О камне, змее и пятой заповеди

Юлия Кулакова

…Когда человеку больно – он кричит. Мы не удивляемся, если при сильной боли человек не может сдержать крика, тем более что эта самая боль нередко приводит человека в полубессознательное состояние. Кто-то может вытерпеть, а кто-то нет – каждый имеет свои возможности; такими разными сотворил нас Господь – и распялся за каждого из нас.

Каждый из нас с детства слышал выражения «душа болит», «крик души». Да, душа может быть больной и поврежденной, умеет болеть и кричать. И при этой боли можно так же, как при боли физической, лечь и замолчать, стиснув зубы, или поделиться с другом и позвать на помощь, или кричать и плакать. Зависит от человека и от силы этой боли.

Любой психолог скажет, что одни из самых тяжелых душевных травм – это травмы, вольно или невольно нанесенные человеку в детстве его самыми значимыми и любимыми людьми – родителями. Поэтому не стоит удивляться, что в наше время, когда каждый получил «трибуну» в виде возможности высказаться в интернете, мы нередко встречаем тексты, являющиеся именно криками боли. Они наполнены непониманием и ужасом, связанными с событиями детства. И чаще всего речь идет вовсе не о каких-то неосторожных словах, которые может допустить любой родитель просто в силу своего несовершенства. Люди кричат о том, о чем молчали всю жизнь: о настоящих преступлениях тех, кто должен был их защищать. Об издевательствах, побоях, насилии. Такие тексты по определению травмируют читателя. Если у читателя было прекрасное детство с любящими мамой и папой – он шокирован, он недоумевает и искренне не может поверить, что чьи-то родители являются преступниками. Если сам читающий в свое время подвергся страшному обращению с ним – ему больно вдвойне. Читатель мог всю жизнь таить произошедшее от окружающих, пытаться самостоятельно справиться со своей травмой, зачастую – даже путем утверждения, что «родители были правы». Видя, как другой пострадавший идет совершенно иным путем, человек испытывает  злость и гнев… Поэтому немудрено, что если такие обсуждения появляются в интернете, то они накалены до предела. Очевидно, именно поиск поддержки, поиск уверенности в том, что ты после такого прошлого не отвержен обществом, заставляет пострадавших  высказаться «на широкой площадке». А кто-то ненавидит самого себя, нерационально винит себя в сотворенном родителями и ждет, напротив, ругательных комментариев, чтобы сделать себе еще больнее, а то и найти «повод» для давно запланированного самоубийства.

Но  что  обязательно обнаружится в подобном обсуждении – это упоминание пятой заповеди Божией. «Как вы смеете не чтить отца, вы грешите против пятой заповеди!» – пишут молодой женщине, чей отец насиловал ее в детстве, а на данный момент находится в тюрьме за несколько тяжких преступлений. «Значит, сам виноват и не почтил родителей!» – наставляют другого, неоднократно оказывавшегося в больнице после родительских «поучений».

Да, разумеется, и при крике боли физической всегда найдется кто-то, кто  вместо вызова «скорой» с важным видом заявит: «Кричать от боли – грех», – так что самоуверенные вразумления в адрес душевно травмированного человека тем более неудивительны. Неудивительны «по жестокосердию нашему», но уместны ли они там? Не далее чем вчера читаю запись женщины, которую с детства по-настоящему истязал отец. Оказывается, от него не мог ее защитить даже муж, который в конечном итоге ушел, и только во втором браке она обрела защиту. В подростковом возрасте она начала сопротивляться побоям, но называет  попытки защитить свою жизнь… нарушением пятой заповеди. Так ли это?

Смрадный грех против родительской чести

Не будучи специалистом-психологом, не хочу вдаваться в глубокое обсуждение самого психологически страшного и сложного из перечисленных преступлений: полового насилия над собственными детьми. Выскажу только мнение, что называть сопротивление дочери насильнику «нарушением заповеди» есть кощунство. Кроме того, во времена, когда еврейский народ обрел заповеди Божии,  опасных преступников  побивали камнями, а вовсе не призывали их почитать.

