Неверующий верующий
В издательстве Данилова монастыря вышла новая книга Марии Сараджишвили. История Любопытной Варвары – это история воцерковления девушки с советским прошлым. Ее детство прошло в те годы, когда ее страна была большой, а конфликты на национальной почве были редким явлением. Это потом все изменилось, и разделения стали проникать во все поры жизни.
Люди потянулись к вере и, возможно, интуитивно доверяя Церкви себя и свое будущее, объединялись в церковные общины. Одной из таких тбилисских общин, где братьями и сестрами во Христе были грузины и русские, их горестях и радостях, а главное об их стремлении научиться жить по вере, которая была и остается у нас общей, – рассказы грузинской писательницы. Ее книги уже выходили в нашем издательстве. Читатели полюбили Марию как автора книги «Не спешите осуждать» и рассказов, вошедших в сборник «Национальный вопрос и моя мама». Надеемся, что новая книга писательницы также не оставит равнодушными всех, кому близка тема человека в Церкви.
Неверующий верующий
«Если не обратитесь и не будете как дети,
не войдете в Царство Небесное»
(Мф. гл. 18).
Если Варвару можно смело назвать верующей неверующей, то Бичико тем же выражением, но только наоборот. Бичико – это пожилой сосед Елены по даче. Участок у него совсем запущенный, во дворе – трава по колено и шаткое сооружение типа голубятни, – хозяину в тени посидеть. Среди высокой травы то тут, то там виднеются 10 ульев – главное достояние Бичико, оно же его головная боль по совместительству (цветы на горе быстро отцветают и приходится пчел пичкать сахаром. Накладно да и клиенты мед неохотно берут). Еще для полноты картины стоит сказать, что у проволочной калитки стоит музейный Запорожец с ржавыми боками.
Бичико при случае возил Елену с горы и назад, если наскребал на бензин. Он же привозил священника причащать парализованную тетю Раю и всегда категорически отказывался от денег, говоря:
– Раз вы верите, что это ей чем-то поможет, как я что-то с вас возьму? Нехорошо выйдет.
Елена при случае рассказывала ему интересные моменты из Житий Святых, современных чудес, но Бичико слушал это из вежливости и отвечал общими фразами:
– Все бывает... Занимательно, конечно...
Само собой разумеется, ему не приходило в голову молиться за едой дома у Елены или каким-то образом проявлять свои религиозные чувства. Тем более что он всегда отказывался от каких-либо приглашений в гости. Обычно Бичико подходил к воротам Елены, еле слышно стучал в железную калитку и предлагал:
– Я еду в город к 5 часам. Не нужно ли кого подвезти?
Как-то на этот пятичасовой рейс напросилась Варвара. Ехать в драндулете Бичико был еще тот экстрим. На полном ходу сами собой открывались и закрывались двери то справа, то слева. Несколько минут они ехали молча, то и дело подпрыгивая на валунах горной дороги. Потом Варвара попыталась разговорить молчаливого попутчика. На первые общие вопросы услышала неожиданное признание.
– Мне вообще трудно общаться с людьми.
– Почему?
– Я... я стесняюсь звука собственного голоса...
«Вот это тип!» – поразилась Варвара и тут же с жаром принялась уверять его, что голос у него «очень даже хороший: не тихий и не громкий, а вполне то, что надо».
Постепенно Бичико разговорился, и выяснилось следующее.
– Я из-за своих комплексов и друзей растерял... Точнее не только из-за этого... У них семьи, а я один... У меня всю жизнь болели родители. Как-то неудобно было звать к себе в гости, когда дома то одному плохо, то другому. И жениться я не смог. Кому нужны чужие больные старики. Так всю жизнь один и возился со стиркой и готовкой. А недавно родители друг за другом скончались. Я почувствовал такую пустоту, будто на всей земле один остался. Особенно невыносимо было, когда мама умерла. Началась у меня истерика. Плачу – остановиться не могу. Меня тогда моя курочка утешила. Дома она у меня жила и как собачонка за мной бегала. Необыкновенно умная курица была. Взлетела она на диван и начала меня за ухо тащить. Сама попискивает и ухо мое теребит. Волей-неволей я успокоился. Такое утешение она мне дала, человек так не успокоит.
