Неожиданный поворот

Юлия Кулакова

Темно-серый внедорожник медленно двигался по улицам тропического курортного городка.

– Ань, вот про эту улицу я тебе говорила, – рассказывала подруге, сидевшей рядом и во все глаза разглядывавшей дома и переулки, женщина за рулем с большими темными очками поверх копны рыжих крашеных волос. – Когда шли дожди, здесь многие машины глохли, вода стояла выше, чем по колено. А сколько народу здесь на мотоциклах ездит – представляешь, что тут было? Столпотворение! Кто-то идет и тащит мотоцикл, кто-то падает…

– Наташ, ты уверена, что мы правильно едем в магазин? Ай, Витя, прекрати пинать сиденье! – крепкая загорелая блондинка обернулась назад, где рядом с Наташиной дочерью Элиной сидели ее собственные дети Милана и Виктор.
– Да вы так едете, что у меня игра сбилась и я проиграл! – огрызнулся Виктор и ударил рукой по телефону.

Девочки переглянулись и вздохнули, мать сделала страшные глаза, но Наталья махнула рукой: ничего, мол.

– Мам, я не хочу опять в магазин, – сказала вдруг Элина.

Тоненькая, светловолосая, она была еще бледнее, чем обычно, от усталости и укачивания в машине.

– Вы с тетей Аней опять будете платья выбирать, а нас посадите сидеть на какой-нибудь скамейке, а это скучно.
– Это что за бунт на корабле? – обернулась уже Наталья.
Наташ, на дорогу смотри! – Анна немного боялась ездить с подругой, недавно получившей права. – Слушай, давай свернем… вот-вот, налево, разомнем ноги и все-таки посмотрим по картам, куда ехать, – тут явно никаких моллов нет. Сеть вроде хорошо ловит, сигнал нормальный…

Наталья налегла на руль и против правил вывела машину в переулок. В переулке был всего один дом – дальше дорога превращалась в грунтовую и уходила под горячим солнцем куда-то в поля. Здание было непривычное европейскому глазу, некрасивое, с потеками по стенам. С одной стороны крыши была растянута веревка, на которой сушились чьи-то штаны и майки, ниже располагались магазин и ресторан. С другой стороны на втором этаже расположился парикмахерский салон, а внизу…

– Церковь! Наташ, смотри-ка! По-русски написано!
– Секта небось какая – откуда в доме церковь. Церковь должна быть с куполом и крестом, – отмахнулась Наталья, которая рассматривала карты и ругалась на себя, что два километра назад проехала нужный поворот – и это после того, как вчера хвасталась семье Анны, что всё уже тут знает!
– Не знаю, Наташ: тут написано – вроде наша, русская. И подсвечники есть, – всматривалась Анна в витрину, заменяющую стену. Девочки как по команде прильнули к стеклу, отчего их носики расплющились. Виктор сидел прямо на асфальте и продолжал игру.

Подсвечники стали веским аргументом для Натальи:

– Тогда, может, и наша. Айда свечки поставим, раз уж так вышло.

Наталья открыла багажник, вытащила четыре пляжных парео себе, подруге и дочкам. Анна и девочки намотали их поверх узких шортиков и подошли к двери.

– У нас платков нет! – ахнула Анна.
– У девочек шляпки – идите возьмите с сиденья. Себе с Витьки кепку сними, – скомандовала Наталья. – А я…

Она оглядела свои разодранные по моде джинсовые бриджи, приоткрыла дверь, заглянула в храм, где заканчивалась служба, и обратилась к стоявшей у двери женщине, показав парео в руке:

– Слушайте, а вот это мне куда лучше надеть – на голову или на…
– Ну, если так вопрос стоит, то лучше никуда, – засмеялась женщина и приглашающе махнула рукой. – Заходите, молитесь!

Наталья, в свою очередь, махнула рукой притаившейся снаружи подруге, и Анна с девочками (Виктор остался снаружи, не замечая жары и непонятно как видя происходящее на экране под ярким солнцем) наконец вошла в прохладное маленькое помещение с иконами по стенам, с горящими перед ними лампадками и прекрасным иконостасом.

– Подсвечников мало, – оценила ситуацию Наталья. – Но ничего. А где за свечи платить-то?

Судя по надписи над свечным ящиком, «платить за свечи» тут было не принято: сам пишешь записки, сам берешь свечи, сам жертвуешь, сколько можешь. «А это точно православный храм?» – почесала макушку под неудобной кепкой Анна.