Когда речь заходит о разводе, обычно поясняется: Церковь никого не разводит. Просто констатирует прискорбный факт, что брака больше нет. Потому как один из супругов больше не супруг по факту. Он был венчан, «коронован», но променял корону чада Божия на путь негодного раба, путь Иуды, предав любовь, и далек от покаяния. Что-то подобное можно констатировать и здесь (напомню, я говорю сейчас о деяниях из уголовного кодекса): родитель не может быть насильником, палачом, истязателем. Если он выбирает этот путь, то он преступник и от-ступник, но никак не родитель. Блажен и идет на подвиг тот ребенок, который и о таком родителе может продолжать молиться. Но обвинять такого ребенка в «нарушении заповеди» как минимум абсурд.

Некоторые досужие комментаторы, заявляя о «нарушении», вспоминают пример Прасковьи Луполовой. В 1803 году девица, чей отец был сослан «за укрывательство воров», прошла пешком путь от Сибири до столицы за год, чтобы попасть к царю и ходатайствовать о помиловании родителя. На вопрос царя, за какое преступление был сослан отец, девица ответствовала: не знаю, потому как не дело дочери знать грехи родителей. Царь был восхищен подвигом девушки и приговор отменил. (Кстати, почему-то редко рассказывают об этой подвижнице до конца: девица предприняла паломничество в Киев, оттуда прибыла в Нижегородский Крестовоздвиженский монастырь, где жила простой насельницей, но, не дожив небольшое время до назначенного пострига, в другом – Десятинном – монастыре скончалась от чахотки.)

Однако, думаю, несостоятельность сравнения видна с первого взгляда. Грех отца не был направлен на самые основы мироздания и не был направлен против дочери – она могла и, действительно, не знать до взрослых лет, в чем заключался его грех. Очевидно, что человек оказался хоть и нечестным чиновником, но любящим и богобоязненным отцом, если дочь от него усвоила не только заповеди Божии, но и понятие о христианском милосердии и самопожертвовании. И вряд ли приходили ему на ум грехи против жизни,  чести  и невинности собственного ребенка. Заповедь звучит так: «Чти отца твоего и матерь твою, да благо ти будет, и да долголетен будеши на земли». Почитать и честь недаром однокоренные слова. Невозможно грешить против чести и невинности ребенка и при этом быть почитаемым.

Писал ли апостол про ремень?

Чувствуется, что, говоря о таких вещах, не получится и обойти популярную ныне тему о «битье детей». На чем основывается уверенность тех, кто считает, что бить – необходимо?

Господь наш Христос, пришедший за нас распяться, принес нам, прежде всего, Самого Себя. «Научитесь от Меня», – говорит Он и наполняет – «исполняет» – Закон Любовью. По Закону евреи могли разводиться. Но Христос говорит, что это было дано людям по их жестокосердию. Грубо говоря, для того, чтобы муж, возненавидевший жену, в гневе не убил ее, а мог бы мирно отпустить. Прелюбодеев по Закону побивали камнями, но Господь обличает «судей» в их собственных грехах и отпускает женщину. Убийцей Господь называет всякого, напрасно гневающегося. Потому мы возьмем не примеры Ветхого Завета, а «тематическую» строку из Завета Нового. А именно: «Вы еще не до крови сражались, подвизаясь против греха, и забыли утешение, которое предлагается вам как сынам: сын мой! не пренебрегай наказания Господня и не унывай, когда Он обличает тебя. Ибо Господь кого любит, того наказывает; бьет же всякого сына, которого принимает. Если вы терпите наказание, то Бог поступает с вами как с сынами. Ибо есть ли какой сын, которого бы не наказывал отец?»  (Евр. 12, 4–6)

В большинстве толкований, найденных мною, данные слова трактуются как призванные  утешать христиан при находящих скорбях, уверяя, что страдания небесплодны.  «Смотри, как (апостол) тем самым, из-за чего они считали себя оставленными, внушает им уверенность, что они не оставлены, и как бы так говорит: претерпевая такие бедствия, вы уже думаете, что Бог оставил и ненавидит вас? /…/ Видишь ли, как он отовсюду заимствует доказательства: и от событий, упоминаемых в Писании, и от изречений, и от собственных рассуждений, и от примеров, случающихся в жизни?»  (А.П. Лопухин) Или:  «Неиспытанные души, не проверенные в различных скорбях от духов злобы, еще младенчествуют, не имеют достаточного упражнения и, так сказать, пока бесполезны для Царства, как говорит блаженный Павел: "Если остаетесь без наставления, которое всем обще, то вы незаконные дети, а не сыны". Вот как полезны человеку скорби, и испытания, и искушения, делающие душу пригодной и надежной» (прп. Макарий Великий).

