8 лет, ты о чём-то спрашиваешь, а я не отвечаю. И тогда слёзы выступают у тебя на глазах. Да, Маргарита, тогда эти слезы остановили меня от поспешных шагов... Если бы я причинила боль близким людям, я бы никогда не была счастлива».
Личную жизнь, личное счастье Ермоловой целиком и полностью заменила сцена. Из письма к дочери, у которой также не сложилась личная жизнь и она обратилась к матери за советом (1915):
«Милая моя... Твои огорчения и беспокойство дома мучают меня больше всего... Есть только одно средство: обратиться к Богу: Приидите ко мне все труждающиеся и обремененные, и Аз упокою вас. Возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, яко смирен и кроток сердцем, и обрящете покой думам вашим. Иго бо Мое благо и бремя Мое легко есть.
Надо, чтобы душа не мучилась... Один Бог может это сделать, только обратись к Нему, ищи Его... Не забывай Его искать... Не мудрствуй, а только слушай Его, и ты найдешь Его, и впервые почувствуешь, что такое душевный покой, которого ты не знала в жизни твоей!..».
* * *
Ермолова прославилась ролями свободолюбивых личностей, преданных своим идеалам и противостоящих окружающей пошлости.
«На сцене императорского Малого театра, – отмечает в одной из своих статей московский журналист Лев Колодный, – Ермолова играла героинь, призывавших народ к борьбе с тиранами: «Орлеанскую деву», Лауренсию, Юдифь... На сцене проливалась кровь. Актрису обожала молодежь, взявшаяся за оружие, стрелявшая в генералов, покушавшаяся на Александра II.
…В дни революции 1905 года на Тверском бульваре строили баррикады. В комнаты доносилась канонада артиллерии, подавлявшей восстание на близкой Пресне.
У Ермоловой возникло чувство вины за пролитую кровь. У своего священника она просит прощения за прежние роли, за которые молодёжь носила её на руках».
* * *
Мария Николаевна осталась в советской России. Продолжала выступать на сцене любимого Малого театра. В её особняке на Тверском бульваре, в котором она прожила почти сорок лет (с 1889 по 1928), из 22 комнат Московский совет оставил ей две. В спальне Ермоловой – металлическая кровать с набалдашниками и диван. Зеркальный шкаф. Киот и столик с иконами и распятием. Печка у стены с заслонкой, где в огне сгорели сердечные тайны актрисы. Рядом со спальней Зелёная гостиная с роялем. Мария Николаевна часами музицировала. Рисовала сценические костюмы. Самый тяжёлый из них с доспехами. В нём восемнадцать лет играла «Орлеанскую деву».
Муж с дочерью в конце 1917 года уехали в Константинополь, где Шубинский в 1921 году скончался.
Из воспоминаний Николая Михайловича Любимова:
«...Мы в комнате Ермоловой. Киот. Теплящаяся лампада. На ночном столике – томик Островского в издании «Просвещение»... Ермолова крестит меня, потом мою мать. Милая... Господь с вами... Будьте оба счастливы... если только в этой жизни можно быть счастливыми...».
После Гражданской войны дочь Маргарита с внуком вернулась в дом, переданный в вечное пользование народной артистке. Маргарита Николаевна Зеленина написала книгу воспоминаний о матери.
* * *
В 1920 году советская общественность торжественно отметила 50-летие сценической деятельности Ермоловой. Она первая в стране получила звание народной артистки Республики.
Последний раз Ермолова вышла на сцену Малого театра в декабре 1921 года. Она исполнила роль княжны Плавутиной-Плавунцовой в «Холопах» П.П. Гнедича.
* * *
Мария Николаевна вела довольно замкнутый образ жизни, мало кого принимала. Вместе с ней много лет жила её подруга поэт и переводчик правнучка Михаила Щепкина и дочь киевского адвоката Льва Куперника Татьяна Львовна Щепкина-Куперник. В её книге о Ермоловой читаем:
«В числе характерных свойств актрисы было одно: если она дарила кому-нибудь свою дружбу, то это кончалось обыкновенно только с уходом из жизни этого человека. Она не расточала своих чувств, но если чувствовала, то глубоко. И глубокую благодарность сохранила к тем, кто как бы то ни было помогал ей на пути её жизни в её стремлении к самообразованию и самосовершенствованию, не покидавшую её до последних дней».
