Постмодерн: трудности христианства
Владимир Басенков
«Эх, а вот как раньше люди хорошо…» – порой мечтательно вздыхает современник, сравнивая собственную реальность с романтическими представлениями о дореволюционной России. Трудно однозначно сказать, кто и когда действительно жил хорошо (и жил ли?), но доля правды в тоске по «святой старине», все же есть. Эпоха постмодерна, несмотря на технологический прорыв и достижения коммунального рая, привнесла в жизнь человека губительный культ плоти, расслабляющий душу христианина, но ставший обыденной повседневностью.
Постмодерном принято называть длящийся и поныне исторический период, характеризуемый динамичным ростом разнообразия и плюрализма мнений в обществе и культуре. Истин много, у каждого своя правда, смешивать противоречащие друг другу идеи и концепции считается вполне нормальным, абсурдизм не является отклонением, а перманентная ирония без границ и рамок дозволенного льется из постмодерниста через край.
Потребление, безусловно, стало одним из ключевых действий социального постмодернистского культа. Хотя сами сторонники деструктивной эпохи и пытаются убедить нас в обратном. Традиционного общества давно нет, глобализация повсеместно добивает ненужную ей архаику, а «последние могикане» вынуждены жить в полурезервационных условиях. Правда, постмодерн в какой-то степени даже приветствует использование архаичных элементов в жизни человека, но не более как фетиш или уникальный способ подчеркнуть собственную индивидуальность.
Традиционному укладу всегда было свойственно бережное отношение к прошлому, сакрализация жизни, понимание, что в центре мироздания стоит Бог, а совсем не человек. Мощный подрыв божественной парадигмы мироустройства изменил человечество и создал новые проекции государственного, экономического и социального порядка. Живя в современном мире нельзя не подвергаться его влиянию. Оно всюду: в образах, поступках людей, которых мы видим с момента появления на свет, в музыкальных произведениях, архитектуре, кинематографе, литературе, образовании… Человекоцентричное сознание ожидаемо доставит нам серьезные проблемы в церковной жизни. Ведь перемена ума – дело непростое.
Ги де Бор в «Обществе спектакля» описал манипуляции сознанием в СМИ, показав истоки зарождения привычки к «зрелищам», без непосредственного участия человека. А потребление ставит во главу угла погоню за удовольствиями: развлечениями, путешествиями, массой ненужных вещей, которые необходимо срочно сменить вместе с переменой моды или настроения. Саморазвитие человека более не является ценностью, это лишь побочный процесс, необходимый для заработка денег, которые постоянно нужно тратить, увеличивая объем потребления. Получается некий глобальный остров дураков из «Незнайки на Луне», мир развлечений, солнечных селфи, бессмысленных улыбок… Попытка максимально облегчить собственную жизнь через отказ от решения проблем и повышение уровня личного комфорта.
В общем, это и про нас, православных христиан в России, в том числе. Вы замашете на автора руками, мол, нет, не правда, это только на загнивающем Западе, а мы здесь всегда скромно жили… Отчасти это верно. Парадокс, но мышление постмодерниста-потребителя можно иметь и будучи довольно ограниченным в возможностях.
Во-первых, сложнее всего из нашего естества выходит «Я»-центризм, когда мы находимся в бесконечном поиске зоны комфорта и возможностей для постоянной самопрезентации. В традиционном обществе человек в Церкви старался услышать Бога. В постмодернистском – высказаться и показать себя. При этом потребительская привычка жестко ударила по нашей пассионарности, и мы уже не находим сил и мотивации на посещение богослужений, келейную молитву, самообразование, добрые дела (в том числе и организуемые системно приходами и епархиями). Постмодернист не способен на подвиг – то, что от нас и требует наша вера. Комфортный диван, «запастись попкорном», дать непримиримую жесткую оценку при полной неспособности к действиям – таковы базовые установки современной цивилизации, сквозь асфальтовое полотно которых редкий раз пробивается на поверхность поступков живой стебель подвижничества.
Чаще всего мы приходим к Богу, когда нам плохо. Несмотря на то, что мы с виртуозной продуманностью идем к вершине удобства жизни во всех сферах, Бог обязательно сорвет наши честолюбивые планы и попытается помочь нам вспомнить о душе на фоне нескончаемых декораций мира потребления. И когда мы встретились с Господом в минуты скорби и отчаяния, ощутили, что Истина все-таки здесь, а не в повседневных делах, чаще выдуманных собственным самолюбием, не в развлечениях или неге праздности, тогда нам нужно понять, что в падшем мире приблизиться к Творцу возможно лишь через самоотречение. Безусловно, мы не способны поменяться в один миг и сделать это сами, нам нужен Бог и Его милость, но мы способны приложить усилия разума и воли, чтобы понять ущербность суетного для души и сделать решительный шаг навстречу вечности.
Патриарх Кирилл говорил, что постмодерн может привести человечество к гибели. Безумная гонка за богатствами мира, в каком бы эквиваленте они ни проявлялись – в постоянном лакомстве бургером или в стремлении приобрести очередной завод – мертвит душу, топит ее в пьянящем зелье греха. Поиск находящегося внутри нас ключа к Царствию Небесному и Его правде сегодня требует повышенного внимания, тишины ума, остановке бешеного ритма, выкраивания времени на молитву и обязательной задаче сделать воскресенье не выходным, а главным днем недели. Перестать искать слуг и сделаться слугой Богу. Решительно отказаться от восприятия жизни как набора режимов на все случаи жизни и шагнуть в сторону вечности. Царствие Небесное уже приблизилось.
