У войны не женское лицо
Кадр первый
На годовщину русско-грузинской войны по нашему телевидению шел такой сюжет. Был бой за одну из деревень. Жители отсиживались в подвалах. В минуты затишья 85-летняя тетя Агнесса вылезла из своего импровизированного «бомбоубежища» посмотреть, что там снаружи. Около ворот она увидела раненного русского солдата. Кое-как она дотащила его до марани [1] и спрятала там среди боц [2] с вином. Четыре дня, пока шла война, она кормила его с ложки, усиленно пряча и от своих и от чужих. Так, на всякий случай. Вдруг у кого-нибудь нервы не выдержат.
Потом Саркози очень оперативно организовал мирный договор, и все вернулось на круги своя. Максим Дружинин, так звали солдата, вернулся в часть и написал письмо маме о перенесенном лечении в марани.
Его мама прислала тете Агнессе в знак благодарности оренбургский пуховый платок. Такую редкость нигде в Грузии ни за какие деньги не купишь. Накинешь — сразу в глаза бросается. Вот и пришлось его новой хозяйке рассказать все любопытным соседям. История эта получила огласку и докатилась до телевидения.
На годовщину войны подъехала съемочная группа и, нацелив на старушку объективы, начала задавать вопросы:
— Что заставило вас прятать и лечить этого оккупанта, который еще пять минут назад стрелял в наших солдат, а может даже и убил кого-нибудь из них?
Пожилая крестьянка поправила на груди складки легендарного платка и ответила просто:
— Не знаю, деточки, я тогда много не думала. Просто мне этот мальчик моего сына напомнил.
Ее сын, пятидесятилетний внушительных объемов дядечка, совсем не похожий на русского танкиста, стоял рядом. Он наклонился к шаровидному микрофону и пробасил:
— Все правильно мама сделала. А как же по другому…
Кадр второй
В 2011 году подводили итоги телепроекта «Герои Имеди 2011». Вся Грузия посылала sms-ки за своего фаворита — героя документального фильма, который проявил необыкновенные душевные качества в повседневной жизни.
На сцену филармонии были приглашены финалисты, набравшие наибольшее количество голосов. Уже стояли на сцене Марина Заалишвили, вырастившая чужого ребенка в пятиметровой землянке без всяких удобств; Тина Брегвадзе, благотворительница в инвалидном кресле; хирург Отар Маршава, который с риском для жизни проводит операции в Абхазии; Циури Гигаури — слепая женщина, занимающаяся сельским хозяйством и еще несколько человек.
Под конец жюри объявило главного героя этого проекта. Им оказалась мать пятерых детей, осетинка Мадина Шиукаева, во время войны 2008 года спасшая грузинскую деревню Кнолеви. Вот что она рассказала в своем интервью.
«Все войны когда-то кончаются. Главное, когда война бушует, не впускать в душу ее гнев и не потерять человечность. После завершения войны, когда все уладится и встанет на свои места, тебя не должна мучать совесть, иначе не выйти тебе в люди, ведь тогда начинается другая война — война с собственным Я. Она часто будет спрашивать: «Ты же мог спасти этого человека, почему поступил иначе?» — говорит Мадина Шиукаева. — Этот конфликт стал для меня огромной трагедией, на одной стороне мой муж и дети, на другой — брат, сестра, родственники…
Почти все мы покинули село во время воздушной бомбежки. Дома остались лишь несколько пожилых, в том числе мой тесть, лежачий больной.
Бомбежка прекратилась, и я решила вместе с остальными вернуться в село Кнолеви. Вскоре я увидела, как туда направляются машины вооруженных мародеров. Соседи испугались и решили не идти дальше, но мне посоветовали вернуться домой — говорили, что я осетинка и мне нечего боятся. Те, кто оставались в деревне, узнали о моем приходе, у них появилась надежда. Все собрались у меня. Потом были выстрелы, из дома поднялся дым. Боевики продолжили свой путь вверх по деревне. Я вернулась к себе и отвела стариков в заднюю часть постройки. Вскоре в дом вошли двое с автоматами. Один взял телевизор, второй видеомагнитофон. Я и мои соседи прижимались друг к другу от страха, каждую минуту ожидая беды.
Недолго думая, я вышла к визитерам и сказала на осетинском:
— Здравствуйте парни, — они направили на меня автоматы, я чуть не умерла от страха. К счастью, один из них узнал меня.
