Господь хочет, чтобы мы полюбили себя

Елена Кучеренко

Несколько месяцев назад около трех часов ночи у меня звякнул телефон. Пришло сообщение. Я раздраженно посмотрела на экран: «Интересно, кто не спит и мне спать не дает?»

«Здравствуйте, Елена, – прочитала я сквозь сон. – Меня зовут Марина. Прошу прощения, что беспокою. У меня первая беременность, и скрининг показал очень высокую вероятность рождения ребенка с синдромом Дауна. Мы с мужем в шоке. Мне – 24, ему – 23. Почему так? Врачи говорят, что надо делать аборт. Что мы молодые и родим еще. Что мне делать? Мне рассказали, что у Вас девочка Маша – такая, и дали Ваш номер».

***

Так мы познакомились. Игорь и Марина живут в маленьком приморском городке на юге России. Почти поселке. Город этот настолько маленький (не более 5000 человек), что все друг друга знают. И, как рассказала мне будущая мама, там нет ни одного ребенка с синдромом Дауна.

Сказать, что новость о том, что они ждут особого ребенка, повергла их в шок и ужас, – ничего не сказать. Они обычные молодые люди, нецерковные, которые и поженилось-то «по залету». Родители настояли: «Не делать же аборт. А так будет всё как у всех». Но «как у всех» не получилось.

Марина до сих пор с содроганием вспоминает тот день, когда ей сообщили результаты скрининга. В лоб, без обиняков: «У тебя там инвалид! Нужно делать аборт».

Почему она сразу не избавилась от больного ребенка, Марина сама до сих пор не понимает. Тем более что ее не поддержал никто. Даже Игорь. Он, простой добрый парень, тогда испугался. «А я так хотел сына», – сказал он с какой-то дурацкой улыбкой. И ушел на несколько дней из дома.

Врачи торопили и настаивали. Грозились, что не будут вести беременность: «Там же овощ! У нас все дети здесь здоровые, а тут такое. Сопли, слюни, язык наружу. Да вам руки никто не подаст, смеяться все будут, пальцем тыкать вслед. Вы этого хотите?»

Потенциальные бабушки и дедушки, которые еще недавно со словами «не делать же аборт» женили молодых, теперь требовали «немедленно избавиться от этого позора. Иначе на нашу помощь можете не рассчитывать».

Лучшая подруга Марины, тоже на тот момент беременная, после того, как та со слезами ей всё рассказала, начала шарахаться от нее как от прокаженной. Как будто синдром Дауна может перескочить из Марининого живота в ее.

Брат-близнец Игоря Вадим, отправившись на поиски сбежавшего из дома парня, нашел его пьяным в каком-то привокзальном кабаке. «Вместо того, чтобы пить, отправляй быстрее свою на аборт, – сказал он ему. – Тебе же не нужен сын-даун?!»

Сын-даун Игорю был не нужен. Не нужен он был тогда и Марине. «Я несколько раз соглашалась на аборт, потом отказывалась, – вспоминает она. – Боялась "ребенка-урода", но и избавиться от него что-то внутри меня не давало. И муж метался. И плакал ночами».

***

Мой телефон к Марине попал через какие-то десятые руки. Она почему-то не хочет признаваться, кто конкретно ей его дал. Да это и неважно. Я верю, что нас свел Господь и через эту встречу позволил мне прикоснуться к величайшему чуду.

Позже она призналась, что написала мне даже не для того, чтобы я ее приободрила, а чтобы рассказала, как трудно с таким ребенком, невозможно. И сказала, что аборт – это выход.

А я не могла так сказать. Я и принять за нее решение оставить ребенка не могла. И на аборт толкнуть тоже не могла. Любое решение должно было исходить только от них – от нее и Игоря. Единственное, что я могла, – это рассказывать им о Маше, о нашей жизни с ней, показывать фотографии, видео.

Мы постоянно были на связи, вместе радовались, когда Марина и Игорь приободрились, и она писала, что точно оставит ребенка. Мы строили планы, как я пришлю им из Москвы все нужные пособия для развития такого малыша. А потом, когда дети чуть подрастут, приеду к ним в гости с Машей.