Служба закончилась. Путешественники вместе со всеми подошли к кресту, священник тепло приветствовал их и пригласил на общую трапезу. Прихожане быстро вынесли под навес у двери раскладные столики и стулья, подключили в розетку у двери электрический чайник, разложили по одноразовым тарелкам принесенную еду. Наталья и Анна вслед за всеми зашли за угол помыть руки под краном, вернулись, взяли по стакану сока. Когда они вернулись, один из прихожан уже читал вслух какую-то книгу, все взрослые слушали, потом вместе с батюшкой завели разговор о прочитанном, а малыши больше налегали на еду. Элина и Милана тоже радостно набросились на угощение: здесь были и блинчики, и домашнее варенье, и какие-то интересные оладьи из овощей, которые назывались незнакомым для них словом «постные»…

– Постные? Я, наверное, не буду, – шепнула, разочарованно сморщившись, Анна.
– Да ладно тебе – вкусно, – промычала с набитым ртом Наталья.

Одна из прихожанок подошла к Вите и склонилась, что-то ему говоря.

– Ох, явно грубо ответил – неудобно, – пробормотала Анна.

А вслух сказала:

– Да не надо – не хочет он ничего, кроме своего телефона!

Женщина вернулась к столу, взяла и принесла мальчишке стул, поставив в тень. Что-то сказала ему – и он пересел, не отрывая взгляда от телефона. А женщина уже шла к Вите с тарелкой, полной печенья и блинчиков.

– Вон там можно руки помыть, – донеслись до Анны ее слова.

Виктор оторвался от игры, встал и пошел, куда указала женщина. Вернулся, взял из ее рук тарелку и начал есть.

– Чудеса, – хихикнула Анна.

И тут же изменилась в лице:

– Милана, осторожнее! Куда на белую майку варенье!

Наталья заметила, что взрослые засобирались по домам, а вот дети не спешили, будто ждали чего.

К ней направился батюшка с явным намерением что-то сказать – она заволновалась и выпалила:

– Спасибо, батюшка, за всё, и с праздником Вас, а мы очень спешим! А почему детишки у вас домой не идут?
– Сейчас будет занятие воскресной школы, – ответил батюшка.
– А как это – воскресная школа? – спросила Милана.
– О! Отлично, – воскликнула Наталья. – А давайте мы вам детей своих оставим на воскресную школу – пусть хорошему поучатся! А мы, это, нам по делу съездить нужно, а дети устали!
– Конечно, – улыбнулся батюшка.
– Если что – вот она у меня в Крещении Елена – это царица такая есть, а вот она, Милана… Людмила ведь, да?

И, заметив растерянный взгляд Анны, решительно сказала:

– В общем, Людмила!
– А не Мелания? – тихо спросила женщина в белом платке, которая, судя по всему, и собиралась вести занятия.

Она держала в руках календарь с закладками – видимо, как раз собиралась о чем-то советоваться с батюшкой.

– Вот, кажется, Мелания, – покраснела Анна. – И так совпало, что крестили в день Мелании.

Она назвала дату – женщина быстро отыскала ее в календаре и утвердительно кивнула.

– Ну всё, Елена да Мелания, оставайтесь тут – через часок заедем, – сказала Наталья.

Анна хотела что-то сказать, но не стала и поспешила за подругой. Священник догнал их у машины, чтобы обменяться телефонами на всякий случай, и женщины уехали.

Три столика и несколько стульев были занесены обратно в храм и встали недалеко от двери. Батюшка остался беседовать со взрослыми на улице; кое-кто из оставшихся поглядывал на часы – ждал родню на огласительные беседы перед Крещением ребенка. Урок начинался с пения молитвы, которой путешественники не знали и потому думали просто постоять вместе со всеми. Но рядом стоявшие дети под одобрение учительницы – видимо, так принято было делать для новичков – быстро открыли маленькую книжечку, где русскими буквами была написана нужная молитва, подали им, и они попытались спеть вместе со всеми. И, кажется, получилось.

Виктор, Милана и Элина сели рядом. Кроме них, учеников набралось еще пять человек, все их ровесники по 10–11 лет.

– Ну и школа – два человека в шесть рядов! – фыркнула толстенькая Милана, мотнув тугой черной косичкой.
– Тихо, – шикнула Элина. – А то не поймем, что тут делают!

Учительница дала время детям познакомиться, а затем начала урок. Сегодня она рассказывала ребятам о монашестве и монастырях. О том, как люди, полюбив Бога и желая жить только ради Него, уходили в пустыни, в леса, уплывали в далекие земли и на острова… Слово «монах» Милана раньше слышала: для нее это были какие-то люди, которые ходят в черном и непонятно чем занимаются; их иногда показывали по телевизору, а еще папа ругается «монашкой» на мамину маму. А вот…

– А что такое монастырь? – спросила она.
– Я тоже не знаю, – поддержала подругу Элина.
– Не слышали, что такое монастырь! – изумленно прошептал темноволосый курчавый мальчик Георгий со смуглым лицом.

Но учительница приложила палец к губам, и он замолчал. Начался рассказ об обителях, о том, как живет в них братия. Учительница открыла ноутбук – на экране появились фотографии монастырских стен. Но самое большое оживление в классе началось, когда глазам детей предстали изображения столпов, куда уходили знаменитые столпники, фотографии горных скитов, и вот…

– Что это? – Элина вскрикнула и даже привстала.