— Не боишься одна? — спросил один.
— Я осетинка, вы мои братья, и я чувствую себя в безопасности — ответила я.
Один бородатый мужчина средних лет спросил, не прячу ли я грузин дома. Я стала отрицать… К счастью, поверили и передумали обыскивать мой дом. Спрашивали про молодых, угрожали, что настанет и их конец. Я поинтересовалась причиной такой озлобленности. Оказалось, что у одного из них грузины убили двоих сыновей, и они думали о мести.
Хотела сказать, что война как война, кто-то умирает, но не надо мстить, потому что проявление злобы к невинным людям называется терроризмом и не вмещается в правила войны, но воздержалась — у меня не было гарантии, что они не поступят хуже. Я была осетинкой, и они посоветовали выходить на улицу при звуке машины, чтобы они меня увидели издалека и не расстреляли дом огневыми снарядами. У меня прибавилось смелости, и я попросила не сжигать дома в моем районе, в противном случае я пообещала сжечь свой дом. Я не знаю, подействовала угроза или просьба, но они не жгли дома, только грабили...
Все в зале, слушая эту историю, встали и долго аплодировали. У многих на глазах были слезы.
Кадр третий
Еще одна годовщина войны. Торжественная обстановка в зале. Президент обходит сидящих женщин в черном — матерей погибших солдат. Молодая журналистка с микрофоном подходит к одной из них и, лучезарно улыбаясь, обращается к ней:
— Расскажите что-нибудь о вашем сыне.
Женщина комкает в руке 2 лара:
— Последний раз я его видела, когда провожала на фронт.
— Мам, — сказал он, — так кушать хочется.
— У меня только эти два лара, — говорю. — Возьми себе, сынок.
— А как же ты, мам?
— Бери, я уж как-нибудь. Тебе нужнее. Ты на войну едешь. Тут дали сигнал погрузки, и он побежал со всеми к грузовику… На другой день мне принесли его личные вещи и эти два лара в крови. Они были у него в нагрудном кармане. Вот и все, что от него осталось. — Ее плечи трясутся от плача. — Не успел даже поесть мой сыночек.
Крупным планом показывают, как капают ее слезы на затертую бумажную купюру.
Президент, хмуря брови, говорит эмоциональную речь о подвиге 9 братьев Херхеулидзе и исторической миссии Грузии. Присутствующие молча слушают. Все это знают с детского сада.
В 1625 году они погибли за веру и родину в битве против войск иранского шаха Абасса I-го на Марабдинском поле. Братья Херхеулидзе были знаменосцами. После гибели последнего из них флаг подхватила их сестра, а когда полегла и она, то знамя подняла их мать. В 2008 году Грузинская Православная Церковь причислила всех братьев Херхеулидзе вместе с их матерью и сестрой к лику святых.
По грузинским каналам не показывают слезы матерей по ту сторону демаркационной линии. Не тот формат. Зато часто мелькают кадры, как Медведев вручает награды отличившимся на пятидневной войне воинам, без которой, по моему скромному разумению, вполне можно было бы обойтись.
Итоги ее такие:
413 погибших, из них 166 военных, 16 полицейских, 220 — гражданских лиц, 2234 раненых и 26000 беженцев. (Данные комиссии Парламента Грузии).
Никто не спрашивает президентов: «А что вы сделали, чтобы избежать этих жертв?»
Думаю, если бы предварительно посадить за стол переговоров матерей призывников обоих стран, то конфликт исчез бы сам собой.
Увы, такой практики нет нигде в мире. Куда проще скомандовать «пли!», а потом раздавать награды и расточать соболезнования.
Моя двоюродная сестра живет в Москве. Наши долгожданные сыновья родились в один год. Значит, им так же одновременно придется идти в армию. Уроки истории, если их оставлять без внимания, обычно повторяются. Неужели и нашим мальчикам придется стрелять друг в друга только потому что кому-то там, наверху не хватило ума или желания решить возможный конфликт мирным путем?
В статье использованы материалы газеты Kartl-osi № 1(3), январь, 2012 г.
Фильмы о Мадине Шиукаевой здесь и здесь
[1] Помещение для хранения вина.
[2] Стеклянная 10-и и 20-и литровая посуда с высоким горлышком.
