Вешки

Максим Терехов

…Было это в конце 90-х. В России случился дефолт, рубль упал… А в моей семье как раз в появился третий ребенок. В доме мы были почти новоселами, своих соседей знали плохо. Однажды вечером возле подъезда я познакомился с одним из соседей, которого назову просто Г.  Сейчас я живу в другом месте и не хотел бы обидеть его своим рассказом, так как, признаюсь, за многое ему благодарен и вспоминаю его по-доброму.

На момент нашего знакомства Г. сидел без работы. Ему не нравилось, что в результате дефолта все зарплаты на доступных вакансиях стали, мягко говоря, смешными. В прошлом Г. был подполковником ОБХСС – этим словом в советские времена немало директоров и товароведов пугало своих маленьких детей и жен. Самое поразительное, что Г. был честным человеком и не брал взяток. Узнав его поближе, я понял, что это, действительно, было так. И по-другому быть не могло.

Детство Г. прошло в подмосковной Истре. В старших классах он увлекся раскопками вокруг Ново-Иерусалимского  монастыря, собрал коллекцию икон, остатков церковной утвари и монет. Что-то он выменивал у друзей, таких же копателей, как и он сам. Несмотря на советское атеистическое время, иконы и утварь представляли огромную ценность для этого мальчишки, погружая его в мир таинственной русской истории. Но, к сожалению, слава о его коллекции вышла за пределы его уютного мирка. Однажды Г. увидел в своем доме незнакомого  гостя, с которым отец  Г. сидел за столом и пил водку. «Иди, сынок, погуляй», – приказал ему отец. Сердце мальчика нехорошо кольнуло, но ослушаться отца он не посмел. Вернувшись через полчаса, он ничего не нашел из своих сокровищ: все, что было, его родной отец продал заезжему барыге…

Такой поступок отца не прошел для Г. бесследно.  У них дома хранилась семейная икона святителя Николая, хотя молиться в их семье было не принято. Однако горе, как это часто бывает, заставило Г. впервые встать на молитву.

У Г. было два брата – средний и младший. Средний отличался веселым нравом и был связующим звеном в отношениях Г. с младшим братом. Когда разница в возрасте в семье между детьми большая, то между старшими и младшими не всегда складываются хорошие отношения, тем более что по характеру Г. был мрачноват. Веселый средний брат работал таксистом и однажды попал в страшную аварию. Г. позвонили и рассказали о трагедии. Он достал икону святителя Николая и стал перед ней молиться о спасении жизни брата. Как может молиться человек, почти никогда этого не делавший? Наверное, с огромным напряжением всех сил своей души. Помолившись, Г. приехал в больницу и там узнал, что брат умер в приемном покое. Его привезли в больницу еще живым, но он так и не дождался медицинской помощи. Чем в течение долгого времени были заняты все врачи, конечно же, осталось неизвестным. Чувство обиды захлестнуло Г. В отчаянии он обозлился на всех: на врачей, на людей, на мир и даже на того, перед кем только что стоял в молитве.

В сердцах он расколол семейный образ об колено. Жизнь потеряла для него смысл, Г. запил. Его карьере следователя пришел конец. Жена попросила куда-нибудь от них съехать, чтобы не травмировать ребенка. Г. перебрался к матери в другой район. По ночам он в ужасе просыпался и видел страшную зеленую руку, которая вылезала из пола, слышал мерзкий хохот и отвратительный голос, который кричал: «Не уйдешь».

Так продолжалось довольно долго, но Г. был человеком сильным, гордым и самолюбивым. Одним летним днем он вышел во двор, помятый и измученный очередной ночной ломкой. В это время во дворе находился известный на всю округу цыганский барон. Жалкий вид бывшего грозы воров и жуликов вдохновил его на снисходительный монолог: «Эх, Г., кем ты был раньше! – патетически воскликнул он. – Вершил судьбы людей! Мог человека посадить, а мог и помиловать. И кто ты теперь? Жалкий алкаш, не знающий, на что будешь пить завтра!»

Слова цыганского барона словно ошпарили Г. Раньше подобную мразь он быстро отправил бы в тюрьму. «Я больше не пью», – процедил он сквозь зубы. Цыган от души расхохотался: «Да я эти зароки от вашего брата-алкаша каждый день слышу». «Я больше не пью», – угрюмо повторил Г. и пошел в дом.

Пить он, действительно, перестал. Прошло какое-то время, он смог вернуться к жене, у них родилась вторая дочка. Будучи мужиком рукастым и головастым, он мог зарабатывать:  был правой рукой хозяйки трех бензоколонок, сборщиком мебели, а то и просто бомбил на своей машине.

Как я уже сказал, в момент нашего знакомства Г. искал работу, а я находился в поисках строителей. Второй этаж нашего дачного дома стоял без отделки, и мой отец дал мне денег на завершение работ. Получалось все одно к одному, и мы с Г. быстро поладили.