На экране были величественные горы, невесомые и вместе с тем надежные и древние. Словно великан пушинку в ладонях, держали они какие-то строения. Сердечко Элины забилось, как если бы она летела над этими горами, вдыхала свежий воздух и обгоняла птиц.

– Эти горы называются Метеоры, – охотно сообщила учительница и перешла к истории монахов Метеор.
– А как туда забирались? – спросил курчавый мальчик. – Сейчас-то понятно – всякие технологии можно, а раньше?
– Ты и сейчас не заберешься, потому что толстый, – шепнула, чтоб не было слышно учительнице, его худенькая высокая соседка в кружевном платочке – ее звали двойным именем: первое было Мария и также ее звали в Крещении, а второе путешественники не запомнили.
– Не толстый он, а здоровый, – обиделась за собрата пухленькая Милана.

Кадр на экране сменился, и ребята увидели большую сетку, в которой как раз поднимали человека к горной вершине.

– Ужас! А если сорвется? – пискнула Милана.
– Не сорвется, – вдруг глухо произнес Витя. – Он не сорвется. Он же любит Бога, а Бог – его. И Он его удержит.
– А я бы не побоялся и сорваться, – тихо сказал соседке курчавый мальчик. – Просто останешься у Господа на руках!

Мария открыла рот – да так и не нашлась, что ответить.

В конце занятия учительница раздала ребятам краски, карандаши и альбомные листы и предложила нарисовать то, что сегодня больше всего запомнилось.

Милана рисовала святого Серафима Саровского. Она даже ушла со стулом в переднюю часть храма и пересела под его икону. «Преподобный», – записала она прямо на листке новое для себя слово. Она рисовала и думала про то, что услышала сегодня о посте: оказывается, некоторые монахи постились всю жизнь – и ничего, были вон какие радостные! А Георгий и вовсе пару раз сказал, что хочет домой, потому что там ждет постный пирог. Что же это за диво такое и может ли мама его испечь?

Элина старательно вырисовывала красивую девушку, похожую на Барби, и зайчиков – учительница упомянула про святую деву-отшельницу Мелангеллу с далеких британских островов, которую любили лесные звери, особенно зайцы. Элина любила зверушек.

– Витьк, ты опять в телефоне копаешься? – сердито выговорила она, обернувшись попросить у него ластик и увидев его с телефоном.
– Ничего я не копаюсь, – огрызнулся он. – Я горы рисую!

Элина схватила телефон и увидела в поиске слово «Метеоры», а на экране – множество прекрасных видов гор и горной обители.

– Прости, – она осторожно положила телефон на место.

Рисунки были закончены, но никто не хотел расходиться, хотя сквозь стекло было видно, что родительские машины уже подъезжают. Ребята засыпали учительницу вопросами, показывали новичкам книги на церковнославянском языке, на котором они выучились читать; девочки позвали гостей посмотреть клирос: «Можно, можно, идемте! Нас научили, и мы тут теперь помогаем – тоже поем! Вы приходите на службы – будем петь вместе!»

Наконец во двор въехал серый внедорожник. Не утруждая себя входом в храм, Наталья постучала прямо в стекло и помахала рукой.

– Идем, – вздохнула Элина.

Ребята вышли и молча погрузились в машину. Каждый думал о том, что узнал за этот час.

– Ну что – поехали на пляж, что ли? Или вас тут совсем монашками заделали? – хохотнула Наталья, в очередной раз нарушая правила при выезде на дорогу. – Мы тут с тетей Аней решили, что, когда из-за границы вернемся, надо будет и там на юг, на курорт, съездить. Пляжи… А?
– Я не хочу еще раз на курорт, – задумчиво сказала Милана. – Я хочу в этот, как его… Вот который, где вместе живут.
– Общежитие, что ли? – засмеялась Анна.
– Нет. Вот как детский лагерь, только для монахов – не помню, как называется.
– Лагерь для монахов? – глаза Анны расширились.
– Тетя Аня, ты как в мультике японском – с большими глазами, – сказала Элина. – Монастырь это называется. Вот бы побывать в таком! Там очень красиво. Особенно когда он в горах.
– А давайте в воскресенье снова в церковь приедем, только рано утром, – попросила Милана. – Нас там петь научат и причастят.
– Причастят? Зачем? Виктор, а ты всё играешь? Глаза испортишь! – перевела разговор Анна и резким движением забрала у него телефон.

Но вместо ожидаемой игры на экране оказалась страничка с вбитой в «поиск» фразой: «Когда будет следующий пост?»

Анна молча протянула телефон Наталье.

Наталья оторвала руки от руля, чтобы изобразить жест, означавший «а что теперь поделаешь».

– На дорогу смотри. А то опять в какой-нибудь зарулим… монастырь, – пробурчала Анна.

Наталья вздохнула и прибавила скорость.