Славы Божией зритель Ангел мой Хранитель

21 ноября – Собор Архистратига Михаила и прочих Небесных Сил бесплотных

Я усну, а ты не спишь,
В изголовии стоишь
И с улыбкой нежной
Сон хранишь безгрешный.

Припев:
Покажи мне светлый путь
И всегда со мною будь,
Славы Божией зритель
Ангел мой Хранитель.

Наталья Камышова

«Бывали ли в Вашей жизни случаи, когда Вы явственно чувствовали присутствие и защиту своего Ангела-Хранителя?» Этот не совсем обычный вопрос мы решили задать некоторым прихожанам в канун праздника Небесного Ангельского воинства. И все рассказы, которые мы публикуем, неизменно предварялись одной важнейшей оговоркой: только Господь ведает, кто и как на самом деле помог и защитил. Но ведь мы знаем, что и святые, и Ангелы действуют всегда по воле Божией, ибо сказано: «Без Мене не можете творити ничесоже...»

А на душе тихо так…

Рассказывает прихожанка Галина Михайловская

«Лет десять назад это было. Никак не могла собрать родственников, чтобы выкопать картошку. Скоро снег выпадет... И подумала, да сколько я буду ждать – поеду копать сама. Утром горячо помолилась и спокойно так поехала в поле одна. Картошка у нас росла возле Мамон. Ну вот, копаю потихоньку, а на душе тихо так, хорошо. Выстроилось уже несколько мешков на поле. Дождик стал накрапывать. Куда ж я теперь с этой картошкой? Думаю, ну что ж, здесь, на поле, и оставлю для кого-то… И никакого сожаления, ропота у меня нет, будто так и надо. Вдруг подходит какой-то мужик. Выпивший.

– Что, копаешь? – спрашивает. – А как повезешь?
– Не знаю, здесь хочу оставить...
– И что, никто не приедет?
– Нет.
– Не дело. У нас, мила моя, в деревне к вечеру уже все пьяные – никто не повезет, – говорит мужик. – Но ты вот что, девка. Я сейчас свою тележку привезу – свезем ко мне в стайку, а потом приедешь заберешь.

Я смотрю на него, глазам, ушам своим не верю. Ну, мешки завязала, глянь – мужик уже с тележкой идет, рукой машет. И тут на дороге грузовик остановился.
Молодой шофер улыбается из кабины:

– Что, помочь?

Ну, я ему объяснила, что мне в Иркутск надо и грузить некому. Он молча вышел, кули быстро стаскал. А тут и мужик с тележкой подоспел, смеется:

– Я, гли, паря, твой номер запомнил – если что, ты мне девчонку в целости доставь.

И подвез тот парень меня, и в подпол кули скидал. И ни копейки не взял. Думаю, понял: много у меня нет, а гроши ему ни к чему.

Вот вроде простая бытовая ситуация. Но и весь тот день чувствовала, и сейчас понимаю, что всё это через людей была мне помощь свыше.

Погибаю одна...

Рассказывает прихожанка – назовём ее Надежда. Воспоминания женщины, совершившей в молодости столь распространенный грех детоубийства, а в старости прошедшей лечение в онкологической клинике, столь сокровенны, что она просила не называть ее настоящего имени. Она описывает свои ощущения в бронированном бункере, где облучают радиацией опухоль и… душу.

«…Лежала распятая. Боль вгрызалась, и распадалась, и растекалась. "Помяни, Господи, души отшедших раб Твоих, младенцев, кои в утробах православных матерей умерли…"

Теперь была моя очередь. И медленно раз за разом крутила тяжкий надсадный круг молитвы. А боль всё росла, крепла, паля и распирая словно огненный шар. Дышала всё тяжелее, глубже, реже. И трусливо вкраплялось в жернов молчаливого удивления: успеть, выдержать это, не задохнуться, не умереть – рано еще…

Занемев от напряженной неподвижности, обессилев от боли и слез, горячо струившихся по вискам, пронзительно глядела в серые трещины потолка. "Я знаю, верю, ты здесь, ты смотришь прямо в лицо, в мою черную душу, ты паришь надо мною, Хранителю мой. Не облегчения боли прошу, не лика твоего светлого увидеть, но малое утешение, весточку, знак мне какой-то подай, что ты здесь. Погибаю одна…" Но, сразу представив, как чудный печальный лик приблизится к моему стыдному ложу, как зашуршит штукатурка в углу под его крылом, ужаснулась и поняла, что боюсь, не хочу и не готова, и недостойна увидеть его. Но, всё же чувствуя облегчение и утешение, ощущала: кто-то невидимый как воздух, наполняющий душный бункер, находится рядом и видит, знает всё в моей душе и даже, может быть, сострадает. И будто бы великая страшная вина моя чуть-чуть убывает, истекая здесь кровию и слезами...»

Буханка хлеба

Рассказывает прихожанин Александр Смолянков

«Случилось это со мною в детстве, классе в шестом. У нас была тогда детская компания, и мы, бахвалясь друг перед другом, подумывали, где бы что стащить. Дошла очередь и до меня. Я взял в магазине булку хлеба и вышел на улицу. А продавщица выскочила за мной: "Рассчитываться будешь?.."