Там же, где уделяется внимание именно «битью», подчеркивается, что  слово «наказание» имеет в виду научение, а не кару: «…чтобы бичевание сына ты понимал не в смысле мщения за зло, но в смысле научения. Которого принимает, то есть которого допускает к Себе, принимает чаще сравнительно с другими, которого приближает в качестве близкого друга» (блж. Феофилакт Болгарский). Блж. Феодорит Кирский: «Отцы, говорит апостол, имеют обычай наказывать законных детей и видя, что учители их бьют, не огорчаются, потому что видят плод от наказания» (выделено мной). Как видим, речь идет об обычаях, а вовсе не о категоричном требовании наказывать детей (как сказала однажды одна простодушная прихожанка, «я б не била, но ведь сказали – надо, а то они мне не дети…»). Во времена, к которым относится назидание апостола Павла, прибегать к побоям было общественной нормой, что и имеется в виду апостолом. Причем речь идет не только о школе и семье: телесные наказания были широко распространены прежде всего для взрослых. Апостол следует за своим Великим Учителем и Спасителем, приводя слушателям примеры  зримые из окружающей действительности. Мы знаем, что Господь неоднократно, «притчами глаголя», упоминал отношения господина и раба, но значит ли это, будто Он приветствовал такое явление, как рабство? Он изрекает притчу о десяти девах – но что будет, если мы поймем ее буквально и не будем ни с кем и ничем делиться? Читая слова «дети мои со мною на постели» (Лк. 11, 5), предполагаем ли, будто это прямое указание Господа обязательно спать с детьми в одной кровати? В притчах упоминаются динарии и кодранты – но означает ли это, что мы должны выйти на демонстрацию и потребовать у правительства заменить рубли на динарии? И, наконец, означает ли притча о неверном управителе, который получил похвалу, дозволение быть нечестным по отношению к начальству и, так сказать, разбазаривать чужое добро? Ответ на все эти вопросы очевиден. Поэтому, констатируя, что воспитание и обучение «законных детей» происходит зачастую при помощи битья, апостол вовсе не «заставляет» нас брать в руки ремень.

Испытать свою совесть

Важнейший момент находим у Иоанна Златоуста в толковании на те же строки. «Они /плотские родители/ часто делают это /наказывают/ для собственного удовольствия и не всегда имея в виду пользу, здесь же нельзя этого сказать, так как (Бог) делает это не из каких-нибудь собственных видов, а для вас, единственно для вашей пользы; те наказывают, чтобы вы и для них были полезны, а нередко и напрасно, здесь же не бывает ничего подобного».

Так что, поднимая на ребенка голос (а уж тем более – руку), мы, родители, должны очень хорошо отдавать себе отчет, для чего мы это вознамерились сделать. Слово «наказание» означает «научение»; если же мы хотим устроить возмездие, то следует нелукаво называть это словом «кара». Далее: чему может научить выбранное нами наказание-научение? Действительно ли оно научит ребенка хорошо учиться, не безобразничать, не обижать других? Каким образом? Недопуск к развлечениям, пока ученик не исправит отметки, является гораздо более логичным научением, чем ругань (если, конечно, вообще плохие отметки происходят от лени, а не от непонимания материала). Шлепок не научит, что разбить вазу – плохо (а если учесть, что от случайности никто не застрахован, да и родителя бы за разбитую вазу никто не шлепал…), зато бережному отношению к вещам и порядку научат врученные «нарушителю» совок и веник.