Но были моменты, когда та семья была на грани отчаяния. Обычно это случалось после посещения женской консультации или общения с родителями. «Мама сказала, что, если я завтра не пойду делать аборт, она сама меня отведет», – написала она мне однажды. И пропала.

Марина не выходила на связь около двух месяцев, не отвечала на мои звонки и сообщения. Я была уверена, что она не выдержала. Мне было больно, обидно за себя, что не смогла донести, что жизнь с такими детьми не всегда боль. Это не только проблемы, но это и радость. И больно за нее. Но я не могла ее судить. Известие о том, что ждешь такого ребенка, это всегда шок и трагедия. А в таком окружении, в котором они живут, без поддержки, без помощи, без «живой» информации решение родить малыша с синдромом Дауна было чем-то практически невозможным.

***

А потом она позвонила. Я взяла трубку и боялась даже спросить: «Как дела?» Я думала, что ребенка уже нет.

– Лена! А у нас будет девочка, – сказала Марина. – Думали, что мальчик, а получилась дочка.

– Ты что, не сделала аборт?! – сдуру ляпнула я.

– Нет!

Два месяца назад, когда мама грозилась насильно отвести Марину на аборт, она сдалась. Они шли вместе в поликлинику за направлением на необходимые для этого анализы. Им нужно было пройти мимо баптистской церкви. В тот день там был какой-то праздник и у дверей молельного дома толпилось много народа. Среди них – Маринина соседка по подъезду, которая уговорила их зайти «хотя бы на две минуты».

В общем, так она впервые узнала, что ее любит Христос, и взяла в руки свое первое Евангелие. Через несколько часов она шла домой, зная, что никакого аборта не сделает. А вслед Марину  и соседку-баптистку костерила на чем свет стоит Маринина мама.

Мне бы очень хотелось, чтобы Марина пришла к нам, в православный храм. Но случилось так, как случилось. И это тоже прекрасно. Я сама знаю многих баптистов. Это чудесные люди. И знаю тех, кто позже принял православную веру. И некоторые из них сейчас – священники. В любом случае, Господь каждого ведет своим путем.

Марина донашивала спокойно. Успокоился и принял не рожденную еще дочку с синдромом Дауна Игорь. Они много читали о таких детях и были морально готовы воспитывать особого ребенка. Врачи по-прежнему давили и требовали прервать беременность. Они говорили, что по всем обследованиям это глубокий инвалид. Рассказывали ужасы о синдроме Дауна. Но изменить ничего уже не могли.

***

– Лена! Я родила!

Марина позвонила около шести утра. Голос у нее был странный, растерянный.

– Я поздравляю тебя! Будем вместе растить наших солнышек!

– Лена! У меня обычная девочка, здоровая!

Марина смеялась и плакала одновременно. И всё спрашивала:

– Что мне теперь делать?

Она настолько приняла свою будущую необычную дочь, что рождение обычной дочечки стало для нее шоком. А я смеялась и плакала вместе с ней. Я не знаю, случилось ли чудо и Господь наградил эту семью за смелость. Взял и изменил эту хромосому. Или врачи всю беременность ошибались. Но ведь это и неважно. Что я точно знаю, в этой истории я прикоснулась к чуду гораздо большему – удивительному чуду преображения человеческой души.

Вы представляете, сколько решимости, храбрости, любви надо иметь, чтобы в городке, где нет ни одного ребенка с СД, где эту молодую семью никто не понимает и не поддерживает, где их оскорбляют и гонят все, включая близких родственников, решиться родить? Что надо сломать и построить внутри себя, чтобы не испугаться? Я не представляю.

Мне даже кажется, что Бог специально всё это «подстроил», чтобы Игорь и Марина узнали, какие они на самом деле. Удивительные сильные люди. Человек вообще лучше, чем он о себе думает. Он даже не представляет, какой он. И, наверное, Господь посылает такие ситуации, чтобы мы открыли самих себя такими, какие мы есть, – настоящими. И полюбили себя. Да, Господь очень хочет, чтобы мы полюбили себя, а через это и ближних. Я уверена.

Я смеялась и плакала. И чувствовала, что Христос рядом с теми людьми. И через них и я прикоснулась к Нему. И хотелось только повторять: «Господи! Слава Тебе!»