«Не мог понять в сей миг кровавый, на что он руку поднимал!..»

Николай Головкин

10 февраля – День памяти Александра Сергеевича Пушкина (1799-1837). 185 лет отделяет нас от того рокового дня, когда перестало биться сердце великого Поэта и Сына России. Спустя всего 4 года – и тоже, увы, на дуэли! –  погибает Лермонтов. И сколько ещё трагических событий пережило наше Отечество за эти неполные два века!

Но тот смертельный выстрел 8 февраля (по старому стилю – 27 января) 1837 года на окраине Санкт-Петербурга, в районе речки со зловещим названием, когда, казалось, вся Россия обагрилась кровью, стал поистине одним из самых чёрных и для современников, и для потомков Александра Сергеевича. И это сопереживание в душе каждого русского человека, читателей разных национальностей в разных странах мира, кому близка и дорога поэзия Пушкина, останется, наверное, навечно. Вспомним лермонтовские строки, посвящённые великому поэту:

…Его убийца хладнокровно
Навел удар… спасенья нет:
Пустое сердце бьется ровно,
В руке не дрогнул пистолет.
И что за диво?… издалека,
Подобный сотням беглецов,
На ловлю счастья и чинов
Заброшен к нам по воле рока;
Смеясь, он дерзко презирал
Земли чужой язык и нравы;
Не мог щадить он нашей славы;
Не мог понять в сей миг кровавый,
На что он руку поднимал!..

Михаил Лермонтов. «Смерть поэта» (1837)

28 января (9 февраля)  во втором часу пополудни, узнав о трагической дуэли поэта, к другу отправился и Даль – врач, писатель, создатель знаменитого «Толкового словаря живого великорусского языка».  И уже оставался у Пушкина на Мойке до конца, ни на минуту не отлучаясь от умирающего. Вновь пригодились Владимиру Ивановичу Далю медицинские его познания, богатый опыт полевого хирурга.

Даль вместе с Арендтом и Спасским – врачами Пушкина – старался облегчить, сколько мог, страдания поэта. И эти тягостные, тягучие часы страданий Пушкин  переносил с поразительным мужеством.

Даль понимал, что больного надо подбодрить, внушить ему  принцип: spiro, spero – дышу, надеюсь.

Пушкин радостно приветствовал друга и, взяв его за руку, умоляюще спросил: «Скажи мне правду, скоро ли я умру?» Даль ответил спокойно: «Мы за тебя надеемся, право, надеемся, не отчаивайся и ты». Пушкин благодарно пожал ему руку и сказал облегчённо: «Ну, спасибо».

Пушкин заметно оживился и даже попросил морошки, а Наталья Николаевна радостно воскликнула: «Он будет жив! Вот увидите, он будет жив, он не умрёт!»

Владимир Иванович Даль участвовал в лечении поэта от смертельной раны вплоть до смерти Пушкина 29 января (10 февраля) 1837 года. Только теперь, в последнюю ночь, когда Даль дежурил у постели Пушкина, Александр Сергеевич, бывший до этого с Далем на «вы», сказал впервые другу «ты». Даль, по его воспоминаниям, ответил Пушкину тем же: он «…побратался с ним уже не для здешнего мира».

29-го января (10 февраля), к полудню, Даль опытным глазом видел, что жить Пушкину остаётся недолго. В два часа сорок пять минут пополудни Владимир Иванович закрыл ему глаза. Друзья Пушкина, находившиеся в трагические дни на Мойке, назвали Даля, написавшего бесценные записки о последних днях, часах, минутах поэта, – и другом, и «Ангелом Хранителем».

* * *

Александра Сергеевича Пушкина похоронили по его высказанному при жизни желанию в Святогорском монастыре в Псковской губернии, где были могилы его предков по линии Ганнибалов. В этой древней обители поэт обрёл вечный покой утром 6 (18) февраля 1837 года.

* * *

«Место дуэли Пушкина спустя два десятка лет указал его секундант и лицейский товарищ Константин Данзас, ориентируясь на постройки Комендантской дачи, – рассказывает краевед, экскурсовод, доцент СПбГМТУ Ярослав Любимов. – И сомнительно, что его можно назвать точным. Единственное, в чём мы можем быть уверены, так это что Пушкин с Дантесом стрелялись именно в районе Чёрной речки. Почему там?

Чёрная речка в то время идеально подходила для дуэлей, особенно зимой. Это был дачный посёлок, который в холодное время года оказывался практически безлюдным. При этом он находился на краю Петербурга, и раненого человека можно было быстро привезти к врачу. Место это, кстати, выбрал Данзас, и оно Пушкину было хорошо знакомо».

* * *

Эти роковые вёрсты в своей короткой жизни, путь в бессмертие, поэт преодолел в тот день дважды. В карете из своей квартиры на Мойке, 12, до Чёрной речки (некоторые исследователи считают, что пророчески он уже предвидел свою судьбу!). И обратно – смертельно раненый Пушкин был повезён с места дуэли на санях извозчика, а у Комендантской дачи пересажен в карету. Пушкин понимал, что, возможно, это его последние часы. Он желал сейчас только одного – увидеть жену и детей, проститься с ними.