Г. производил впечатление опытного, знающего жизнь человека. Говорил не быстро, как бы взвешивая слова. «Вот в сорок лет опять отцом стал», – сказал он, как бы сам себе удивляясь. Много он за работу не просил, но сказал, что будет искать напарника. «Одному строить неудобно, – пояснил он. – Найду кого-нибудь и буду готов ехать». На том и разошлись.

И вот настал день, когда я должен был везти Г. с напарником на дачу. Но знакомство с человеком, которого он нашел, повергло меня в шок. Это был парень невысокого роста с вьющимися волосами и волчьим взглядом. Не зная о том,  что я будущий работодатель, он на обыденный вопрос о делах выдал такой поток проблем, что у меня просто волосы встали дыбом.  «Опять напилась… Экстрасенс говорит, что нужно…  Дочку пришлось увозить…», – слышал я обрывки возбужденной речи. Стало ясно, что он живет в гражданском браке с женщиной и  ребенком и страдает от ее пьянства. Для избавления от недуга он обратился за помощью к экстрасенсу, но, как не сложно было догадаться, безрезультатно.

Везти эту компанию на свою дачу мне абсолютно расхотелось. Сухо пожав новому знакомому руку, я сказал, что не хотел бы принимать услуг от людей, обращающихся за помощью к экстрасенсам. Ситуация стала тупиковой. Настроение у всех испортилось. «Ну и что же делать?» – спросил Г. угрюмо. «Поехали в храм, – ответил я, – если благословят, возьму на работу».

И мы поехали. В храме еще шла служба, и мне стало ясно, что найти священника в  ближайшие полчаса не получится. «Давайте помолимся святителю Николаю», – сказал я, и мы пошли к иконе ставить свечи. О том, какие отношения были у Г. со святителем Николаем, я тогда еще не знал. Второй работник, которого звали Андреем, как потом оказалось, и вовсе был не крещен.

Мы все перекрестились, приложились к иконе, поставили свечи на подсвечник. Я успокоился и смирился с ситуацией, Андрей, которого всего трясло перед подсвечником, с удивлением сказал: «Да, церковь очищает». Похоже, что и Г. полегчало. Как я узнал позже, он сильно раскаивался из-за своего поступка с семейной иконой.

…Из храма мы прямиком поехали на дачу. Я поселил их в кухне и периодически проведывал, подвозя строительные материалы. Г. оказался хорошим строителем и по ходу дела  обучал Андрея. Примерно, дней за десять весь необходимый объем работ был сделан и сделан хорошо.

За время, пока мужики трудились, взгляд Андрея смягчился. «Креститься не надумал?» – спросил я его при расставании. «Да, хотелось бы», – ответил он. Потом я встречал его еще несколько раз, и глаза его опять стали злыми. Прошло время, он напился, подрался и сел в тюрьму. Вышел быстро и обнаглел еще больше. «Ну как, не покрестился?» – спросил я его однажды при встрече. «Нет, пока некогда», – ответил он довольно беспечно. «Можно не успеть», – заметил я.  Он взглянул на меня с недоумением, а спустя несколько месяцев ввязался в драку на станции с толпой подростков и умер в больнице от побоев на Страстной седмице перед Пасхой…

Говорят, одно время он зарабатывал деньги тем, что нанимался кого-нибудь побить. «Мне легче жить от  того, что я больше никогда не встречу его в городе и не увижу его страшных глаз», – сказала моя жена, узнав о его смерти. «Я понимаю, что так говорить плохо», – грустно добавила она. Но я помню тот, пусть недолгий свет, который оставил в глазах Андрея святитель Николай. Да, нам хочется, чтобы все складывалось по-другому, но пути Господни неисповедимы и милость его не вмещается человеческим разумом…

А у Г. жизнь начала потихонечку налаживаться. Он стал собирать цветной металл, которого тогда, в постсоветские времена, было еще много. Потом устроился на свалку, где очень быстро поднялся до директора. Как-то я был у него на работе. Непрерывная вереница машин везет и везет мусор, а бульдозер в течение дня должен засыпать его грунтом.

Огромная гора мусора, выше леса. У желающих что-нибудь найти в этих кучах очень мало времени. А найти можно многое: от золотосодержащих радиодеталей до антикварных статуэток, книг, открыток, значков и монет. Стоишь на этом гигантском памятнике человеческому потреблению, смотришь на эту гору и понимаешь, что такими темпами скоро мы всю планету завалим. Наверное, горы наших грехов еще выше и круче, только мы не видим их своими очами. Господи, милостив буди нам грешным!

…Переехал я со своей семьей в другой дом, в другой район города. И вновь знакомство с соседями и людьми из самых разных прослоек. Порой хочется уйти в сторону и не общаться. Иногда я так и делаю, но ведь Христос пришел ко всем людям. И если приходящий к тебе человек спрашивает о Христе, нельзя «ставить зажженную свечу под кровать». Именно в трудные времена перемешиваются все прослойки и люди самых разных взглядов и воспитания  оказываются в одной лодке, в которой им предстоит приплыть в Царствие Божие. Не бывает встреч случайных, а бывают просто недопонятые уроки, задаваемые нам Богом.