Все дети – разные. Что даст  рукоприкладство? Кому-то – страх пред родителем,  плавно переходящий в «хулиганить можно, но так, чтоб родители не узнали». Кому-то – и вовсе «научение» тому, что от слабого можно добиться послушания при помощи побоев. И, если он не замедлит это знание реализовать, – думаю, каждый понимает, сколькими трагедиями это обернется для имевших неосторожность попасть в поле зрения такого человека. Тем более в наше время. Вспомним, что говорил о воспитании детей подвижник и сердцеведец наших дней преподобный Паисий Святогорец. Он утверждал, что современных детей «даже ругать» следует осторожно, потому как они, получая строгий выговор, считают это не поучением, а проявлением родительской нелюбви. А некоему человеку, прямо спросившему святого, можно ли детям «драть уши», кротко ответил: но ведь ты же росточки в своем саду подвязываешь не ржавой проволокой, а мягкой веревкой…

Чему еще нас могут научить  слова святителя Иоанна? Прежде чем наказывать ребенка, мы должны испытать себя, свою совесть. Мы понимаем, что делаем, или просто срываем свое раздражение? Мы правильно расставляем приоритеты? А почему тогда мы сегодня кричим на ребенка за то, что он оторвал нас от работы за компьютером, но отмахнулись вчера (по причине той же работы), когда он обидел младшего братишку и, действительно, заслуживал внушения? Ребенок не отпущен гулять по поводу разбитой вазы потому, что ему велели не трогать, а он «трогал», или нам просто обидно из-за цены этой несчастной вазы? А почему раздражаемся, если у ребенка что-то не получается, а вот у соседского Васи уже получилось? Не от гордыни ли и тщеславия? Господь каждый день прощает каждого из нас «до седмижды семидесяти раз» (Мф. 18, 21), научая мягко и милостиво, но никогда не карая. Не должны ли мы научиться у Него?

Я знала семьи, в которых подростка могли побить за испорченную технику, но, когда он начинал пьянствовать, блудить и воровать деньги из дома, – только разводили руками: «А что я теперь сделаю?!» И я даже не о паре матерей, которые еще вчера читали детям Закон Божий на ночь и «шлепали для их же блага», а сегодня  явно гордились «достижениями» сыновей и сами покупали им не только выпивку, но и подарки для очередной подружки-на-день (одному из мальчиков было всего 14…)

Я о тех, кто, действительно, «растерялся». Только что в случае  провинности чада они брали в руки ремень. А теперь уже не двойка и не разбитая ваза – теперь прямое нарушение заповедей Божиих. И что теперь делать – не убивать же? Итак, если мы «воспитываем ремнем» – это невыгодно прежде всего воспитателям (лично я прямо считаю такое воспитание в наши дни  недопустимым, однако надеюсь рассмотреть проблему в опоре не только на свое мнение). Механизмы кончаются очень быстро и именно тогда, когда они, казалось бы, впервые нужны всерьез. Нет, я никаким образом не призываю бить подростков за их грехи. Я призываю задуматься очень-очень заранее.

Исполнить долг или прикрыться заповедью?

Вернемся к цитате  Иоанна Златоуста. Приведи я ее без указания авторства – некоторые «ревнители» обвинили бы и великого автора в нарушении пятой заповеди, так как родители прямо уличаются в том, что наказывают часто по произволу либо, по сути, ради какой-то личной выгоды. То есть в том, что являются несовершенными, грешными людьми. Как контрастирует это с распространенным ныне «родители – это святое», понимаемым как «1) родители святы и во всем непогрешимы, а 2) если нет – смотри пункт первый»! Свят честно выполненный родительский долг, свято чтиться должны благодарными детьми добрые имена родителей, которые, возможно, грешны, как мы все, и совершали на своем пути ошибки, – но терпеливо, с нежностью и любовью несли свое послушание от Господа. Покрыть слабость родителя, попавшего в сети греха, желать добра и исправления, молиться и не злословить тогда, когда остальные злословят и отвернулись (по причине, например, злоупотребления спиртным), – тоже совершенно верно. Но ставить родителей на место Бога – это уже не соблюдение пятой заповеди, но нарушение второй, о несотворении кумира. Братья Хама знали, что произошло с их отцом, однако не заткнули уши и не разбежались, а, «пятясь», покрыли наготу своего отца. Поэтому, например, неправ один мой собеседник, утверждающий, что нельзя лечить больного алкоголизмом отца, потому что это будет хамов грех. Вряд ли прав и другой, у которого мать учит внуков греху – а он не запрещает, опять же боясь нарушить пятую заповедь. Не говоря уже о третьем, который разводится уже в третий раз, потому что этого хочет его мама. «Мама – это святое», – уныло говорит он… «Жен может быть сколько угодно, а мама одна!» – радуется мама. Некогда апостолы Петр и Иоанн перед лицом смерти сказали фарисеям: «Судите, справедливо ли перед Богом слушать вас более, нежели Бога?» (Деян. 4, 19) А в данном житейском случае и про «Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи» (Мф. 4, 10), и про заповедь о прелюбодеянии, и про «человек да не разлучает», и про «оставит отца и мать и прилепится к жене своей» (Мф. 19, 5–6) – благополучно забыто.