* * *

Сегодня до места последней дуэли Пушкина, где установлен памятный обелиск, можно доехать на метро. Возложим цветы, молча постоим, склонив голову. Прикроем глаза, мысленно представляя трагедию, которая здесь произошла. Этому помогают и виденные фильмы, и картины художников, и исследования литературоведов, где предшествующие дуэли события и сама она, кажется, описаны во всех деталях. И всё равно событие остается неразрешимой загадкой, которую уже, наверное, никогда не разгадать до конца.

Фёдор Достоевский:
«Пушкин умер в полном развитии своих сил и бесспорно унёс с собою в гроб некоторую великую тайну. И вот мы теперь без него эту тайну разгадываем».

Арсений Тарковский:
«Нет загадки более трудной, более сложной, чем загадка А. С. Пушкина… Очень многое у А. С. Пушкина – тайна за семью замками».

* * *

Вот одна из тайн.

…Каждый новорожденный наследник Российского престола, представитель Дома Романовых, как благословение по установившейся традиции получал при Крещении маленькую частичку Ризы Господней для ношения в нательном кресте. Дары с частицей Ризы Господней вручались не только царственным младенцам, но и особо достойным людям России. Как следует из открытия пушкинистов, одну из великих святынь Церкви носил на своей груди в ладанке Александр Сергеевич Пушкин.

Из воспоминаний Александры Петровны Араповой, старшей дочери Натальи Николаевны Пушкиной от её второго брака с генералом Ланским: «В роде бояр Пушкиных с незапамятных времён хранилась металлическая ладанка с довольно грубо гравированным на ней Всевидящим Оком и наглухо заключённой в ней частицей Ризы Господней. Она – обязательное достояние старшего сына. Ему вменяется в обязанность 10 июля в день праздника Положения Ризы Господней служить перед этой святыней молебен. А когда наступит время, вручить её старшему сыну, взяв с него обещание никогда не уклоняться от семейного обета... А.С. Пушкин всю свою жизнь это исполнял и завещал жене соблюдать то же самое».

Как же великая христианская святыня оказалась в роду Пушкиных? «Можно лишь предполагать, – отмечает в своей статье-исследовании «Тайна пушкинской ладанки» Лариса Черкашина («Столетие», 07.08.2019), – что в XVII столетии ею владел прапрадед поэта Петр Петрович Пушкин, затем его сын Александр, после – внук Лев. Лев Александрович Пушкин, он же дед поэта, передал ладанку своему старшему сыну Василию. После кончины дядюшки поэта, Василия Львовича Пушкина, в августе 1830-го фамильная реликвия, вместе с родовым гербом, печатью и пушкинским древом, перешла к его гениальному племяннику».

Именно Ларисе Черкашиной, о чём она и рассказывает в статье, после долгих поисков довелось «найти пушкинскую ладанку (во многих источниках указывается, что святыня была утрачена. – Н.Г.) после всех потрясений и катастроф, случившихся в России в минувшем веке».

Её хранителем был профессор N, который жил в Москве. После его кончины святыню хранит его вдова – «в её воле решать, – оставить ли дорогую реликвию в семье или передать в один из московских храмов, связанный с именем поэта».

«Пожалуй, никто из поклонников русского гения, – размышляет Лариса Черкашина, – не задавался прежде вопросом: почему на памятнике-надгробии поэту изображено Всевидящее Око? Символ всеведения и вездесущия, силы и света. Памятник Пушкину заказала петербургскому мастеру Пермагорову вдова поэта, на ту пору хранительница святой реликвии. Возможно, Наталия Николаевна, исполняя предсмертную просьбу мужа, настояла на изображении христианского символа на кресте, венчающем скромное беломраморное надгробие. Всевидящее Око на серебряной ладанке и Око Господне, взирающее с пушкинского памятника в Святых Горах. Какая зримая и вечная связь!».

* * *

Всего один раз в жизни – в 2003 году – мне довелось побывать в Успенском Святогорском монастыре, поклониться могиле Александра Сергеевича Пушкина. Я уже знал тогда о пушкинской святыне. Но связи между пронизывающим в те мгновения меня Всевидящим Оком – на ладанке и на памятнике поэта, о чём спустя годы убедительно написала Лариса Черкашина, – я еще не усматривал.

Долго стоял тогда, молился, вспоминал его бессмертные строки:

… Владыко дней моих! дух праздности унылой,
Любоначалия, змеи сокрытой сей,
И празднословия не дай душе моей.
Но дай мне зреть мои, о, Боже, прегрешенья,
Да брат мой от меня не примет осужденья,
И дух смирения, терпения, любви
И целомудрия мне в сердце оживи.

(«Отцы пустынники и жены непорочны…», 1836)

* * *

Поэзия Пушкина, имя которого  окрыляет «Бессмертный полк русской поэзии», вдохновила целую плеяду продолжателей его традиций, чьи судьбы также, увы, оборвались рано. Михаил Лермонтов, Александр Блок, Николай Гумилёв, Владимир Маяковский, Сергей Есенин, Марина Цветаева, Эдуард Багрицкий, Павел Васильев, Борис Корнилов, Николай Рубцов, Владимир Высоцкий…

Мысленно поставим и зажжём свечу и в память об Александре Сергеевиче, и о продолжателях его традиций.

В материале представлены снимки из открытых источников