* * *
Доктора, лечившие Марию Николаевну, обнаружили у неё проблемы с лёгкими. Угасавшую Ермолову навещал в её особняке на Тверском бульваре доктор Павлинов, которого она полюбила, когда у неё намечался разрыв с мужем. О чём они говорили спустя года – Бог весть. Одна из тайн жизни великой актрисы.
* * *
Умерла Мария Николаевна Ермолова 12 марта 1928 года в 7 часов утра 14 минут. Из книги Татьяны Щепкиной-Куперник:
«…в окне ярко блеснуло солнце, только что вышедшее из-за противоположных домов бульвара, и прямо озарило лицо, такое строгое, скорбное и такое прекрасное».
* * *
Отпевание прошло при большом стечении народа в храме Большого Вознесения у Никитских ворот, где венчались Пушкин и Наталья Гончарова. Службу возглавил Патриарший Местоблюститель (будущий Патриарх) митрополит Сергий (Страгородский). С прощальным словом в адрес почившей обратился митрополит Трифон (Туркестанов), изображённый на картине «Реквием. Русь уходящая», который был широко почитаем народом как подвижник, проповедник и духовный наставник, автор Акафиста «Слава Богу за всё!»:
«Давно уже угасал светильник жизни нашей дорогой усопшей, со дня на день надо было ждать её кончины, и тем не менее, когда наконец донеслась до нас весть об этом, тяжёлой скорбью сжались наши сердца.Ушёл из жизни последний великий гениальный талант старого Малого Щепкинского театра, закончился навсегда ермоловско-южинский период его истории.
По выражению одного писателя, наступают другие времена, рождаются другие мысли. Уже ждут, а некоторые страстно желают новой эры в жизни искусства, когда творящим искусство и его движущей силой выступит не отдельный человек, не индивидуум, а, напротив, толпа, безликий гений, и тогда «художественное» творчество примет какие-то совсем иные формы «коллективизма», этого модного современного слова.
Но мы, люди старого художественного эстетического и религиозного воспитания, не можем в это верить. <...>
Мы говорим совершенно откровенно, что решительно отвергаем теорию Фейербаха, по которой через сложение множества обыкновенных «серых людей», по выражению писателя А.Чехова, получится гениальный герой.
Мы верим в человека, ибо мы верим в чудо. Мы глубоко убеждены, что сами живем в атмосфере непрерывного чуда. Разве не чудо, не новое творение – появление жизни на нашей планете, новых видов, наконец, самой культуры?
И не путем механической эволюции, естественно-научной необходимости являются они, а внезапно и неожиданно, волей Всемогущего Бога, озаряющего душу человеческую своим Божественным огнём на пользу страждущего в поисках правды и любви человечества, крепкими цепями прикованного к земле с её неправдой, жестокостью, и плачущего, и тоскующего о потерянном рае.
К таким чудесным людям, несущим радостную весть духовного воскресения мира, и принадлежит, по моему убеждению, и почившая гениальная артистка Мария Николаевна.
Что же принесла она собой в сокровищницу человеческого духовного богатства? Какую благую весть она сказала нам? А вот какую.
Она будила спящую мёртвым сном житейской пошлости и суетности душу людскую своими сценическими образами. В порывах вдохновляющего восторга или тоскующей любви она звала людей к вековечным идеалам Божественной правды, добра, красоты.
Не здесь, в житейской красоте, радость и счастье, вещала она нам, подымайтесь выше и выше от земли к небу, к Божией правде.
И всего ярче и глубже она выразила себя в роли Жанны д'Арк, этой святой девы, которая путём невыносимых, тяжёлых страданий очистилась до полной духовной чистоты, вознеслась душой к небу, как святой ангел.
В этой роли Орлеанской девы весь пафос её гения. Недаром она сама считала именно эту роль главной заслугой своей перед искусством.
Я счастлив, что видел её в этой роли (это было последнее моё посещение театра перед поступлением в монастырь), и помню, что вернулся после спектакля домой с такими мыслями и чувством страдания, которые необходимы в жизни, без них жизнь была бы пуста, пошла и ничтожна.
Но только те страдания полезны людям, только те страдания увенчиваются нетленным венцом небесным, которые претерпевают их во имя высшего долга перед человечеством, которые несут ему в разрешающем аккорде успокоение, радость и свет небесный.
Эту её проповедь я унёс в своей душе и сохранил в благодарной памяти на много-много лет, и вот через огромный промежуток времени – более чем через 40 лет – я встретил Марию Николаевну снова на панихиде по её товарищу по сцене А. Ленскому, тоже властителю наших юношеских чувств.