Варвара слушала его и поражалась: «Ну, откуда вы такие небожители один к одному подобрались? Елена с козами беседует, этот – с курочкой. Конец двадцатого века на дворе. А тут...».
Бичико тем временем заканчивал свою историю:
– Я с ней разговаривал, а она, вы не поверите, все понимала. Умерла она недавно. Вам, наверное, смешно? – Бичико искоса взглянул на Варвару, впервые за всю дорогу и, убедившись, что подозрение напрасно, продолжил: – Что поделаешь? Мне с ней легче было общаться, чем с людьми.
За немытыми окнами скрипучего драндулета мелькали домики-развалюшки, которые местная публика еще не успела растащить на дрова. Бичико крутил обмотанный изолентой руль, вслух развивая свои мысли:
– Я уже постарел, а так и не научился разбираться в людях. Легко обманываюсь. Вот, думал, решу свои проблемы – пущу квартирантов. Пустил. Вроде семья как семья. А выяснилось: он – съемщик мой – шулер. Когда выиграет, – еще ничего, а когда в проигрыше, – семья голодает. Жена с ним ругается, ребенок плачет. Не могу я этого видеть. Даю, что могу. А у меня и самого-то не густо. Целый месяц на одном рисе и меде сижу, что от продажи остается. Вот, все мне говорят: «Выгони их!» А я не могу. Ребенок у них такой смешной мальчишка. – Бичико улыбается беззубым ртом своим мыслям. – В доме у меня детский смех, как колокольчик, звенит. Ну, как их выгнать? Опять, значит, с тоской в квартиру заходить и в тишине скрип полов слушать? Уж лучше я их всех потерплю. Мне так спокойнее. Ведь вся наша жизнь – это постоянное терпение.
Тем временем подъехали к метро. Бичико вопросительно поглядел на Варвару с надеждой.
– Давайте я вам мороженое куплю, и мы просто так в машине посидим, если вы не торопитесь, – в его голубых глазах блеснула надежда.
– А, может, зайдете ко мне в гости? Мы бы в карты сыграли? – и тут же что-то вспомнив, сник и отвернулся. – Да-да, я знаю, верующие не играют в карты. К сожалению, мне больше нечем вас развлечь....
Варвара распрощалась и пошла себе дальше переваривать, как это человеку удалось дожить таким наивным до шестого десятка.
Прошло какое-то время, и Варвара случайно наткнулась на Бичико на улице. Дело было как раз перед выборами 2003 года. Бичико шел весь в своих мыслях, глядя вперед невидящим взглядом.
– О чем думаете, Бичико? – Варвара тронула его за рукав.
Он как от спячки проснулся.
– Ах, это вы! Вот иду и думаю о будущем Грузии. За кого проголосовать, чтоб не ошибиться. Это же так важно.
– Что важно? – хмыкнула Варвара самым невежливым образом, думая про себя: «С ума можно сойти от этих блаженных. Елена и та не в такой отключке по жизни». – За нас давно все решили. Ежу понятно, что будет Шеварднадзе. Чего еще таскаться голосовать, ноги сбивать.
– Вы так думаете? – Бичико несказанно удивился такому прогнозу.
– Я не думаю – я знаю, – отрапортовала Варвара и добавила: – Вот что мне непонятно. Как вы, инженер, так далеки от политики? Не знаете, в какой стране живете?
– У меня телевизор давно не работает, а на газеты денег нет, – просто объяснил Бичико и пошел дальше.
Однажды Варвара столкнулась с ним в церкви. Бичико стал еще худее, чем был и чуть согнулся. Видно было, что жизнь прошлась катком. В его облике появилась новая черта – на носу косо сидели черные женские очки.