Я молчу. Она буханку взяла, отпустила меня. Но оказалось, что раньше она работала в нашей школе. И пришла в школу, рассказала о моем проступке. Со мной провели беседу. И она так на меня подействовала, что я, как был в пиджаке, ушел в лес. Мы в поселке жили, и снег уже лежал. Так и ушел в тайгу – совсем ушел – мне было стыдно к людям выйти.

Вечерело. Я устроился под деревом. Начал уже засыпать. И вдруг что-то меня подняло и вывело из леса. Оказалось, меня уже искали. Весь поселок с ног сбился. Дома не наказали. Мать только всю ночь со мной разговаривала и плакала. И молилась, когда искали. А крестила она меня в девять месяцев в нашей Михаило-Архангельской церкви.

С того случая, с той буханки хлеба, на всю жизнь появился иммунитет – к чужому не прикасаюсь.

А позже чего только не было со мной! Пережил две клинические смерти. Ничего, никаких туннелей, света не видел, только чувствовал: Кто-то помогает мне, тянет к жизни. В 21 год получил ножевое ранение в сердце. Врачи сказали матери: "Вон церковь –идите молитесь". Как же она, наверное, молилась! Приносила мне в больницу просфоры, святую воду.

Сейчас, бывает, захожу в нашу больничную часовню, теперь храм целителя Пантелеимона. А ведь раньше там морг был. И вот стою теперь на службе, и думается невольно: двадцать лет назад после операции, когда чувствовал, как леденеют и не могут согреться от потери крови руки-ноги, вполне мог очутиться здесь… Но ведь не очутился, выжил!

В церковь по-настоящему пришел уже после смерти матери. Сначала надо было отпеть, потом помянуть, свечки поставить… Так постепенно и втянулся. Сына своего с детства уже вожу в храм. И хотя сам шел сюда долго и трудно, всегда осознавал, как Кто-то поддерживал и держал меня в жизни».

Верую, Господи

Рассказывает прихожанин Н.К.

«…Да, да, да, кончился этот отчасти наивный, то восторженный, то фальшивый период нашей слабенькой веры. Настоящая-то огненным деревом прорастает в душу. И, ох, как больно это бывает. Смотрю, вот сестра моя собрала ребятишек, от мужа-пьяницы убежала к матери. Помыкалась месяц, вернулась, а мужик-то на радостях пить бросил. Совсем. Брак-то ведь венчанный, вместе в храм пришли, вместе воцерковлялись.

Оглянусь вокруг. У всех свои скорби, тяжкие испытания, метания; кто-то и вовсе отошел, охладел к вере. Как батюшка говорит, дрова надо подкидывать, чтоб горела она, вера-то. Но у каждого, видно, свой край и Промысл, слепота и прозрение. Затянуло в омут и меня. Старший сынок тяжко заболел. Смотрю на его страшные страдания, пред которыми впору на колени становиться, и в отчаянии, бывает, вопию в душе: "Да есть ли ты, Господи?!" Так вот однажды стою на службе, корежит всего от помыслов этих тяжких, всё вокруг не то и все будто не те. А тут "Верую" начали петь. И вдруг я почувствовал, что не могу произнести ни одного слова. Голос внезапно пропал, о первое слово "верую" сразу осекся, задохнулся, даже слабого сипа не может выдавить горло. Ужас объял меня, словно кожу с меня содрали, и только пение других эхом отдавалось в ушах. Каким-то последним усилием я стал кое-что не в такт проговаривать закаменевшими губами, и через слово голос стал возвращаться, и это чувство, будто кто-то, он ли, Ангел ли Хранитель, покрыло меня спасительным омофором.

Верую, Господи! Помоги моему неверию».

Не бойся! Я спасу тебя

Когда много лет на приходе, будто находишься в большой семье, вокруг знакомые и дорогие лица твоих братьев и сестер во Христе. И всё же внутренний духовный мир человека сокрыт от нас и целой жизни не хватает, чтобы хоть чуть-чуть понять даже близкого и ближнего, как и самого себя. И вот в канун престольного праздника попыталась обратиться к прихожанам с сокровенным вопросом об Ангеле-Хранителе.

Подошла к молодому прихожанину Н. (он просил не называть его имени).

«Нет, про Ангела-Хранителя ничего такого не скажу, но в моей жизни произошло другое. На Байкале. Мне было лет восемнадцать или двадцать. Во сне увидел Богородицу. Она была в голубом одеянии, необычайно прекрасна. И сказала мне: "Не бойся! Я спасу тебя". Теперь я знаю, что не надо верить снам. Но всё же, думаю, видение было ненапрасным. В то время я только пришел в храм, вера моя была горяча, не впример нынешней. И я с особым трепетом, любовью, почитанием относился к Божией Матери. Еще в то время у меня были большие затруднения, скорби. А после того сна-видения как-то быстро и счастливо всё разрешилось. И теперь я уповаю на Заступницу нашу Богородицу и всегда как сокровище храню в своем сердце Ее слова».

Слушала, и удивлялась, и радовалась. Столь знакомое лицо Н., порой замкнутое, неулыбчивое, всё более озарялось, расцветало при упоминании Царицы Небесной. Оно стало необыкновенно красивым, в глазах горел огонь веры, участия, любви, в них виделось всё лучшее человека, та редкая открытость, одухотворенность, малый отблеск Рая, которого чает душа.

Записала Людмила Листова

РУКА ДАЮЩЕГО НЕ ОСКУДЕВАЕТ!