Питер накануне Рождества

Алексей Реутский

Тихо-тихо в своих серебристых сапожках приближается к нам Рождество Христово, и я хочу рассказать одну рождественскую историю из самого начала 2000-х.

По заданию редакции православного журнала, где подрабатывал, я оказался тогда в Петербурге как раз между новогодними и Рождественскими праздниками. Поводом стало событие, которое, видимо, в отсутствии соцсетей и массового внимания к православным сайтам могло остаться никому в городе неизвестным.

Один художник увидел в зеркале самого обычно платяного шкафа образ Богородицы. Это случилось ранним утром. Шкаф стоял в самой обычной, замызганной от бесконечного ремонта питерской квартире. Художник работал всю ночь, выполняя срочный заказ, и под утро задремал, но вдруг очнулся от какого-то теплого дуновения. На образе в зеркале шкафа Владычица была изображена в полный рост, в бордовом одеянии и указывала рукой на храм, а в ногах ее был изображен всадник, в котором без труда каждый православный узнал бы святого Георгия Победоносца. Художник начал быстро делать набросок иконы и едва успел. В какой-то момент кусочек сусального золота отошел от края иконы, художник подскочил к шкафу и начал притирать его пальцами к зеркалу. А когда посмотрел на свою руку, то никаких следов золота на ней не было, край изображения благополучно приклеился обратно. Кто работал с сусальным золотом, знает, что оно мгновенно растворяется на руке, стоит к нему прикоснуться. Через некоторое время он пришел в храм, внешний облик которого полностью совпадал с увиденным в зеркале. Это был строящийся Георгиевский храм в одном из спальных районах Питера – Купчино.

У моей поездки была и бытовая сторона. Я остановился у пожилой прихожанки этого храма, очень доброй и милой православной женщины, живущей в скромной однокомнатной квартирке. Звали ее Антонина Павловна. Она была пенсионеркой, болела диабетом и очень бедствовала. Признаком безнадежной нищеты показался мне длинный список ее друзей и знакомых над раковиной в кухне, у кого она заняла денег на жизнь (многие, наверное, помнят, в каком кошмаре жили пенсионеры, которым постоянно задерживали пенсию). Не успевая отдать, она перезанимала снова и снова, а список только рос. Питалась она очень скудно, и, когда я купил замороженного лосося, для нее это был настоящий праздник. Еще у нее постоянно тек на кухне кран, но слесари из-за отсутствия какой-то детали отказывались его чинить. Денег на деталь у Антонины Павловны не было. Мы купили с ней эту деталь и починили кран.

В ее серванте на фоне хрустальных салатниц стояли две фотографии – мужчины и очень красивой женщины, оба были средних лет. Мужчина оказался ее вторым мужем, с которым они прожили всего шесть лет. Он умер от рака. «А кто эта женщина?» – спросил я. В ответ она посмотрела на меня с какой-то светлой улыбкой. «Господи, –невольно вырвалось у меня, – неужели это Вы?!» «Да, это я», – просто ответила она. Я смотрел то на нее, то на фотографию и не мог понять, почему так безжалостна судьба. Хотя чему удивляться – горе никого не делает моложе.

Эти фотографии в старом серванте словно подчеркивали ее одиночество, несмотря на то, что у нее было два сына. Старший все время был занят своей семьей и редко навещал ее. А с младшим Антонина Павловна находилась в конфликте, поскольку не одобряла его разгульную жизнь. В ответ сын перестал ей звонить и приходить к ней. Я как мог старался утешить ее, почему-то будучи твердо уверенным, что все у них наладится. Или, может быть, мне просто этого очень хотелось.

Когда пришло время прощаться, она вызвалась проводить меня до самого вокзала. Мы ехали в пустом и холодном вагоне трамвая через едва припорошенный снегом город, и она рассказывала мне о достопримечательностях за окном. В вагон садились и выходили редкие пассажиры. И мне было тепло и радостно от ее присутствия. Несмотря на все свои невзгоды и болезни, она не потеряла спокойного мужества и светлого ощущения жизни. И, может быть, Господь устроил нам эту встречу, чтобы я научился этому у нее. Еще я думал о том, что три дня назад ничего не знал о ней, но за это время она вдруг стала мне такой близкой. Может быть, от того, что мы побывали на богослужении в нескольких храмах и на молебне в часовне Блаженной Ксении Петербургской.

Москва встретила свежевыпавшим, искрящимся на солнце снегом. Это было приятной неожиданностью, потому что в Новый год случилась оттепель и шел дождь. В Рождество я поздравил Антонину Павловну. Мы поговорили немного, и она с радостью сообщила, что младший сын позвонил ей накануне и пришел в гости. А мой рассказ о явлении в зеркале иконы Богородицы так и не был напечатан в журнале – редактор счел его неубедительным.