– Как я рад вас видеть! – обрадовался мне Бичико.– Помните, как мы общались в машине? – и грустно прибавил: – У меня теперь ее нет, – племянник добил. И на дачу уже не хожу. С глазами у меня плохо. Все раздваивается. Вот, в церковь пришел. Елена говорит: «Надо молиться». Только я не умею. Вот, свечку поставил, – и кивнул на догорающий огарок.– Может быть... – Бичико запнулся и взглянул на Варвару, ища поддержки своим мыслям.
– Надо надеяться, – выдавила из себя Варвара. Надо же что-то сказать человеку, путающему свечку с волшебной палочкой. Немного погодя выяснилась причина его катастрофы с глазами. Одной лежачей больной понадобилась перга, и Бичико долгое время выковыривал ее из сот до трех ночи, надев чужие очки. Купить подходящий размер не было возможности. Свой ювелирный труд он делал совершенно бесплатно, жалея брошенную дочкой больную женщину. Возился до тех пор, пока не стало больно смотреть на солнечный свет.
– Бичико, на что же вы живете? – спросила Варвара.
Он только махнул рукой и отвернулся, пробормотав:
– Перебиваюсь кое-как. Мечтаю дожить до пенсии. Целых 33 лара буду получать.
– Это ведь не деньги. Может, вы в бесплатную столовую пойдете? В Катарзис?
– Нет, нет, – Бичико испуганно замотал головой. – Н-не могу. Мне... стыдно. Я уж лучше так... Может, мне племянник как-нибудь поможет. Я ему квартиру оставляю.
– Ох, чувствую, обдурит он вас.
– Все равно. Это мой долг перед Богом. Да, он нехорошо себя ведет. Но я не могу иначе. Будь, что будет...
Переубедить его было невозможно... Варвара смотрела на его сутулую спину, наблюдая, как он идет причащаться, и думала, что никогда ей с ее прагматическими мозгами не осилить логику Бичико, отписавшему квартиру проглоту-племяннику, и в то же время осознавала, что было у Бичико что-то такое, что ей, суемудрой не дано. Лучше, чем сказал об этом священник Александр Ельчанинов, пожалуй, не скажешь. «Есть люди чудесного, райского типа, с душой до грехопадения, детски простые и непосредственные, чуждые всякой лжи и злобы. И это не как результат какой-нибудь борьбы с собой – такими они рождаются – людьми без греха. И странно, что постоянно эти люди стоят вне Церкви, даже иногда совсем обходятся без религии. Они слишком просты и цельны, чтобы богословствовать, и слишком стыдливы и целомудренны, чтобы выражать свои чувства какими-нибудь словами или знаками (обряд). В религии самое важное не вера, а любовь к Богу. Бога они любят, потому что любят Красоту, Добро, Истину, а это все стихии Божества. Сколько есть людей, утверждающих, что они верующие, и не имеющих этого чувства Красоты, Добра, со злобой и грехом в душе, с полным безразличием к Истине, так как ее вполне заменяют полторы дюжины маленьких истин, за которые они самолюбиво держаться. А те – простые и верные души, живущие и на земле в радости, – после смерти, я уверен, прямо идут в Царство Света и Радости, как "подобное всегда стремится к подобному", и в обществе святых – простых и блаженных душ – они чувствуют себя, как в своей родной стихии. Мы, так называемые "верующие", говорим: "пойду", а не идем, а они ведь и не говорят "не пойду", а просто исполняют волю Отца».
Неслышно к Варваре подошла Елена и, указывая на Бичико, сказала:
– Помолись, родная, Бичико в крещении Владимир. Он сегодня первый раз причащается. Пусть это ему запомнится.
Забегая вперед, стоит сказать, что Варвара как в воду глядела. В 2009 году Бичико скончался от полного физического истощения, несмотря на то, что Елена пыталась подбрасывать ему крохи, которые давали ей то соседи, то в монастыре. У Бичико был на все эти приношения один ответ: «Вам самой тяжело. Не могу у вас ничего брать. Мне легче так, как я есть». Бичико некому поминать. Хорошо, что в Грузии во время любого застолья тамада поднимет один обязательный тост: «Давайте выпьем за всех усопших, не имущих поминовения!»
 |