На первом месте Бог

К чему мы подошли? К тому, что прежде чем говорить о пятой заповеди, надо хорошо помнить, как звучит первая: «Я Господь Бог твой… Да не будет у тебя других богов пред лицем Моим».

Как-то на полках среди детских книг увидела я одну под названием «Помните, дети, пятую заповедь». Разумеется, чтить отца и мать необходимо! Однако сама по себе пятая заповедь, равно как и, скажем, шестая или седьмая, не спасает. Ты можешь не красть, не изменять, не убивать и даже не завидовать, но если ты не чтишь Бога – то погибнешь. Запреты на  кражу и убийство – хоть и с определенными нюансами – есть  в любом жизнеспособном обществе, потому как, если члены общества начнут бесконтрольно убивать и грабить, – оно просто не выживет. Но само по себе наличие свода законов не делает общество христианским: таковым его делает почитание Христа как Господа. Собственно, в пятой заповеди напрямую сказано: «Чти отца твоего и матерь твою, да благо ти будет, и да долголетен будеши на земли» (выделено мной). Не «спасешься», а – долголетен будешь на земле. А спасешься – когда соблюдешь все заповеди во имя Господа и прежде всего – заповедь Нового Завета, заповедь любви. Почему бы – возвращаясь к книге – не выпустить серию для детей обо всех заповедях, о каждой в отдельности? Да, и о пресловутой седьмой – тоже. Прелюбодеяние – это, прежде всего,  предательство любви. Ребенок, учащийся в младшей школе, обычно уже, увы, знает, что такое – предать любовь. Пусть даже в мелочах. Где-то его предал друг, где-то – он сам нанес обиды другу, грубо ответил матери, которая встала пораньше, чтоб проводить его в школу, дразнил или ударил сестренку, пнул домашнего любимца, который радостно выбежал встретить маленького хозяина. Если поговорить об этом с ребенком – он многое вспомнит. Какое отношение это имеет к будущему хранению седьмой заповеди «не прелюбы сотвори»? Самое прямое. К возрасту, в котором Господь может тебе благословить великое Таинство брака, нужно подойти душевно готовым. Готовым не предать, не смалодушествовать, потерпеть слабости ближнего, быть честным, мужественным и ответственным. Чтущим Бога и образ Божий в ближнем, не смотрящим на другого человека как на средство для удовлетворения своих прихотей. Тогда и только тогда возможно не преступить эту заповедь, да и, пожалуй, остальные, касающиеся ближнего.

Да любим друг друга

А возможно, заведя такую беседу с ребенком, мы услышим и о самих себе. О том, как в нашей холодности или жестоких словах этот маленький человек увидел предательство. Даже если он, по нашему мнению, «всё неправильно понял», пусть он расскажет об этом сейчас. Мы выясним это сегодня тактично и с любовью, примиримся и обнимемся. Чтоб не прочесть об этом в его блоге через …надцать лет, чтобы не удивляться потом, почему взрослый сын равнодушен к семье, имеет семейные проблемы и нуждается в психологе. Пусть ребенок увидит, что мы неравнодушны к нему, искренне любим и готовы выслушать и прийти на помощь. Пусть увидит это сейчас.

«Какой из вас отец, когда сын попросит у него хлеба, подаст ему камень? или, когда попросит рыбы, подаст ему змею вместо рыбы?» (Лк. 11, 11) – вопрошает Господь. Не осуждать бы нам тех, кто имел страшный опыт получения от собственных родителей тех самых змеи и камня. И никогда не подать бы собственным детям ни камня, ни змеи своих страстей, особенно гнева и гордыни, вместо того хлеба, который они ждут от нас. Тогда и будем «долголетны на земли» – в почитании Господа и в мире и согласии с самыми-самыми близкими.

 

Добавить комментарий


Защитный код
Обновить