Подошла ко мне согбенная, вся дрожащая от болезни старица, смиренно, со слезами прося меня старческих убогих молитв.
И вспомнилось мне далёкое, прекрасное, невозвратное былое, и слёзы невольно закипели в груди моей, и усерднее была молитва за неё, страдалицу, и за всех тех, которые своим гением пробуждали во мне и во всех моих сверстниках лучшие, добрые, человеческие чувства.
Вечная ей память, вечная благодарность и вечный мир её душе.
Соединимся же все вокруг ее гроба братской семьей и будем помнить, что любовь не умирает, она вечно жива и выражается у нас, верующих, в горячих и искренних молитвах, а они – эти молитвы – одни только ей теперь нужны и необходимы. Аминь».
* * *
На прощании с великой русской актрисой в Щепкинском фойе Малого театра присутствовали Яблочкина, Пашенная, Качалов, Остужев, Москвин, Мейерхольд, Таиров и другие. Светлой душой человеческой назовёт Ермолову в своей надгробной речи Качалов.
Нескончаемый людской поток перетекал от дома на Тверском бульваре к храму Большого Вознесения и к Малому театру, чтобы в последний раз поклониться таланту той, которая навсегда прощалась с миром.
С Марией Николаевной Ермоловой прощалась вся театральная Москва.
* * *
Маргарита Николаевна Зеленина так вспоминала о похоронах матери:
«4 дня длилось прощание с матерью... Цветы... кадильный дым... Панихида. 4 дня певчие пели умилительные слова, от которых слёзы лились в сердце, и казалось, что его качает неизъяснимая, почти сладостная печаль.На пятый день, в 10 часов утра, вынесли венки... сняли с гроба цветы и покрывало...
Наступала страшная минута: мать медленно стали выносить из дома...
В церкви Вознесения началась заупокойная обедня. Пел хор. Служил митрополит Сергий, преосвященный Трифон, 4 архимандрита и 14 священников...
Мать лежала в гробу, как древнерусская царица, среди цветов, парчи и волнующейся многотысячной толпы своих подданных, разлившейся далеко по городу, за пределы церкви.
Вокруг неё совершалось богослужение. Митрополит, преосвященный, священники в траурных ризах из чёрной сверкающей парчи со светло-синими и лиловыми перевязями, мальчики с дикириями медленно проходили около гроба и кадили ладаном... И не скорбь, а радость познания «непознаваемого» наполнила душу...
Вспомнились слова, которые так неповторимо говорила мать, умирая в «Орлеанской деве»:
«Минута – скорбь... блаженство – бесконечно..».
После обедни говорили проповеди преосвященный Трифон и священники».
* * *
Похоронена Мария Николаевна, согласно завещанию, во Владыкино, на погосте Храма Рождества Пресвятой Богородицы, прямо за алтарём, рядом с родителями и сёстрами.
«Подмосковное село Владыкино, одно из любимых дачных мест в половине прошлого века было бедным погостом, – рассказывал в одной из своих книг блестящий знаток Москвы писатель и журналист Владимир Гиляровский, – церковка, кладбище, пяток домов и речка Лихоборка, которая привлекала любителей удить рыбу.В числе их был капельдинер Малого театра. Он поселился там с семьей.
Вслед за ним его приятель суфлер Н.А. Ермолов снял под дачу избушку на великую радость своей пятилетней дочки Маши, до того знавшей только погост возле церкви Спаса, близ каретного ряда…
Росло Владыкино с каждым годом. Росла Машенька, и когда сделалась актрисой, первым делом выстроила там дачу для родителей, и всю жизнь проводила в ней, каждое лето, за редким исключением – отъездов на гастроли и для лечения за границу. Так она полюбила своё Владыкино, что и похоронить себя завещала там».
Перед Великой Отечественной, когда здесь прокладывали дорогу, кладбище во Владыкино снесли. Но храм чудом уцелел.
Прах Ермоловой перезахоронен на Новодевичьем кладбище. Надгробие выполнено Верой Мухиной. Рядом с могилой Марии Николаевны могилы Чехова, Станиславского и актёров МХТ.
На месте первоначального захоронения возле Храма Рождества Пресвятой Богородицы во Владыкино под вековым дубом установлен памятный знак в память о великой актрисе.
Фото: с сайтов Малого театра
и ГЦТМ им. А.А. Бахрушина, филиал Дом-музей М.Н. Ермоловой
РУКА ДАЮЩЕГО НЕ ОСКУДЕВАЕТ!
