В раздумьях о Царстве небесном инок Григорий молится ночи напролет. А с зарей начинается его трудовое послушание. Со стороны — жизнь главного пасечника скита Сергия Радонежского медом не покажется.

Отец Григорий, инок скита Преподобного Сергия Радонежского: «Мы их одымим, они чувствуют тревогу и не такие злобливые делаются».

С молитвой и дедушкиным «дымарем» улей удается не растревожить. Хотя после двухсот укусов у инока Григория — иммунитет на пчелиный яд. Из скита нежнейший монастырский мед идет на продажу в московские магазины.

Отец Григорий, инок скита Преподобного Сергия Радонежского: «Многие заблуждаются. Накапливают какое-то богатство, вроде вечной жизнью собираются тут жить, а нужно душу спасать».

Как-то на этом холме видели огненную лестницу, уходящую в небо, после такого знамения братия московского Данилова монастыря основала здесь скит. И вот на бескрайних просторах Рязанщины в малюсеньких кельях монахи укрощают плоть под строгим оком настоятеля.

Отец Феодосий, настоятель скита преподобного Сергия Радонежского: «Дух всегда борется с телом, тело требует удовольствий, а дух просится к Богу. И уменьшить надо тело, истощить его, чтобы дух возобладал».

В братском корпусе нет телевизора и Интернета, зато установлены душевые кабины и стиральная машинка. Так что жизнь у современных монахов в ногу со временем. Вот только трапеза по уставу — два раза в день, а перед Пасхой вообще хлеб и вода. Кухарка Ирина в страстную неделю чувствует себя не у дел.

Быть с утра до вечера на службах — главное монастырское служение. Монахи в скиту все как на подбор с высшим образованием, есть кандидаты наук. Бывший архитектор, летчик, хирург, физик и бизнесмен в один голос читают молитвы.

Отец Лука, иеродьякон скита Преподобного Сергия Радонежского: «Распространено мнение, что в монастырь идут люди — неудачники по жизни, а по моим наблюдениям, получается наоборот».

Четверговый огонь по преданию оберегает от нечистых сил. Монах Лука, выпускник мехмата МГУ, рисует им крест на крыльце братского корпуса. Охраны от опасностей этого мира в скиту нет. Ворота всегда нараспашку. Получилось так, что кроме самих себя братии пришлось спасать и окрестные деревни.

Заброшенных домов много на Рязанщине, есть и полуразрушенные деревни. На этом фоне скит Сергия Радонежского выглядит островком благополучия. Монахи не только сами построились, но и умирающий колхоз по соседству за пять лет превратили в передовой. При всем при том местные жители, видя такое экономическое возрождение, как сетуют в монастыре, не всегда спешат возрождаться духовно.

Новые тракторы, мукомольный цех, коровник и вспаханные поля — пример православного менеджмента на селе. Бывший председатель колхоза уверен: если бы не монахи, полуторатысячное село Можары уже не существовало бы.

Анатолий Илюшин, заместитель директора сельскохозяйственного предприятия: «Народ стал намного чище, пьянства стало меньше, церковь построили. Но в тоже время и материально…»

Но, как оказалось, хорошая зарплата еще не гарантирует присутствия механизаторов на молебнах в недавно построенной церкви. Настоятелю скита Сергия Радонежского, отцу Феодосию, часто приходится служить в деревенском храме, где собирается десяток постоянных прихожанок.

Отец Феодосий, настоятель скита преподобного Сергия Радонежского: «Самое тяжелое дело на земле — это молиться. Любой человек, который не ходил никогда в церковь, он более 10 минут не выдержит».

В деревенской школе — необычный урок. Бывший спецназовец, монах Гавриил, снимает скуфью и превращается в инструктора по рукопашному бою. Монашеское одеяние не мешает провести серию ударов «татекен». Вот только на второй урок монаха ребята уже не торопятся.

Отец Гавриил, монах Московского Данилова монастыря: «Дети занимаются рукопашным боем с гораздо большим желанием, чем ходят на закон Божий».

В ста километрах от скита Сергия Радонежского — скит Серафима Саровского. Директор здешнего интерната отец Владимир надеется, что его воспитанники останутся жить на селе. Для этого из руин возродили дворянскую усадьбу Ермолова, уникальную двухколокольную церковь и местный колхоз.

Все благодаря московскому Сретенскому монастырю. Его настоятель архимандрит Тихон одновременно и председатель сельхозкооператива «Воскресение» с двумя тысячами га пашни. Для него этот проект не бизнес, а вложение в людей.

Архимандрит Тихон, настоятель Московского Сретенского монастыря: «Дети и молодежь не хотят оставаться в деревне, потому что они перспективы не видят. Они говорят: да, вы хорошо все сделали, все это здорово, но мы в четыре часа вставать не хотим, мы не хотим ковыряться в земле. Идея, которая, сейчас к сожаленью все больше и больше охватывает массы, как говорили большевики, — комфортность. Комфортность — во многом безответственная и легкая жизнь».

Про отца Тихона журналисты любят писать, что его проповедь влияет на государственные умы. Но для настоятеля не менее важно повлиять на умы простых прихожан — особенно когда люди, по его мнению, утратили связь с Богом, а значит и смысл своего бытия.

Архимандрит Тихон, настоятель Московского Сретенского монастыря: «Есть вечные законы, данные Богом. И эти законы никто никогда не отменит. На время о них можно забыть, но расплачиваться за незнание этих законов придется очень и очень жестоко. Церковь об этом напоминает, быть может, недостаточно. Быть может, мы не находим того языка, на котором надо говорить. Но мы знаем эти законы жизни, законы смерти и законы вечности. И если не сможем донести это, то горе тогда, беда».

В скиту Сергия Радонежского монахи каждый день обходят свой храм крестным ходом: накануне Пасхи — с плащаницей, в обычный день — с иконами. Эту картину наблюдает разве что пара паломников. Зато в пасхальную ночь деревенская церковь, кажется, собирает у своих стен большинство местных жителей.