Романтическая любовь
Религия в представлении довольно большого числа людей прочно связана с Законом, строго регламентирующим жизнь человека от колыбели до могилы. И потому пастырский совет Блаженного Августина: «Люби Бога и делай, что хочешь» – по-прежнему смущает многих.
Что же в самом деле означают его слова? Тем, кто любит Бога все дозволено? Но праведник не мог давать такие советы. А потому вне всякого сомнения здесь выражена совершенно иная мысль.
Любовь – это высшая форма знания. Так ученый-энтомолог способен пережить искреннее восхищение, разглядывая мохнатые лапы паука, в то время как обыватель, заметив поблизости подобное чудовище, испуганно схватится за тапок.
Будучи совершенным знанием, любовь оказывается выше закона. Супруги, живущие по любви, точно знают, как позаботиться друг о друге, и потому не нуждаются в указаниях Семейного кодекса. Вдохновение Моцарта позволяет расставлять ноты гораздо лучше знания теории композиции, что вызывает приступ зависти у пушкинского Сальери, который «музыку разъял, как труп» и «проверил алгеброй гармонию». Человек, руководимый подлинной любовью, чья «правая рука» уже «не знает, что делает левая», способен совершать поступки, которым его не смогли бы научить ни Будда с Моисеем, ни Мухаммед с Зороастром.
А потому наивно понимаемый совет Блаженного Августина нередко заставляет неопытных совершать жесточайшие жизненные ошибки. Дело в том, что существует множество сил, способных увлечь человека, которые на самом деле вовсе не являются подлинной любовью, хотя и имеют схожие с ней проявления. Ошибочно определив свое состояние как любовь, человек радостно спешит навстречу преступлению. Неправильный диагноз часто грозит смертью пациенту. И вот уже зрелый муж, глава семьи, решает оставить жену и детей потому, что имел несчастие увлечься молоденькой секретаршей.
Еще древнегреческий философ Платон составил описание наиболее распространенных случаев «ложной» любви. К их числу относится эрос, или «романтическая любовь».
«Любовь долготерпит» и «милосердствует», – говорит апостол Павел. Увы, но сила этих добродетелей отсутствует у романтической любви. История Ромео и Джульетты развивается столь стремительно, что действие шекспировой трагедии укладывается всего в пять дней – с воскресенья до пятницы. За это время молодой Монтекки успевает совершить два убийства: его первой жертвой становится Тибальт, брат возлюбленной, затем Парис, ее официальный жених.
«Любовь не завидует», «любовь не превозносится», «не ищет своего», «не мыслит зла, не радуется неправде». Нетрудно заметить, что именно зависть, ревность, эгоизм и замысловатые любовные интриги как раз и являются тем краеугольным камнем, на котором выстраивается драматургия абсолютного большинства произведений романтической литературы.
«Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится». Какую горькую усмешку должны бы вызывать эти слова апостола у разводящихся супругов!
Именно поэтому Платон называл эрос низшим видом любви. Но, несмотря на ее явно замутненную природу, на ее способность быть детонатором затаившегося в человеке зла, философ считал романтическую любовь благом, ценным даром, а отнюдь не проклятьем.
«Умри, но не давай поцелуя без любви», – наставляет юную деву дряхлая старушка. Нужно иметь особое доверие к мудрости седин, чтобы уловить в этом совете исключительное значение романтической любви для брака.
Дело в том, что брак – крайне сложное предприятие. В браке рождаются дети, которых надо вырастить и воспитать. Это тяжкий крест, нести который почти невозможно без «обезболивания» любовью. Подобно вину со смирной она имеет свойство облегчать тяжесть этого креста. Пожалуй, ни один человек, в здравом уме и трезвой памяти, не решился бы на подобный подвиг. Но оказывается совсем нетрудно просыпаться в пятый раз за ночь от отчаянных воплей младенца, ибо велико утешение в нежной улыбке подруги по бытию, обращенной к одному тебе.
Романтическая любовь дает вдохновение создать семью. Она же оказывается и точкой кристаллизации этого малого царства в дальнейшем.
Мирча Элиаде рассказывает о племени австралийских кочевников, которые всюду возили с собой свой собственный «центр мира» – большой столб, вырезанный из ствола эвкалипта. Он символизировал некую космическую ось: именно вокруг него начиналось обживание территории, которая постепенно преобразовывалась в мир для соплеменников. Если столб ломался, происходила катастрофа, нечто вроде «конца света»: племя охватывала тоска, его члены скитались еще некоторое время, а затем садились на землю и умирали.
Нечто подобное можно заметить в семьях, где ломается подобный «священный столб» взаимной любви супругов. Мир, обжитое пространство, в котором только и может жить человек, разрушается, уступая место хаосу, геометрической территории, на которой разбросано несколько живых, растерянных «точек». И тогда другие миры увлекают их, захватывая в свою орбиту. В собственной семье дети становятся беспризорниками, приходя в родительский дом разве что пообедать и переночевать.
По предназначению романтическая любовь напоминает «сто грамм фронтовых». С нею нельзя играть, возбуждая чувственность без намерения вступить в брак. Тот, кому не время идти в атаку, должен отказаться от боевой нормы, дабы не сделаться ни на что не годным пьяницей.
Отказаться от любви возможно. Следует лишь перенаправить ее энергию в творческое русло. У Бетховена, например, была своя шекспировская история. Исход ее не менее печален, но несравненно более величествен. Ведь и по сей день юный музыкант, робко открывая ноты «Лунной сонаты», читает на первой странице: «Посвящается графине Джульетте Гвичарди». Так что романтическая любовь – это тоже дар. И как всяким даром, им всего лишь нужно правильно распорядиться.
